Синдром гладиатора - Петр Разуваев

— Доброе утро, Виктор Викторович. Доброе утро, Андрей.

— М-м-м… Мы давно женаты? — вопросил я, обращаясь к Стрекалову. — Детей у нас еще нет?

— Да вроде нет пока, — хитро ухмыляясь, ответил тот.

— Будут, — воодушевляясь, заявил я. — Их не может не быть! Дети — цветы жизни.

Кажется, я начинал сильно симпатизировать блондинкам.

— Ладно, ладно, Андре… Насчет жены — это я пошутил. Ты мне девушку совсем запугаешь.

Ага! Как же! Напугаешь ее… Искусство обольщения в это прелестное дитя было заложено на генетическом уровне. А уж чтобы испугать… Да мне такое просто не под силу. Вон как улыбается. Прелесть, нимфа…

— Даша — твой секретарь. И переводчик. Про более интимные отношения в ваших документах ничего не сказано, так что я умываю руки. Кстати — тебе же, насколько я помню, блондинки не нравятся? — довольно ехидно заметил он.

— Ошибки молодости, — быстро открестился я. — Это уже прошло. Я передумал. Присаживайтесь, Даша, будем завтракать. Сегодня Виктор Викторович угощает…

В миланский аэропорт Malpensa мы прилетели поздно ночью. Пока Даша нашла свою куртку, пока мы вылезли из самолета… В общем, автобус с остальными пассажирами уехал без нас. Два часа ночи, духота, теплый мелкий дождь, все время норовящий забраться за шиворот, километр ходу до здания аэровокзала — кажется, я начинал любить Италию.

— Мадемуазель Софи, спросите у этой… синьорины, какого черта мы здесь стоим? — Кивнул я на девицу, управлявшую отгрузкой пассажиров. «Мадмуазель Софи» спросила. Судя по тону, отвечено было так: «А ты вообще отойди, не видишь — тут люди работают, понаехало вас, понимаешь…». Сопровождался текст оживленной жестикуляцией. Я начал было обижаться, но Даша меня успокоила. Итальянская Матрена всего-навсего сказала, что в автобусе не хватило мест. Как могло не хватить мест в автобусе, если их хватало в самолете, я уразуметь так и не смог. В результате, когда это чудо итальянской техники все же приехало, мы отправились на нем впятером. Я, Даша, местная синьорина и еще парочка задержавшихся в салоне французов.

Согласно легенде и по имеющимся у нас документам, я прибыл в Милан в качестве технического директора небольшого театра из города Лилль. А Даша являлась моей секретаршей и переводчицей в одном лице. Месье Анри Будик и мадемуазель Софи Моран, соответственно. При подготовке легенды Стрекалов учел мой театральный опыт, но главным козырем стал надвигающийся Фестиваль Европейских театров. Кстати, пролистав программу фестиваля, я с некоторым смущением выяснил, что брошенный мною на произвол вождей Камерный Драматический театр в шоу также участвует. Причем с новым спектаклем, в репетициях которого я был занят. Когда-то. Прошло всего два месяца, а мне казалось, что все это было уже давным-давно, в какой-то иной жизни. Иной, и не моей.

На таможне нас заставили вскрыть чемоданы.

Честное слово, такое со мной бывало только в Москве. Явственно пахнуло социализмом. Только несколько модифицированным, с лицом итальянского человека. Ничего противозаконного у нас не нашли. Дюжий таможенник говорил по-французски, поэтому принесенные им извинения были мне понятны. Если бы не парочка крепких полицейских парней с автоматами и не средних размеров овчарка, внимательно обнюхавшая наш багаж, я бы мог подумать, что остановили нас исключительно с целью поболтать на языке комиссара Мегрэ.

В зале, расположенном за таможней и паспортным контролем, нас уже ждали. Подпрыгивая и приплясывая от нетерпения. Дирекция фестиваля прислала за нами микроавтобус. И хотя я несколько напрягся от такого внимания, понимая, чем оно может обернуться в будущем, увильнуть от детально проработанной легенды было невозможно. Собственно говоря — третий час ночи, бог знает, сколько тут до города, такси наверняка стоит бешеные деньги. Нечего. Экономика должна быть экономной. Будем считать, что казенный «Мерседес» подвернулся нам кстати. Некстати оказалась деятельная и эмоциональная девица-администратор, сопровождавшая наш экипаж. Кипучая энергия буквально переполняла ее. Пообщавшись с ней пять минут, я бы совершенно не удивился, отправься мы прямо с ходу осматривать театральные площадки. Действительно, а чего время зря терять? К счастью, среди итальянцев она была исключением. Все остальные, нормальные люди, уже давно и сладко спали. Пришлось Стефании, так звали синьорину, удовольствоваться скромной экскурсией по ночному Милану. Французского она, к счастью, не знала, а общаться по-английски я отказался наотрез. Так что все исторические подробности достались Даше, причем судя по косым взглядам, которые она мне адресовала время от времени, подробностями ее просто завалили.

