Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой - Уильям Жеру
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поздно вечером 3 июля Сальвесен сообщил команде «Трубадура», что конвой проходит мимо острова Медвежий. Каррауэй и некоторые его товарищи надели самую теплую одежду и вышли на палубу, надеясь разглядеть остров в холодном тумане. По общему мнению, Медвежий был унылым клочком каменистой земли, окруженным крутыми утесами и омываемым волнами. Медвежьим остров назвал исследователь XVI века Виллем Баренц, у которого там состоялась опасная встреча с белым медведем. В истории конвоя PQ-17 Медвежий стал последней вехой на границе между нейтральными и вражескими водами. И остров, скорее всего, был последней сушей, которую морякам предстояло увидеть до прибытия в Советский Союз. Возможно, он был также последней сушей, которую им предстояло увидеть вообще. Некоторые моряки утверждали, что различают его темный силуэт, но Каррауэй ничего не заметил, как ни вглядывался во мглу.
Глава 5
Фейерверки
День независимости конвой PQ-17 отмечал, находясь в семи днях пути от Хваль-фьорда и в восьми – от Архангельска. Он пересекал одну полосу тумана за другой. Термометр показывал –16 ℃, но казалось, что на самом деле холоднее. Туман приглушал все звуки, кроме гудения судовых трюмных помп и постукивания паровых труб, однако этот шум экипажи давно перестали слышать. Никто из моряков не мог заснуть или хотя бы расслабиться. Остров Медвежий остался позади, и все понимали, что теперь на конвой могут напасть в любую секунду. С. Дж. Флаэрти так описал настроения на борту транспорта «Джон Уизерспун»: «Все делают свою работу, наблюдая и выжидая; разговоров мало. Чувствуется напряжение – как у загнанного в угол зверя, который затихает перед нападением». Если кто-то и пытался заснуть, то ложился в одежде, не снимая громоздкого бушлата, резиновых сапог, надувного спасательного жилета и толстого пробкового спасательного пояса. Готовность мириться с дискомфортом, как выразился один матрос, «могла стать вопросом жизни и смерти».
В два часа ночи немецкий торпедоносец, как призрак, возник из тумана и пролетел прямо над «Трубадуром». Возможно, летчик удивился не меньше, чем люди на судне. Самолет ушел в сторону. Каррауэй и его подчиненные встали к орудиям, всматриваясь в серую пустоту и гадая, не вернется ли самолет с другой стороны. Прошел час, затем два, три… С противоположной стороны конвоя в тумане образовался просвет, куда нырнул гидросамолет «Хейнкель-115». Летчик выключил двигатели, чтобы тихо подобраться к конвою. Самолет спланировал вдоль крайней правой колонны судов на мачтовой высоте и сбросил две торпеды. Затем двигатели «хейнкеля» снова загудели, он взмыл в небо и был таков.
Заметить торпеды в прозрачной воде было несложно. Воздушные торпеды меньше и слабее тех, что запускаются с подводных лодок, но они все равно могли потопить корабли. Такие торпеды часто падали камнем в воду, а затем ускорялись благодаря работе своих небольших двигателей. Сброшенные «хейнкелем» снаряды устремились прямиком к одному из кораблей ПВО, однако он сумел от них увернуться. Торпеды пошли дальше, к невезучему транспорту «Карлтон», который в третий раз пытался дойти до СССР. Впередсмотрящие на «Карлтоне» заметили угрозу и крикнули рулевому, чтобы он разворачивался. Старый транспорт едва справился с задачей, пытаясь уклониться от торпед. Одна из них ушла в море, не причинив ущерба. Другая пересекла строй конвоя по диагонали и устремилась к правому борту «Кристофера Ньюпорта», первого судна в восьмой колонне.
Экипаж транспорта успел это заметить. Артиллерист Хью Патрик Райт обрушил на торпеду шквал огня из пулемета 30-го калибра. Казалось, пули летели в цель, но отскакивали от воды или от торпеды – она не останавливалась. Товарищи, которые подносили Райту боеприпасы, развернулись и бросились бежать, крича Райту, чтобы тоже уносил ноги. В той части судна наутек пустились все, кроме Райта. «Он продолжал стрелять и заряжать [новые ленты], как только кончались старые, – вспоминал его командир. – Понимая, что это бесполезно, Райт все-таки не прекращал огонь, пока торпеда не исчезла под шлюпками, закрепленными у правого борта. ‹…› Райт стрелял очень точно и сохранял хладнокровие, направляя непрерывный поток проклятий в адрес своей "чертовой пушки"».
