Синий лабиринт - Дуглас Престон

– Это было несколько недель назад, – начал он. – Они приехали на двух грузовиках, подняли шум на всю округу. Остановились перед входом в шахту и начали распаковывать оборудование. Я подумал, что они решили возобновить работы на шахте, подошел к ним, поздоровался. Предложил купить у меня старую карту шахты.

– И?..

– Не самые дружелюбные оказались ребята. Сказали, что инспектируют шахту… на структурную целостность. Что-то в этом роде. Но мне так не показалось.

– Это почему?

– Не похожи они были на инспекторов. Да и оборудование у них было совсем не такое. В жизни ничего подобного не видел. Крюки, канаты и что-то типа… типа… – Кайют взмахнул руками. – Ну, типа такой штуки, какой пользуются ныряльщики.

– Противоакульная клетка?

– Ага. Только больше. Карта моя им не понадобилась, сказали, что у них карта уже есть. Посоветовали не совать нос в чужие дела и дали пятидесятку, чтобы я помалкивал. – Старик ухватил Пендергаста за рукав. – Но вы никому не скажете, что я видел?

– Конечно не скажу.

– Обещаете?

– Это останется нашей тайной. – Пендергаст потер подбородок. – Что случилось потом?

– Через пару часов они уехали. А вернулись только вчера. Поздно уже было. На этот раз в одной машине, всего двое парней. Остановились на некотором расстоянии, вышли.

– Ну-ну, – подбодрил старика Пендергаст.

– Стояла полная луна, и я все видел и слышал. Один стал граблями стирать все следы, а другой – подметать пыль вокруг. Возвращаясь к машине, они заметали за собой следы и все такое. Потом сели и уехали.

– Вы можете описать этих людей? Как они выглядели?

– Крутые ребята. Не понравились они мне. Я уже сказал больше, чем следовало бы. Не забудьте про ваше обещание.

– Можете не сомневаться, мистер Кайют. – Взгляд Пендергаста на миг устремился куда-то вдаль. – Кажется, вы упоминали о карте шахты?

Старые слезящиеся глаза снова загорелись корыстью, которая вытесняла возбуждение и постоянное подозрение.

– А что насчет карты?

– Возможно, я приобрету ее у вас.

Какое-то время Кайют оставался неподвижным. Потом, не поднимаясь со своего импровизированного стула, он покопался в мусоре у себя под ногами и нашел выцветшую, засиженную мухами бумагу, надорванную и сильно загрязненную, свернутую трубкой. Он молча развернул и показал карту Пендергасту, но не выпустил ее из рук.

Пендергаст наклонился, чтобы разглядеть получше. Так же молча отсчитал еще четыре пятидесятидолларовые купюры и показал их Кайюту.

Сделка была быстро завершена. Свернув карту и поднявшись со своего пенька, Пендергаст пожал старую, высохшую руку.

– Спасибо и всего вам доброго, мистер Кайют, – сказал он, рассовывая покупки по карманам, а карту и дорожный знак пряча под мышкой. – Иметь с вами дело – одно удовольствие. Можете не вставать. Я найду выход.

19

Д’Агоста сидел на столе в центральной лаборатории остеологического отдела. Марго Грин стояла рядом, сложив руки на груди и беспокойно постукивая пальцами одной руки по локтю другой. Д’Агоста с растущим раздражением наблюдал за тем, как этот лаборант, Сандовал, действует за своим компьютером, то стуча по клавиатуре, то пялясь на экран. Все в этом музее происходило так медленно, что д’Агоста вообще не понимал, как они умудряются доводить дела до конца.

– Я выкинул бумажку, на которой был записан номер хранения, – сказал Сандовал. – Никак не думал, что этот экспонат понадобится вам еще раз.

Он был недоволен тем, что приходится все это проделывать снова, а может, опасался, что вот-вот войдет Фрисби и увидит, как нью-йоркская полиция опять отнимает у него время.

– Я хотел, чтобы доктор Грин тоже осмотрела этот экспонат, – ответил д’Агоста, чуть выделив интонацией слово «доктор».

– Понятно.

Еще несколько ударов по клавишам, и из принтера с легким шорохом выполз лист бумаги. Сандовал протянул его д’Агосте, а тот передал распечатку Марго, которая быстро просмотрела ее.

– Это резюме, – сказала она. – Могу ли я увидеть детали?

Сандовал несколько секунд смотрел на нее, моргая, потом снова наклонился над клавиатурой. Из принтера появились еще несколько листов бумаги, и он протянул их Марго. Она стала изучать их.

В помещении – как и во всем музее – было прохладно, но д’Агоста заметил несколько капелек пота, выступивших у нее на лбу. И лицо у нее было бледное.

– Вы здоровы, Марго?

