Горькая кровь - Рэйчел Кейн

— Кровоснабжение кончается, — сказал он. — Они отправят передвижную станцию сбора крови завтра. Шейн рассчитался?

— Он хоть когда-нибудь это делал? — Клэр закатила глаза. — Я приведу его добровольно утром. Я тоже пожертвую. — Клэр, согласно указу Амелии, была свободна от ответственности пожертвование крови, которое было налогом, который люди уплачивали в Морганвилле с восемнадцати лет; прежде она была несовершеннолетней, но даже теперь, когда это стало законно, она не должна была вносить свой вклад. Она всё ещё делала это, главным образом, для больниц, а не вампиров, которым не хватало в чрезвычайной ситуации.

Шейн демонстративно не был исключён из налоговых ведомостей. Вероятно, из-за всего того количества проблем, которые он принёс Морганвиллю за всё время.

Майкл вздохнул.

— Ты не возражаешь, если я…?

Клэр открыла холодильник и достала один из пакетов с кровью. Он был немного тёплым и тяжёлым, она пыталась притвориться, что это мешочек с окрашенной водой, одна из тех вещей, которые используются в телевизионных шоу.

Но всё же она отвернулась, когда он прокусил его.

Ему понадобилось только несколько минут, чтобы осушить его, и он огляделся в поисках места, куда положить пустой пакет, а затем отдал его ей, чтобы убрать в холодильник.

— Извини, — сказал он. Извинение прозвучало искренне. — Я знаю, что это, возможно, не то, что тебе нужно было увидеть прямо сейчас.

— Всё питание грубое, — сказала Клэр, — но все мы должны это делать. Во всяком случае, я умираю с голоду. Чико всё ещё открыт?

— Ты знаешь, если я возьму Чико, то я должен взять его на дом, верно?

— Я помогу.

Такос Чико был относительно новым в городе, открытый жителем Морганвилля, который испытал симпатию к чему-то, что попробовал в Эль-Пасо: восхитительные завёрнутые такос, пропитанные и плавающие в остром соусе, покрытые сверху тёртым сыром. Неаккуратные, да. Вероятно, вредные. Но с точки зрения такос, это был взрыв. Дополнительные заказы были обязательными.

Майкл обратился к служебному автомату, чтобы отдать наличные, получить все лакомства, отдать их Клэр. Для них было всё еще в новинку рассчитывать на пятерых жильцов; Миранда была половину времени — днём невидима, а ночью она была практически из настоящей плоти и крови и была в состоянии ходить вокруг, говорить, делать работу по дому, есть обед… Для Клэр это имело мало смысла, но Стеклянный Дом (как и все остальные оригинальные Дома Основателя в городе) был способен сделать то, что наука объяснить не в силах, не важно, как далеко она растянула форму за границы.

Когда Майкл был убит в его стенах, осушенный Оливером, дом сохранил его, спас в буквальном смысле, как файл, только призраком. Стеклянный Дом был более мощным ночью, чем днём, поэтому ночью он может создать реальную плоть и кровь в форме, которую могут использовать половину жизни… но когда наступит рассвет, она растает. Это было не по-настоящему, хотя Майкл сказал, что мог чувствовать, есть, пить, делать всё, как если бы он был реальным от заката до рассвета.

Но чтобы сделать эту полу-жизнь постоянной, ему пришлось пойти на сделку с Амелией и полностью стать вампиром.

Миранда, казалось, унаследовала те же плюсы и минусы. И она не хотела становиться вампиром. В жизни Миранда была потерянной девочкой, проклятая экстрасенсорным даром, который был настолько же жутким, насколько информативным; большую часть своей жизни она бегала по городу, и даже Ева — её лучшая подруга — не могла следить за ней большую часть времени.

Призрак-Миранда была цветущей молодой леди, теперь, когда у неё уже не было экстрасенсорных сил и у неё была возможность иметь настоящих друзей. Таким образом, Миранда тоже получала такос.

— Что мы скажем Шейну о том, что случилось? Или Еве? — спросила Клэр, услышав знакомый хруст гравия, оповещающий о приезде домой.

Майкл припарковался, заглушил двигатель и провёл минуту в молчании, а потом сказал:

— Мы расскажем им всё. По-другому было бы несправедливо. И это могло бы подвергнуть их большей опасности, если бы они думали, что Амелия может стать прежней.

Это расстроит Еву, разозлит Шейна, но он прав; держать их в неведении было верным путём к катастрофе. Вы можете защитить людей от вреда, но не от знания.

— Хорошо, — сказала Клэр, — по крайней мере, у нас есть такос. Всё идёт лучше с такос.

И такос помогли. Даже Шейн, который встретил их в дверях и посмотрел на холодильник в руках Майкла, при виде украшенных жиром бумажных пакетов в руках Клэр оживился.

— Ты действительно знаешь путь к сердцу мужчины, — сказал он и выхватил их из ее рук.

— Между ребрами под прямым углом? — сказала она и дала ему быстрый и сладкий поцелуй, пока он стоял потрясенный. — Эй, это твоя шутка. Не обвиняй меня, что я её запомнила.

— И ты похожа на такую хорошую девочку.

— Хорошо, если так, то я просто заберу такос обратно…

Это перешло в убегание с пакетами такос, в котором Шейн, конечно же, выиграл благодаря своему размеру и проворству, не считая того, что Миранда подкралась сзади и украла у него парочку, застав врасплох, что заставило его с воплями преследовать её, когда она унеслась через гостиную в кухню. Затем вошла Ева, и Клэр должна была бороться, чтобы удержать те два пакета, которые оставались в запасе.

В конце концов, всё это каким-то образом добралось до обеденного стола. Ева достала много бумажный тарелок, вилок и ложек, Майкл и Шейн организовали напитки, в то время как Клэр и Миранда каждому накладывали такос. Всё это было по-настоящему теплым и милым, дома, и Клэр убедилась, когда они ели, что Миранда получила несколько дополнительных такос, которые по обычаю всегда брал Шейн, когда они оставались. Он надулся, но очень мило.

Это произошло, когда они заканчивали, Шейн сказал специально небрежным тоном:

— Так что, я предполагаю, что всё прошло хорошо сегодня?

Миранда облизнула остатки острого соуса с нижней части бумажной тарелки и подняла брови.

— Что случилось сегодня? Я никогда ничего не узнаю, — физически она всё ещё была хилой и небольшой, но Клэр предполагала, что тонкий, хрупкий взгляд девушки теперь никогда не будет изменяться; призраки не старели, и, независимо от того, сколько такос она съела или с жадностью выпила кока-колы, она никогда не вырастет ни на дюйм и даже на фунт не прибавит в весе. Это было чем-то, о чем мечтало много девушек, думала Клэр. Конечно, те девушки, вероятно, не думали провести вечность, пойманными в ловушку в одном доме, живя половинной жизнью, даже не быть способными делать покупки или смотреть кино, которые им не принесли, или выйти, чтобы поесть… или на свидание.