2012. Точка перехода - Роман Злотников

Они помолчали.

– Слушай, – нерешительно начал Михаил, – а эти яйцеголовые все так же…

– Ничего не изменилось, – ровно ответил Седой, глядя прямо перед собой.

И Михаил прикусил язык. Некоторое время оба сидели, глядя сквозь лобовое стекло на жизнь двора. Какой-то мужик с объемным пузом и в линялых трениках с пузырями на коленях важно шествовал к рамке из труб, неся на плече ковер. Стайка подростков оккупировала лавочку и вовсю занималась тем, чем занимаются юные создания во все времена – отчаянно делала вид, что обсуждает какие-то важные и животрепещущие темы, не догадываясь, что на самом деле занимаются все теми же «брачными танцами». Две молодые мамаши, привычно покачивая коляски, что-то оживленно рассказывали друг другу. И никто из них не догадывался, что всей этой, такой привычной и налаженной, жизни вот-вот наступит конец…

– А почему тебя посадили? – внезапно спросил Михаил, даже не осознав, откуда у него возник этот вопрос. Спросил и тут же прикусил язык. Во ляпнул-то! Как же, станет ему Седой отвечать на такую наглость. Тут никакой баланс не поможет…

Но Седой, к его удивлению, ответил:

– Мы все, как это у вас говорится, проходим по одному делу.

– Все? Весь миллион?!

– Да.

– И чего вы натворили?

– Мы… мы пытались отыскать своих Создателей.

Седой произнес это обыденным тоном, так что Михаил поначалу даже поддался на этот тон. Подумаешь – отыскать Создателей. Делов-то! Вон многие детдомовские всю жизнь родню ищут, да и не только детдомовские… Передача вон по телевизору есть… Но затем до него стало постепенно доходить…

Создателей?! Так это что же, не только люди не знают своих Создателей? Да и люди, судя по всему, лишь «пока». То есть, конечно, если у них будет «потом», что в свете последних событий отнюдь не факт. Ведь Седой рассказывал, что обычно Создатели либо включают свои творения в собственную цивилизационную вертикаль, либо если по каким-то причинам не хотят этого делать, то просто дают возможность развиваться как им заблагорассудится. И что? В этом случае они так никогда и не узнают, кто их создал? Никаких «доброжелателей» не найдется, что ли? Да ни в жизнь не поверю!

– То есть вы что, не знаете своих Создателей? – осторожно уточнил Миша.

– Нет, – мотнул головой Седой. – Не знаем. То есть мы абсолютно уверены, что так же, как и все разумные расы, были созданы. Но кто и как это сделал – нам неизвестно.

– Угу… угу… – Миша потер щекой о плечо. – А вы, значит, решили их отыскать?

– Да.

– И поэтому вас посадили?

Седой усмехнулся.

– Я понимаю твое недоумение. Но дело в том, что в нашей цивилизации существует цивилизационный запрет на поиск своих Создателей. На самом деле такой запрет – не редкость. Но он, как правило, действует только до определенного этапа развития. Сначала он закладывается в традицию, потом в религию, затем в культуру, а на последних этапах держится на базовых этических нормах. А потом практически неизбежно следует контакт между Создателями и теми, кто их создал. Но наша цивилизация уже давно прошла все мыслимые этапы контакта. Мы сами уже давно Создатели, и многие из созданных нами разумных рас тоже уже дозрели до контакта с нами. Но наши Создатели так и не объявились.

Михаил тупо кивнул, так как на самом деле ничего не понял.

– А может…

Седой качнул головой, предупреждая его вопрос.

– Нет. Мы знаем, что были созданы. До того как мы перешли на энергетическую основу существования, наша цивилизация имела кремниевую основу. Так вот мы вычислили, где и как у нас было изменено то, что вы называете ДНК. Впрочем, вполне справедливо, поскольку ваш информационный носитель имеет белковую основу. Просто вы пока еще совершенно не разбираетесь в тонких материях и считаете, что те функции, которые вы отводите ДНК, имеют только лишь белковую природу.

– Угу… – Михаил опять не слишком понял, но решил не переспрашивать. Потом с Черным разберемся. – А как вы их искали-то?

– Мы тебе уже говорили, что нашу цивилизацию именуют Властелины Времени.

– Ну да…

– Так вот, мы попытались пройти по оси времени до самого начала. До зарождения нашей цивилизации. И посмотреть, кто будет стоять у наших истоков.

– И что?

– И не смогли, – тихо отозвался Седой. И замолчал. Некоторое время в машине висела напряженная тишина, а затем Михаил сглотнул и осторожно спросил:

– И чего? Ну не смогли – и ладно. Или вы как-то там напортачили?