За весь этот день толком пообщаться нам так и не удалось. Напряженным изучением вороха материалов, подсунутых Стрекаловым, я занимался отдельно. Он также предупредил, что о сути задания милая девушка ничего не знает. Да и знать ей это абсолютно незачем. О чем он говорил с ней, я не знал, но судя по тому, что почти весь день генерал провел со мной, их беседа состоялась гораздо раньше. В конце концов, я не выдержал, и спросил напрямую — зачем, с какой целью он так усердно навязывает мне эту красотку? И что мне с ней делать, ежели вдруг случится страшное? «Мне так спокойнее. Пусть будет рядом с тобой», — довольно мрачно ответил Стрекалов. Коротко и неясно, как раз в его стиле. Я, естественно, так ничего и не понял. Но спорить не стал.

Затем нас отвезли в Шереметьево-2, и мы какими-то обходными путями пробирались на самолет. Почти три часа летели до Парижа. Там пришлось получить багаж, пройти паспортный контроль, выйти в город, встретиться со связным, поменять документы. И вновь вернуться обратно, но уже в качестве Анри Будик и Софи Моран. Опять регистрация, паспортный контроль и снова самолет, на этот раз уже в Милан. Когда он оторвался от земли, во мне теплилось лишь одно, единственное желание — уснуть. И видеть сны. Кажется, я его прямо сразу и реализовал. А проснувшись, обнаружил на своем плече прелестную русоволосую головку. Так что до сих пор мы с Дашей были фактически незнакомы. Вокруг все время были люди, суета, нервы на пределе — какое там общение. Отношения зависли на стадии паритета — она признавала мою главенствующую роль, но и только. Впереди смутно маячили какие-то проблемы, но пока они были еще далеко.

В будущее я смотрел с оптимизмом. Разберемся как-нибудь.

К стыду своему должен признаться, что ночной Милан не произвел на меня абсолютно никакого впечатления. Да, большой город. Улиц много. Особенно каких-то кривых. На каждом углу по памятнику, фонари горят, бережно сохраненные для потомков замки красиво подсвечены. Своя собственная Триумфальная арка есть. «Arco Delia Расе». В общем, типичный кладезь европейской культуры. Рай для туристов и меломанов, поскольку знаменитый театр «Ла Скала» тоже издавна прописан в Милане. Но себя и к тем, и к другим я мог отнести лишь с большой натяжкой. Более всего мне хотелось спать. Тут мы очень кстати и приехали.

Социальный статус технического директора по итальянским понятиям оказался равен однокоечному «нумеру» в гостинице «Dei Kavalieri». He более того. Но и не менее. Главным достоинством отеля считалось, как я понял, его местоположение. Угол Via Cornaggia и Corso Italia, то есть непосредственно в историческом центре города. Помимо этого данный отель имел честь быть многоэтажным. И, само собой разумеется, наши номера оказались на одиннадцатом этаже. Я тут же вспомнил Финляндию. Ох, и везет же мне на такие вот сладкие варианты. Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Дарья, пожелав мне спокойной ночи тоном, лишенным всяческих эмоций, отправилась почивать. Ушатали ее дорожные хлопоты, она даже юному коридорному с лицом и статью Аполлона забыла улыбнуться. А он, бедняга, с таким энтузиазмом пер наши чемоданы. Я ему дал пять долларов, но, судя по его огорчению, улыбка мадемуазель стоила гораздо дороже. А потом, проклиная все на свете, я еще минут двадцать шоркался по коридорам, разыскивая и запоминая расположение пожарной лестницы, электрического щита, аварийных выходов и прочих нужных вещей. Практика подсказывала, что эти знания могли и не пригодиться. Но уж если они пригождались, то на все сто процентов. Жизнь — штука ужасно хрупкая и требует к себе особого внимания и заботы. Тут лениться не рекомендуется. Себе дороже выйдет.

Телефон разрывался на части, извлекая из себя настолько мерзкое пиликанье, что не проснуться было просто невозможно. С трудом поймав за хвостик обрывок убегающего сна, я тут же ужаснулся и отпустил его в небытие. Сплошное неприличие. Снял трубку.

— Месье Будик?

Кто будик? Зачем будик? Ах да, это же я — Будик. Вспомнил.

— Да. И он вас очень внимательно слушает. Хорошо, смотреть не нужно. Глаз у меня, кажется, просто не было на месте.

— Это Софи. Месье Будик, я надеюсь, вы не забыли, что в восемь часов мы встречаемся со Стефани?