Когда торпеда скрылась под судном, на мгновение воцарилась тишина. Затем «Кристофер Ньюпорт» сотряс мощный взрыв. Райта отбросило от пулемета на палубу двумя уровнями ниже, он упал и остался лежать без движения. Другого артиллериста, Пола Уэбба, «как тряпичную куклу», швырнуло на дымовую трубу корабля: Уэбб в тот момент стоял у своего заклинившего орудия и пытался заставить его стрелять. Поврежденный «Кристофер Ньюпорт» сильно отклонился вправо, и следующим за ним судам пришлось маневрировать, чтобы избежать столкновения.
Торпеда угодила в машинное отделение, пробила корпус, расколола паропроводы и парализовала судно. Сквозь пробоину внутрь хлынула ледяная морская вода, которая закружилась водоворотами у раскаленных котлов. Когда котлы взорвались, погибли все три члена экипажа, которые несли дежурство в машинном отделении. Внезапная смерть там была обычным делом для подводной войны. Трудившиеся в машинном отделении моряки не знали о том, что происходит снаружи. Они понятия не имели, что судно атакуют, пока торпеда не прерывала их работу. Если же моряки выживали при взрыве, им приходилось карабкаться на главную палубу по лестницам в клубах пара и потоках морской воды.
Попавшая в «Кристофер Ньюпорт» торпеда вызвала пожар в грузовых трюмах, где находилось 200 тонн тротила. Капитан приказал экипажу покинуть судно. Остальные участники PQ-17 уже ушли вперед, как всегда делалось в конвоях, когда транспорт тонул, отставал или оказывался поврежден. Остановившись для оказания помощи, любой рисковал стать следующей жертвой. Моряки на судах, которые шли рядом с торпедированным «Кристофером Ньюпортом», вышли на холод, чтобы бросить на него последний взгляд. Большинство из них никогда прежде не видели, как тонет пароход. Стоя на палубе «Трубадура» на противоположной стороне конвоя, Каррауэй спутал тонущее судно с «Бенджамином Харрисоном», где служил другой его приятель из Службы вооружений морского транспорта. Теперь Каррауэй тревожился уже за двух своих друзей.
Оставление экипажем «Кристофера Ньюпорта» прошло гладко. Упрямого артиллериста Райта привели в чувство, после чего помогли ему сесть в шлюпку. У Райта сильно болела голова и была вывихнута лодыжка. Спасательное судно «Замалек» подошло к шлюпкам и приняло на борт его и 46 других выживших. Райт немедленно вызвался помочь расчетам зенитных орудий «Замалека». Большинство спасенных даже не промочили ног. Погибли лишь те трое несчастных в машинном отделении – они и стали первыми жертвами конвоя PQ-17. Капитан «Кристофера Ньюпорта» принес на борт «Замалека» револьвер, заявив, что нуждается в нем, чтобы держать в узде чернокожих моряков своей команды. Его спасители настояли, чтобы капитан передал револьвер им. А «Кристофер Ньюпорт» остался на плаву позади конвоя. На его главной палубе стояли американские танки, грузовики и упакованные самолеты. Очевидно, пожар потух, не добравшись до тротилового груза.
Отстав от конвоя, траулер «Айршир» поспешно догонял суда, когда поравнялся с покинутым и накренившимся «Кристофером Ньюпортом». Лейтенант Лео Гредуэлл сказал, что стоило бы подняться на борт и забрать часть особо ценного груза. Команда «Айршира» вздохнула с облегчением, когда лейтенант все-таки решил не отклоняться от курса и повел траулер далее вслед за конвоем. «Айршир» и так искушал судьбу, отставая от всех. Он миновал две британские подводные лодки, которые отправили назад, чтобы они попытались потопить «Кристофер Ньюпорт» и устранить тем самым опасность для будущих конвоев. На других кораблях сопровождения PQ-17 молодые офицеры достали схемы ордера конвоя и поставили крест на месте «Кристофера Ньюпорта».
Моряки слышали гул немецкой авиации, но в густом тумане самолеты были не видны с судов, а суда – с самолетов. Некоторые немецкие летчики вслепую сбрасывали бомбы сквозь мглу, надеясь попасть на удачу. И пусть удача им не сопутствовала, эти бессистемные бомбардировки нервировали моряков. Внезапно появляясь из клубящегося серого тумана, бомбы с плеском падали в море, словно их, как молнии, метали с неба разгневанные боги. Одна такая бомба
