Мир за рекой. Русская готика - Марина Струкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * * Вечером ветер стал сильнее, по радио предупредили, что будет смерч. На красный закат по бурой раскаленной дороге уходили столбы пыли, поднимаясь выше шиферных крыш. А на фиолетовом востоке мерцали белые штрихи зарниц. На верёвке металась Светина майка с профилем немецкого рокера в наморднике. Бабушка вгляделась в картинку, покачала головой с осуждением. Они легли поздно, Света читала старые журналы, Елена Сергеевна бормотала вполголоса в соседней комнате молитвы. Лампочка помигивала, ветер трепал провода. Хлопнула дверь в кухне. Бабушка с кем-то разговаривала. Света выглянула. На табурете сидела Верина сестра, кутаясь в плащ. - Что творится, Елена Сергеевна, - трясущимися губами едва вылепливала слова Верина сестра с белым, как мука лицом, - наши мужики поехали пьяные с ружьями к Руслану на ферму. А всё потому, что от милиции прока нет, отпустили душегуба, а тот говорит: "Мы ваше казачьё ряженое как щенков в реке перетопим". - Ну, может, Бог милует, всё обойдётся. - Не обойдется, не обойдётся, Елена Сергеевна, - лепетала женщина. - Света, ты ещё не спишь? Иди, иди. И Света отступила во тьму, продолжая прислушиваться к сбивчивому говору, вспомнила мальчишку в камуфляже и мысленно потребовала: - Господи, спаси его.
Долго не могла заснуть, сидя у окна, заставленного геранью со сладковато-вяжущим запахом. Ветер к полуночи затих. В темной синеве над чёрными кронами яблонь стоял каленый белый месяц. В тиши изредка слышался далёкий гул машины и лай собак. Дикое поле притворилось, что спит, пряча своих волков в глубоких тенях степных оврагов. Бабушка зажгла лампаду перед иконой. В окно, выходившее на улицу, видны были огни соседнего села. Облака над ним подсвечивало рыжевато-бурым отсветом. - Пожар, - сказала бабушка и перекрестилась.
Смыслы настоящей жизни, безупречной смерти и манящего бессмертия были связаны между собой, а единственной доступной вечностью была слава. Но не пустая и дешевая, а та, что говорит о служении людям, делает их другими, сильными. И когда Света это поняла, то ощутила, как её сознание проваливается сквозь истончающийся туман в ослепительное безграничье высшей мудрости.
Она вздрогнула и вынырнула из странного ощущения. Калитка была распахнута. Среди яблонь, в затуманенной сиреневой глубине сада стоял высокий парень в камуфляже, положив на плечо карабин.
Утром во двор вбежала толстая девочка в белом платье: - Елена Сергеевна, Вашу Светку на телеграф зовут. Ей с Москвы звонят. Тут только Света вспомнила, что мобильник не заряжала два дня, видимо, он отключился, и теперь с ней не могут связаться. Вошла на телеграф - маленький домик под красной крышей, обсаженный бузиной. Там были несколько женщин. - Сейчас перезвонит, - пояснила заведующая. Через несколько минут в трубке зазвучал знакомый голос: - Светочка, это тётя Тамара. - Здравствуйте, рада слышать вас. Как дела? - Я в нашем культурном центре устраиваю твою выставку. Ты ведь не против? Для шестнадцатилетней девочки это серьёзно. Регина разрешила отобрать картины. Для тех, что без рам, я рамы заказала. Ты знаешь, к нам даже иностранные делегации приезжают. Это престижно. Название надо придумать. Я пробовала, но решила, что это право автора. У тебя там такие космические пейзажи. Подумаешь, хорошо? Свете не надо было придумывать. - Записывайте, Тамара Юрьевна. "Среди миров, в мерцании светил..." - Как? - Кричала Тома из Москвы через всё Дикое поле. - Среди миров, запятая, в мерцании светил, три точки. Когда положила трубку и повернулась к выходу, заметила, что все смотрят на неё тупо и сосредоточенно.