По ту сторону Рая (СИ) - Шагаева Наталья

— Добрый, — отвечает Вова и тянет Романову руку. — Владимир, — представляется он.

— Глеб, — они пожимают друг другу руки, и долго не отпускают, в воздухе повисает напряжение.

— Тот самый глава «ОЭС холдинг»?

— Да, — Романов отпускает руку Владимира и тот немного морщится, разминая пальцы. Глеб подхватывает меня за талию, притягивая к себе, а Владимир переводит на меня удивленный взгляд, словно не ожидал, что мой мужчина реален.

— Ты освободилась? — спрашивает Глеб, словно забирает с работы.

— Нет. Вообще-то у меня там родственники и друзья, и я не могу их бросить.

— Присоединяйтесь к нам. Раиса Васильевна и Эдуард Сергеевич были бы очень рады познакомиться с вами, — выдает Владимир, показывая, что знает меня гораздо лучше, а Глеб до боли стискивает мою талию. Началось! Так и знала, что этих мужиков нельзя сталкивать.

— Стефания, иди внутрь! — в приказном тоне произносит Романов, подталкивая меня ко входу. Ну нет! Наедине я их не оставлю!

— Только вместе с вами, мальчики, — пытаюсь шутить и разрядить обстановку, потому что по их лицам вижу, что они явно не будут любезничать.

— Стефания, тебя ждут твои гости! — настойчиво произносит Глеб холодным, я бы сказала, ледяным тоном. Смотрю ему в глаза, кусая губы. Я признаю власть мужчин, в каком-то роде мне даже это нравится, но он не должен демонстрировать ее на людях. Как же сложно с этим мужчиной.

— Стеша, все будет хорошо, мы цивилизованные люди и просто поговорим, — с улыбкой обращается ко мне Владимир. Киваю ему и делаю шаг ко входу. Мне все равно не переубедить этих упёртых мужчин, так пусть меряются достоинством без меня! Оборачиваюсь, прежде чем войти внутрь, и встречаюсь взглядом с Романовым, он прикуривает сигарету, чиркает зажигалкой, а в глазах отражается пламя, которое меня спалит. Становится не по себе, от его страшного взгляда по телу проходят мурашки и пробирает холодом. И только когда я захожу внутрь и скидываю пальто, то понимаю свою ошибку. Я не послушалась Романова, но, когда меня попросил Владимир, сразу же зашла. Тем самым показала Глебу, насколько доверяю Володе. Да, это правда. Володю я знаю давно, но этого нельзя показывать другому мужчине. Закрываю глаза, глубоко вздыхаю, разворачиваюсь, чтобы вернуться назад, а потом передумываю и иду к гостям. Пусть говорят, о чем хотят! Володя тоже хорош, тонко продемонстрировал Романову его значимость. А Глеб пусть подумает над тем, что я ему не доверяю из-за его отчуждённости.

ГЛАВА 14

Стефания

Гости расходятся, я прощаюсь с родителями, подругой, посматривая в окно. Романов ждёт меня в машине. Мужчины довольно быстро поговорили. Владимир сухо со мной попрощался и уехал, а Романов прислал сообщение, что ждёт в машине. А я стою возле бара и думаю, стоит ли мне вообще ехать с Глебом. Может, проигнорировать этого Властного гада? Он слишком давит на меня. Но взрослые люди не бегут от проблем, они обсуждают их — а жаль…

Даю персоналу последние указания, подхватываю пальто, сумочку и выхожу из ресторана. Сажусь в машину к Романову, глубоко вдыхаю его запах, которым пропитан салон машины, и откидываюсь на спинку.

— Ты долго.

— Ну извини, не могла выгнать родителей и друзей ради тебя, — немного нервно произношу я.

— Тон сбавь! — кидает он мне и заводит двигатель.

— Подожди. Остановись! Надо поговорить, — но Романов даже не думает меня слушать и выезжает со стоянки.

— Конечно, мы поговорим. У меня.

— Я не хочу к тебе, я устала и хочу домой! — меня взрывает его самоуверенность. Романов молчит и прибавляет скорость.

— Останови машину! — я не конфликтная, но ещё никто так не выводил меня на эмоции. Он думает, может управлять мной как игрушкой? — Останови машину! — повторяю я, но меня будто нет. Понимаю, что нужно успокоиться и не злить хищника, иначе он нападет, но мной руководят эмоции. — Ты слышишь меня?! — хватаю его за плечо. Но он резко одергивает руку. Задыхаюсь от злости, начинаю дергать дверь, но она заблокирована.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Романов сворачивает во двор, проезжает шлагбаум и паркует машину. А я жду, когда разблокируются двери. Как только это происходит, выскакиваю из машины и быстро иду на выход со двора. Мне нравится Глеб, ноги подкашиваются от его близости, но я не хочу быть просто вещью, которую дорого покупают. Я убегаю, пока ещё не увязла в этом мужчине. Власть можно преподносить по-разному. Формат Глеба — рабство! А я этого не приемлю.

— Куда собралась?! — зло рычит Романов и хватает меня за руку.

— Домой! — дергаюсь, пытаясь вырваться, но все бесполезно, он держит меня мертвой хваткой и тащит за собой.

— Не дергайся, не зли меня! — сквозь зубы проговаривает Глеб.

— Ты не имеешь никакого права! — впиваю ногти в его крепкую ладонь, которая больно сжимает мое предплечье, но ему всё равно. Глеб злится ещё больше, хватает меня и закидывает на плечо как мешок. Когда я начинаю сопротивляться и колотить его по спине, то получаю ощутимый болезненный шлепок по заднице.

Он заносит меня в квартиру, ставит на ноги и запирается. А я стою в прихожей и глубоко дышу, пытаясь прийти в себя. С этим человеком невозможно вести нормальных разговоров, есть только его желания и приказы.

Романов разворачивается ко мне, и я отступаю. Его темный тяжёлый взгляд не несёт ничего хорошего. Меня кидает в жар и спирает дыхание. Романову не нужно ничего говорить или угрожать, один его вид и отрывистые движения, когда он снимает с себя пальто и пиджак, несут угрозу. Продолжаю отступать и натыкаюсь на стену.

— Кажется, ты хотела поговорить, — голос пугающе тихий, ледяной, от которого идёт холодок по позвоночнику. Обращаю внимание на его расцарапанную мной кисть и мне не стыдно, я и сейчас готова вступить схватку с этим хищником, но, как только я смотрю в его глаза, все желание пропадает. Он словно подавляет волю, подчиняя себе.

— Я уже ничего не хочу с тобой! — все-таки выдаю я, начиная тяжело дышать, поскольку между нами сгущается воздух, становясь очень тяжелым. Романов лишь снисходительно усмехается, и подходит ко мне вплотную. Обхватывает талию сильнее, вжимая в стену. — Так что тебя не устраивает, Стефания? — он всегда по-особенному произносит мое полное имя и это очень подкупает.

— То, что вы не умеете просить, Глеб Александрович, только приказывать! Вы относитесь ко мне как к собственности и близко не подпускаете! — выговариваю я на одном дыхании. А он смотрит мне в глаза, будто заглядывает в душу и переворачивает все там. Запрокидываю голову и глубоко вдыхаю, поскольку мне катастрофически не хватает кислорода.

— Да, ты принадлежишь мне, соответственно, ты — моя собственность, — вкрадчиво говорит он и начинает водить носом по моим скулам, щекам и виску. — Но ты неправильно воспринимаешь принадлежность мне, — сердце начинает бешено биться, разгоняя по крови адреналина. Во мне бушуют несколько эмоций: злость, неприятие и одновременно страх и ненормальное возбуждение от его близости. — Я не хочу делить тебя ни с кем даже в эмоциональном плане. В наших отношения я решаю все за тебя, лишая права выбора. Потому что моя женщина до конца отдается мне… — выдыхает мне в губы, но не целует. — Разве это плохо?

— Плохо! Ты относишься ко мне, как к вещи, — выдыхаю ему в губы, потому что наглые руки блуждают по телу, сжимая и грубо лаская.

— Нет, ты ошибаешься. Не как к вещи, а как к собственному телу. — Боже, я дура, потому что млею от его бархатного голоса и того, что он присвоил меня себе. — Или ты считаешь, что я должен считать тебя общественным достоянием? — немного зло рычит Романов, прикусывая мою нижнюю губу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не-е-ет, — уже со стоном отвечаю я, начиная терять себя. Его ладонь поглаживает мою грудь, потираясь об твёрдый сосок, и меня выгибает. Неосознанно вжимаюсь в Глеба сильнее и чувствую его возбуждённый твёрдый член.