Желтые розы - Маргарет Майо

— Ты не считаешь, что нам надо поговорить? — спросила она, зная, что если не получит ответа на свои вопросы, то ей предстоит еще одна бессонная ночь.

— Считаю, говорить не о чем. — Он посмотрел на нее невидящим взглядом. Глаза у него были будто стеклянные.

— Нет, есть о чем, — возразила она. — Твое поведение, Форд, причинило мне боль. Мне кажется, я заслуживаю объяснения.

— Прости, если я сделал тебе больно, — холодно ответил он.

— Я говорю не о физической боли, — поспешила пояснить Карина. — Что тебя так потрясло, что ты оставил меня?

— Не могу тебе сказать. Во всяком случае, пока.

Карина покачала головой, не в состоянии понять его странное поведение.

— Мысль о Чарльзе?

— При чем здесь Чарльз? — удивился он.

— Не знаю, — начиная раздражаться, сказала Карина. — Я просто пытаюсь найти объяснение и...

— Вспомнила о нем? — Он мрачно поджал губы. — Черт, Карина, ты поставила меня в тупик. Я начинаю жалеть, что никогда не интересовался медициной. — С этими загадочными словами он ушел в свою комнату и захлопнул дверь, чего раньше никогда не делал.

Карина была в полном недоумении. Что он имел в виду, намекая на медицинскую проблему? Он что, внезапно обнаружил, что не способен совершить акт любви? У него что-то не в порядке? Такое объяснение ей даже в голову не приходило. Она винила себя. Ей очень хотелось пойти к нему и объясниться, но она понимала, что это ни к чему не приведет. Придется подождать до утра.

Тяжело опираясь на костыли, Карина побрела в свою комнату. Она была уверена, что не уснет, но, едва опустила голову на подушку, сон сморил ее. Проснулась она в шесть и пошла в ванную. А когда вернулась, обнаружила на столике у кровати чашку горячего чая.

Она не слышала ни как приходил, ни как ушел Форд. Карина присела на кровать, глотая горячий сладкий чай. Она надеялась поговорить с Фордом во время завтрака. Не могло же так дальше продолжаться.

Но он по-прежнему молчал и только изредка бросал на нее мрачные взгляды, пока они ели сосиски с помидорами и фасолью. Аппетита у Карины не было, и она с трудом глотала пищу. Форд, кажется, тоже.

— Ты болен? — спросила она наконец, когда стало ясно, что он не собирается ничего говорить. Обида и беспокойство, которые она испытывала, не погасили желания. Она остро ощущала его присутствие и изо всех сил старалась не показать своего волнения.

— Нет, — хмуро взглянув на нее, ответил он. — С чего ты это взяла?

— Ты, кажется, упомянул медицинскую проблему, из-за которой...

— Черт возьми, Карина, я же сказал, что не хочу ничего обсуждать. Наверное, не надо мне было сюда перебираться.

У Карины оборвалось сердце. Она смотрела на него в изумлении.

— Я не предполагала, что все так плохо. — Господи, она понятия не имела, что происходит, а Форд ничего не говорит. А теперь он покинет ее в беде.

— Я пришлю сиделку, ухаживать за тобой днем.

— Нет никакой необходимости, — коротко сказала она. Неужели он не понимает, какие страдания ей причиняет? Думает, ей было легко сказать о своей любви и признаться, что она жаждет близости? Ведь это он в последнее время упорно разжигал в ней страсть, и вдруг такое! Это было непостижимо.

— Не глупи, — твердо сказал он. — Тебе нужна помощь.

— Тогда оставайся здесь и заботься обо мне. Мне никто, кроме тебя, не нужен!

Форд смотрел на нее ошеломленным взглядом, чуть ли не в ужасе. И в этот момент вдруг раздался громкий звонок в дверь. Кто-то прошел в здание, не воспользовавшись внутренней связью, поднялся на лифте и стоял сейчас у их двери.

— Ты кого-нибудь ждешь? — холодно спросил он, и Карина догадалась, что он думает о Чарльзе. Так, может, она права в своих предположениях, что Чарльз — виновник их разлада? — Ты собираешься открывать дверь?

— Нет, предоставлю это тебе, — ответила она и медленно пошла вслед за ним.

— Привет, Форд! — услышала она женский голос. — Я заезжала к тебе домой, но мне сказали, что я могу найти тебя здесь и что...

Карина, потрясенная, смотрела на женщину, как две капли воды похожую на нее. Та, в свою очередь, увидев Карину, умолкла на полуслове. Рот у нее открылся, и она шагнула вперед.

— Форд, это кто?

Он ошеломленно повернулся к Карине.

—Глазам своим не верю! Кто-то меня разыгрывает...

— И меня тоже, — сказала гостья, злобно глядя на Карину. — Как вы смеете выдавать себя за меня? Что это значит?

Карина словно потеряла дар речи. Она, не отрываясь, смотрела на гостью, так поразительно похожую на нее, будто они были близнецами. Что же это такое? Кто эта незнакомка? И почему обвиняет ее, что она за кого-то себя выдает?

— Я не понимаю, о чем вы говорите. Я — Карина Филипс.

— Нет, Карина Филипс — это я! — громко и твердо заявила женщина. — А вы — самозванка!

Карина смотрела на нее в полном недоумении. У женщины были такого же цвета волосы и похожая прическа. Такая же фигура, такой же рост, такие же кобальтовой синевы глаза, чуть вздернутый нос, полные губы. Карину охватил леденящий ужас.

— И на вас моя одежда, — услышала она очередной упрек.

— Форд! — Карина устремила на него умоляющий взгляд. Она не замечала, что вся дрожит, едва держится на ногах и вот-вот выронит костыли. Форд шагнул к ней и взял под руку.

— Закройте дверь, — сказал он женщине. Я в не меньшем замешательстве, чем вы обе. Давайте сядем и поговорим. Может, нам удастся разобраться, Что происходит.

Он довел Карину до гостиной, усадил, пододвинул под больную ногу скамеечку. Она была благодарна ему, когда он сел рядом, предоставив гостье Расположиться на кушетке напротив.

После нескольких секунд неловкого молчания Форд спросил:

— Кто из вас Карина Филипс?

— Я, — ответили они одновременно.

— Настоящая Карина Филипс? — уточнил он.

— Я, — снова в унисон ответили они.

— А ты спроси меня о чем-нибудь, — раздраженно посоветовала гостья, — вот тогда и выясним, кто говорит правду. Я не знаю, какую цель преследует эта особа, — с презрением продолжала она, — но то, что я Карина Филипс, совершенно точно. Всегда ею была и буду. — Она говорила, обращаясь к Форду, и Карина съежилась, будто на нее пахнуло ледяным холодом. Судя по уверенности, с какой эта женщина говорила, она могла быть и права. А ее имя, может, и в самом деле не Карина Филипс. Откуда ей знать? Это ведь Форд сказал, кто она.

— Хорошо, — ответил Форд. — Скажи, где ты родилась?

— Как говорил отец, где-то в графстве Суррей, — ответила она, не задумываясь. — Хотя жили мы в Америке, пока мне не исполнилось восемь лет.

— Как зовут твоих родителей?

— Мать я не помню. Она умерла, когда мне было два года. Имени ее я не знаю. Отец редко говорил о ней. А его звали Кит. Он умер тринадцать лет назад.