Человек в витрине - Хьелль Даль

— Что значит «не планировали»?

— А вот что. — Фрёлик закрыл блокнот. — Если бы я, например, столкнулся с таким ожесточенным сопротивлением собственной сестры — брата у меня нет, — я бы, наверное, попробовал с ней поговорить, объясниться. По-моему, такой шаг вполне естествен.

— Конечно, именно так мы и собирались поступить.

— В самом деле? Но так и не осуществили своего замысла?

— Нет.

— Значит, вы не пытались связаться с Рейдаром?

— Нет.

Фрёлик взял блокнот.

— Заранее извините за неприятный вопрос, — осторожно начал он, — но такая уж у меня работа. Я вынужден спросить, где вы были в пятницу вечером.

— Здесь.

— В своей квартире? Один?

— С собачкой Сильви.

— Кто-нибудь может подтвердить, что вечером вы были дома?

— Думаете, я способен убить родного брата?

Фрёлик напустил на себя виноватое выражение:

— Прошу прощения, но мне нужно получить ответ на поставленный вопрос.

— Н-нет, не думаю, что кто-нибудь может это подтвердить.

— Вам кто-нибудь звонил?

Есперсен покачал головой.

— Может быть, вы выводили собаку на прогулку и вас кто-нибудь видел?

— Сильви делает свои дела в ящике на веранде…

— Вы долго пробыли у ветеринара?

— Когда вернулся, было уже темно. По-моему, мы были дома в пять или полшестого.

— Хорошо, — буркнул Фрёлик, поднимая голову. — И последнее. Вам что-нибудь говорит число сто девяносто пять?

— Сто девяносто пять? — Арвид медленно покачал головой. — Нет. По-моему, нет…

— А не могло это число иметь какое-то значение для вашего брата?

— Понятия не имею, — ответил Есперсен, вскидывая руки вверх. — Почему вы спрашиваете?

Фрёлик не ответил.

Арвид Фольке-Есперсен задумался.

— Сто девяносто пять… — бормотал он. — Нет, в самом деле понятия не имею. Извините.

Глава 13

СТАРАЯ ФОТОГРАФИЯ

В тот же день инспектор Гунарстранна поехал на склад Фольке-Есперсена на улице Бертрана Нарвесена. Ключ, который он реквизировал у Карстена Есперсена, сработал отлично. Он перешагнул высокий порог и очутился внутри. Дверь на пружинах с грохотом захлопнулась; в просторном помещении послышалось гулкое эхо. Гунарстранна огляделся по сторонам. Повсюду штабелями стояли столы и стулья, кресла-качалки, сундуки, чемоданы, комоды, напольные часы в красивых резных шкафчиках. Он задрал голову и оглядел ряд высоких, под самым потолком, окон, из которых лился тусклый свет. Между вещами были оставлены узкие проходы, пробираться по которым можно было только боком. В дальнем углу имелась лестница — она вела на второй этаж. На верхней площадке Гунарстранна увидел дверь. Прежде чем войти, он повернулся и посмотрел на склад сверху. Между двумя буфетами с ржавыми петлями он заметил старую металлическую угольную плиту. Рядом с ней стояла деревянная резная статуэтка негритенка. Инспектор Гунарстранна задумался. Неужели такой хлам хоть сколько-нибудь стоит? Может быть, для кого-то здесь настоящая сокровищница, а по его мнению — куча мусора.

Он открыл дверь и очутился в приемной, которая служила одновременно кухней и столовой. Толкнул еще одну дверь и очутился в кабинете. Первым в глаза бросался письменный стол темного дерева — большой, тяжелый, в английском стиле. На полированной столешнице лишь перекидной календарь на пластмассовой подставке. Сбоку стояла старомодная настольная лампа. Гунарстранна обернулся и увидел собственное отражение: на стене за дверью висело большое зеркало в деревянной раме. Воспользовавшись случаем, он пригладил растрепанные волосы, потом повернулся и перевел взгляд со стола на подоконник, на котором стоял телефонный аппарат, и на шкафчик для документов. На шкафчике была настоящая свалка. Поверх бумаг и прочих вещей стоял бюст Бьёрнсхьерне Бьёрнсона, нобелевского лауреата. Кто-то водрузил на голову Бьёрнсону ковбойскую шляпу. Она ему шла. Рядом с бюстом Гунарстранна увидел портативный радиоприемник, кассетный магнитофон производства семидесятых годов, дырокол, степлер, рулон клейкой ленты, коробку скрепок и груду разрозненных бумаг. Инспектор, хмурясь, переводил взгляд со шкафчика на стол и обратно. Почему дырокол и степлер лежат на шкафчике, а не на столе?