Марго с мимолетной улыбкой отмахнулась от его вопроса:

– Значит, других экспонатов Вик тому липовому ученому не показывал?

Сандовал кивнул в подтверждение, и Марго продолжила просматривать запись:

– Готтентот, мужского рода, приблизительно тридцати пяти лет. Цельный. Препаратор – доктор Э. Н. Паджетт.

Услышав это, Сандовал хмыкнул:

– О, тот самый.

Марго скользнула по нему взглядом и снова погрузилась в чтение распечатки.

– Видите что-нибудь интересное? – спросил д’Агоста.

– Вообще-то, нет. Вижу, что запрос был оформлен, как обычно, экспонат возвращен, больше ничего. – Она пролистала еще несколько страниц. – Похоже, музей заключил контракт с путешественником по Южной Африке на поставку скелетов для остеологической коллекции. Полевые записки этого путешественника – его звали Хатчинс – прилагаются. – Несколько секунд тишины, пока Марго читала распечатку дальше. – Думаю, этот Хатчинс был обычным расхитителем могил. Он, вероятно, узнал о намеченной погребальной церемонии, проследил за нею, а потом темной ночью раскопал могилу, приготовил скелет и прислал в музей. Предполагаемая причина смерти – дизентерия, подхваченная во время Седьмой пограничной войны, – была ухищрением, которое позволяло сделать эту операцию приемлемой для музея.

– Вы не можете этого знать, – возразил Сандовал.

– Вы правы, не могу. Но я прочла достаточно антропологических сопроводительных документов и научилась читать между строк.

Она положила бумаги.

– Будьте добры, принесите теперь скелет, – обратился д’Агоста к Сандовалу.

Тот вздохнул:

– Хорошо.

Он поднялся из-за стола, взял лист с инвентарным номером и направился в коридор. У двери оглянулся через плечо:

– Не хотите пойти со мной?

Д’Агоста дернулся было с места, но Марго остановила его, притронувшись к руке:

– Мы подождем в смотровой комнате.

Сандовал пожал плечами:

– Как угодно. – С этими словами он исчез за дверью.

Д’Агоста последовал за Марго по коридору в помещение, где командированные ученые обследовали экспонаты. Он уже начинал жалеть, что отверг предложение Синглтона и не занялся делом бегуньи трусцой. Так некстати, что Пендергаст исчез в своей обычной манере, даже не сказав, почему он считал этот скелет важным. Д’Агоста слишком поздно понял, что напрасно полагался на помощь агента ФБР. Помимо всего прочего, он начинал тонуть в записях допросов, протоколах и отчетах. Всем делам сопутствовала масса бесполезной бумажной работы, но дело об убийстве Марсалы – из-за размеров музея и числа сотрудников – было в этом смысле уникальным. Комната рядом с его рабочим кабинетом в управлении полиции уже была заполнена грудами макулатуры.

Марго надела резиновые перчатки, посмотрела на часы и снова начала расхаживать по комнате. У нее был озабоченный вид.

– Марго, – сказал д’Агоста, – если для вас сейчас неподходящее время, мы можем прийти позже. Я вам уже говорил, это скорее наитие, чем что-либо еще.

– Нет, – ответила она. – Я и в самом деле должна вскоре вернуться в институт, но дело не в этом.

Она сделала еще несколько шагов, затем, словно приняв решение, остановилась и повернулась к лейтенанту. Ее зеленые глаза, такие чистые и внимательные, заглянули в его, и д’Агосте показалось, что он вернулся на много лет назад, в те времена, когда он допрашивал ее по делу о музейных убийствах.

Несколько секунд она не отводила взгляд, потом опустилась на стул около смотрового стола. Д’Агоста тоже уселся.

Марго откашлялась и сглотнула:

– Я буду благодарна вам, если вы никому об этом не скажете.

Д’Агоста кивнул, приготовившись слушать.

– Вы знаете, что случилось со мной тогда.

– Да. Музейные убийства, убийства в подземке. Плохие были времена.

Марго опустила глаза:

– Дело не в этом. Я говорю о том, что… что случилось со мной после.

Поначалу д’Агоста не понял, но потом воспоминание обрушилось на него, как груда кирпичей. «Боже мой», – подумал он. Он совершенно забыл о том, что случилось с Марго, когда она вернулась в музей, чтобы редактировать научный журнал «Музееведение». О том, как она кралась, как животное, по темным коридорам, охваченная ужасом, в страхе, что вот сейчас злобный маньяк, серийный убийца набросится на нее и убьет. Понадобилось много месяцев лечения, чтобы она восстановила здоровье. Он даже не предполагал, как это может повлиять на нее.

После паузы Марго снова заговорила, хотя и немного сбивчиво: