Безумие - Юрий Тупицын

- Подожди, - сказал я, наконец-то обретая дар речи, - да, формальная логика имеет свою первооснову нолей и единиц, в виде могучих "да" и "нет" Но на основе формальной логики и двоичного кода созданы все науки, на этой основе работает его величество человеческий мозг!

- А ты уверен?

- В чем? - несколько опешил я.

- Да в том, что наш мозг работает на основе именно этих могучих "да" и "нет"?

- Да ты что? Такие вещи теперь в средней школе изучают!

- Вот даже как, в средней! А хочешь, - Гранин хитро прищурился, - я посажу тебя в лужу вместе с этими могучими "да" и "нет"?

- Сажай! - азартно сказал я, невольно, впрочем, покосившись на лужи, которые окружали нас в достаточном изобилии,

Сергей поймал мой взгляд и подмигнул.

- Не беспокойся, сажать буду не буквальным образом. - И вдруг спросил: Ты читал "Дон Кихота?"

Некоторое время я смотрел на - него, удивленный необычным поворотом мысли, а потом неопределенно ответил, что само собой разумеется - читал, но это было достаточно давно.

- Ну, а помнишь, в какое затруднение попал здравомыслящий Санчо, когда ему привелось выполнять губернаторские обязанности?

- Вот этого не помню!

- Тогда слушай. Губернатору Санчо предложили решить такую задачу. В некоем поместье, разделенном на две части рекой, был издан закон: "Всякий, проходящий по мосту через сию реку, долженствует объявить под присягой, куда и зачем он идет; кто скажет правду, тех пропускать беспрепятственно, а кто солжет, тех без всякого снисхождения казнить через повешение". И вот однажды некий человек, приведенный к присяге, хладнокровно заявил, что он пришел затем и только затем, чтобы его вздернули на эту вот самую виселицу, что стоит у моста. - Сергей покосился на меня.

- Слушаю, слушаю, - поспешил я успокоить его.

- Судьи, перед которыми предстал этот чудак, - продолжал Сергей неторопливо, - пришли в крайнее замешательство. Оказалось, что пришельца нельзя ни повесить, ни пропустить! В самом деле, если разрешить ему пройти свободно, стало быть пришелец соврал, ведь он утверждал, что явился именно за повешением. А если он соврал, то его надо повесить. Но как же его повесить? Ведь тогда получится, что он сказал правду, и по этому самому обстоятельству его следует беспрепятственно пропустить в город! И Санчо, здравомыслящий лукавый Санчо, капитулировал перед этой задачей. Ну, а ты, Сергей тряхнул меня за плечо, - что скажешь ты? Истинно или ложно утверждение чудака-незнакомца? Пропустить его или повесить? Смелее применяй свои могучие "да" и "нет"!

Я задумался, стараясь не обращать внимания на лукавую улыбку Гранина.

- Послушай, - сказал я примирительно, - ведь это парадокс!

- Ну и что же? Разве парадоксальная задача - уже не задача? Ты утверждал, что формальная логика универсальна, вот и разбирайся с ее помощью. Что же все-таки делать с этим оригиналом, вознамерившимся поболтаться на виселице, - пропустить или повесить?

Сергей был неумолим. Я сдвинул шляпу на лоб, почесал затылок и объявил:

- Но, черт его дери, парадоксы потому и называются парадоксами, что они неразрешимы! Гранин засмеялся:

- Так уж и неразрешимы? А ты представь себя стражником на мосту, представь, что это за твоей спиной город, где ты родился и вырос, а вокруг него шныряют лазутчики. И вот является какой-то проходимец и начинает молоть какую-то чушь. Да неужели бы ты не разрешил вставшую перед тобой задачу?

- Да разрешил бы, - с сердцем сказал я, - но мне бы пришлось выйти за рамки заданных условий!

- Верно! Тебе пришлось бы выйти за рамки формальной логики, за рамки псевдомогучих, а на самом деле бессильных "да" и "нет".

Сергей поежился, пряча подбородок в воротник плаща, и уже мягче, задумчивее продолжал:

- Ты правильно говорил, Никола. Мир чудовищно сложен. А мы пытаемся изобразить его с помощью умопомрачительного скромного материала - нолей и единиц! Без искажений и огрехов это так же немыслимо, как без разрывов и складок растянуть сферу на плоскости. Погрешности изображения мира с помощью нолей и единиц и проявляются в форме различных логических парадоксов. Эти парадоксы существуют не в реальном мире, а в формализованном мышлении, в рамках некоторых надуманных задач. Ты ежедневно решаешь десятки и сотни парадоксов, даже и не подозревая об их существовании. Вспомни, например, задачу о буридановом осле, который умер с голоду между двух охапок сена лишь потому, что он находился от них на абсолютно равных расстояниях. Разве реальные ослы, я уже не говорю о людях, испытывают когда-нибудь такие затруднения?

Я вздохнул:

- Хорошо, согласен. Формальная логика порочна, формальная логика - бяка. Но я не слышал еще, что ты предлагаешь взамен ее. А голая критика еще никогда не рожала ничего, кроме пустого места!

- Чтобы ответить на этот вопрос, я вернусь к задаче, которая была предложена Санчо, - спокойно проговорил Гранин. - Давай задумаемся, кто виноват в том, что стражник на мосту оказался в таком двусмысленном положении. Догадаться нетрудно - начальник стражи! Он плохо проинструктировал своего подчиненного, говоря современным языком, разработал неполную программу его действий. Он предусмотрел лишь два варианта: свободная дорога, если путник сказал правду, и виселица, если он солгал. Выясняется, однако, что эти варианты не исчерпывают действительности. Если бы начальник стражи знал об этом, он обязательно добавил что-нибудь в таком роде: "Буде же путник выскажется странно, не истинно и не ложно, то, толкнув его с места в воду, предоставить самому провидению решить его судьбу".

И тут мешанина образов и мыслей, почерпнутых мной за последние дни, машинное безумие, ящерицы, кошки, режимы работы мозга и автопилоты - вдруг отлилась в единое стройное целое. Догадка молнией сверкнула у меня в голове.

- Так-так, - я снял шляпу, вытер лоб и снова надел ее, - ты считаешь, что человеческий мозг работает не в двоичном, а в троичном коде?

- Именно! И в этом его решающее отличие от логосов!

- Следовательно, переход мозга с обычного режима работы на аффектоидный есть по сути переход с троичного кода работы на двоичный?

- Верно, это своеобразный скачок в прошлое, к предкам, потому что мозг пресмыкающихся, по-видимому, работает только в двоичном коде.

- А безнадежные шизофреники - это, стало быть, люди, мозг которых устойчиво перешел на двоичный режим работы?

- По крайней мере у кататоников. Так мы говорили, азартно перебивая друг друга, пока я не остановился и не сказал:

- Ты знаешь, Сергей, ведь это очень интересная мысль! Вы должны понять меня, я математик. Общие рассуждения, как бы они ни были интересны, так и остаются для меня общими рассуждениями. Другое дело - переход с двоичного кода на троичный. Это нечто конкретное, что можно подвергнуть строгому математическому анализу. Двоичному коду соответствует формальная логика, а теперь перёд моим внутренним взором смутно вставали контуры нового грандиозного научного здания - математизированной диалектической логики, которая будет соответствовать коду троичному. Логики, в которой наряду с утверждением и отрицанием есть еще и отрицание отрицания, похожее на утверждение, однако, в отличае от формальной логики, ему не эквивалентное.