Он осмотрел стоящие рядом с зеркалом напольные часы. Они остановились в четверть одиннадцатого. Гирьки, висевшие за дверцами, напоминали сосновые шишки. Инспектор Гунарстранна вернулся к столу и сел в крутящееся кресло — дорогое, деревянное, с кожаной обивкой. Кресло оказалось очень удобным. Инспектор покрутился туда-сюда, то и дело косясь на заваленный шкафчик. Потом он выдвинул верхний ящик стола. Ящик оказался завален ручками, карандашами, корректирующей лентой, бутылочками с корректирующей жидкостью, линейками и множеством старых с виду резиновых печатей. Гунарстранна выбрал одну наугад, перевернул, сдвинул очки и с трудом прочел зеркальное отражение букв:

                                 «РЕЙДАР ФОЛЬКЕ-ЕСПЕРСЕН ОСЛО».

На другой печати была вырезана заглавная буква «Б» для почтовых отправлений второго класса по сниженному тарифу. На третьей он прочел:

                                     «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО».

Он закрыл верхний ящик и выдвинул следующий. В нем хранились отвертки, гаечные ключи и всевозможные плоскогубцы. В углу стояла старая чайница без крышки. Гунарстранна прочел название: «Риджуэй». В чайнице лежали шурупы, старые гнутые гвозди, гайки и крючки.

Гунарстранна выдвинул третий ящик и увидел сложенную белую скатерть и полбутылки хереса. Он повертел бутылку в руках, прочел этикетку: «Бристоль Крим». Отвинтив крышку, втянул носом терпкий аромат. Потом задумался, глядя перед собой. Херес… он пытался вспомнить, покупал ли когда-нибудь херес. Да, наверное, один или два раза. Херес не относился к числу его любимых напитков. Гунарстранна поставил бутылку на место.

В кабинете было тепло, а в толстом зимнем пальто — даже жарко. Гунарстранна подошел к окну, пощупал электрический радиатор, отдернул руку. Радиатор был включен на полную мощность. За окном уже стемнело. Он с трудом разглядел кусок дороги за проволочной оградой, отделяющей здание склада от соседнего дома. Из дома неторопливо вышли две фигуры в зимних пальто. Они сели в машину. Зажглись фары; машина ненадолго исчезла из поля зрения и вскоре снова появилась в проеме между двумя зданиями. Задние фонари отбрасывали красные отблески на сугробы снега. Он отошел от окна, открыл дверь. В приемной помещались кухонный уголок с раковиной и светлый деревянный обеденный стол. В раковине Гунарстранна увидел два бокала с засохшими остатками жидкости на дне. Он нагнулся и принюхался. Характерный терпкий аромат — такой же, что и от вина в бутылке. Он обернулся, задумчиво посмотрел в сторону кабинета. Не спеша сел в роскошное кресло. Снова выдвинул верхний ящик.

«Кто-то все убрал со стола», — подумал он, окидывая взглядом свалку на подоконнике и на шкафчике для документов.

«Кто-то расстилает скатерть и ставит на стол два бокала, — продолжал размышлять Гунарстранна. — Кто-то пьет херес. Рейдар Есперсен и кто-то другой пьют херес. Другой или другая? К нему приходила женщина…» Да, скорее всего, у него побывала женщина. Скатерть. Херес… Гунарстранна достал из кармана пальто мобильник и набрал номер. Кресло уютно поскрипывало. Ему ответил женский голос. Гунарстранна объяснил, зачем звонит, и продиктовал адрес. Убрав мобильник на место, он достал из внутреннего кармана шариковую ручку. Ею он осторожно задвинул ящик с бутылкой и скатертью. Потом, также ручкой, отодвинул в сторону пластмассовую подставку. Под ней он увидел выцветший конверт, а под конвертом — фотографию. Выцветший черно-белый портрет женщины с густыми темными волосами, которые каскадом спадали по плечам. Она понимающе улыбалась, как будто поймала его на подглядывании и снисходительно укоряла его. Женщине на снимке можно было дать лет двадцать пять, не больше. На ее правой щеке выделялось довольно большое родимое пятно — посередине между скулой и нижней губой.

Инспектор Гунарстранна довольно долго разглядывал фотографию. Он склонил голову набок и старался представить себе это лицо после разрушительного действия прошедших лет. Мышцы одрябли, уголки рта опустились, образовались глубокие носогубные складки… Возможно, под глазами появились мешки, лицо избороздили морщины. Инспектор был уверен в одном: эту женщину он никогда не видел. Он подсунул под фотографию ручку и осторожно перевернул ее. На обороте он увидел короткую надпись — всего пять слов. Почерк четкий, буквы скругленные. Много лет назад неизвестная женщина написала: «Потому что я люблю тебя».