Седой усмехнулся и мотнул головой.

– Да нет, ничего мы не напортачили. Мы просто не смогли пробиться к самому началу. Хотя нас и величают Властелинами Времени, но время – штука очень сложная. И чем ближе ты от события, которое произошло, тем легче тебе с ним работать. А наиболее важные события наша цивилизация давно уже маркирует специальными временными метками. Разными. Например, такими же Регистраторами, каким был ты. Так что даже отдаленность события уже не служит большой проблемой. Но мы пытались прорваться к истокам, к самому началу, в такую глубину времен, что ты даже представить не можешь. Если бы нам это удалось, мы бы стали легендой нашей расы. Но нам не удалось…

– И что? – еще более недоуменно переспросил Михаил. – Ну не получилось – так в чем проблема-то? Подготовитесь получше и еще раз попробуете.

– Мы же тебе сказали, – в голосе Седого прозвучали досадливые нотки, – у нашей расы до сих пор не снят цивилизационный запрет на поиски наших Создателей. Даже попытка сделать это – уже преступление. Если бы нам удалось их найти – тогда возможны были бы варианты, а так… К тому же, когда наша попытка перешла в завершающую стадию, нам пришлось нарушить и другие запреты. Например, пришлось прервать нескольких из нас.

– Прервать?

Седой поморщился.

– Ну, убить, по-вашему. Просто у нас смерть – это неокончательно. Впрочем, у вас – тоже, просто вы еще об этом точно не знаете. Да и вследствие вашей неразвитости перенос сопровождается такими потерями, что следующий этап начинается с длительного восстановления… Поэтому те, кого мы убили, потом вновь воплотились. Так что осудили нас не за убийство, а за… ну если грубо, то можно сформулировать это как прерывание личностного континуума. Поэтому нас и осудили. И это – навсегда.

Михаил понимающе кивнул. Насколько он помнил, в новом Уголовном кодексе за убийство тоже давали пожизненное.

– Значит, вы к своим обратиться никак не можете?

– Нет. Если они узнают, что мы здесь, то пошлют… ну, по-вашему, это можно назвать полицией, чтобы вновь захватить нас.

– И че, ничего нельзя сделать? Ну, там апелляцию подать? По вновь открывшимся обстоятельствам.

Седой усмехнулся.

– Пойми, наша… назовем ее судебной системой, потому что иначе ты не поймешь, на самом деле имеет мало общего с вашей. Как бы тебе объяснить… ну, представь только один факт. Как изменилось бы ваше правосудие, если бы никто – ни адвокат, ни прокурор, ни потерпевший, ни сам преступник не смогли бы не просто лгать, а даже немного лукавить?.. Представил? А таких отличий масса. У нас подвергают изоляции не за открывшиеся и доказанные преступления, а за сам факт его возможности. Это считается недопустимым сущностным отклонением. А поскольку вмешательство в сущность, то есть, скажем грубо, в ваших терминах, некая психологическая коррекция также считается недопустимой, то вариант один – изоляция. И поскольку мы живем, по вашим меркам, практически вечно, то изоляция также становится вечной. Сотни тысяч лет, представляешь…

Михаил с обалделым видом мотнул головой.

– Не-а.

Седой вздохнул.

– То-то и оно.

Они еще помолчали. А затем Миша осторожно спросил:

– И что – никаких шансов?

Седой пожал плечами.

– Практически нет. Если только… через сотни тысяч лет не произойдет коррекция базовых цивилизационных норм и наши действия не попадут в зону допустимых. Но это долгий, ОЧЕНЬ долгий процесс. Впрочем, при удаче возможен и тот вариант, который выбрали мы – побег. Наша раса считает, что это тоже некий вариант изоляции, не угрожающий нашей цивилизации. Ибо беглецы, как правило, не особенно стремятся вернуться в наш ареал. Что совершенно понятно. Потому что даже такое ограниченно-функциональное существование все-таки лучше, чем полная изоляция. Ну, как для человека ограниченно-функциональная жизнь в качестве инвалида все же лучше, чем смерть. Впрочем, как ты знаешь, многие выбирают смерть. Хотя можешь мне поверить – они неправы. Следующий шаг надо делать, максимально подготовившись к нему, а вовсе не от безысходности.

– Как это?

– Почитай Библию. Или Коран. Или Веды. Там все сказано.

– Что?

– О грехе и благодати. Или о чистоте кармы. – Седой раздраженно нахмурился. – Ты вообще хоть немного задумываешься над тем, что мы тебе рассказывали? Например, над нашей невозможностью лгать?..