Опасная клятва (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Успокоенная на этом, девушка убрала свой комфон в карман шорт после того как проверила есть ли пропущенные звонки и сообщения. Бабуля молчала, зато у Серафимы было ей что рассказать, чтобы задобрить порой слишком обидчивую родственницу.
Серафима вернулась к своим изысканиям, пока её от них примерно через полтора часа не отвлёк Матвей, пришедший не с пустыми руками, а с файлами, которые ему требовалось перевести.
— Прости, что отвлекаю, но комфон не переводит некоторые слова, — смущаясь, признался Матвей, подсаживаясь ближе к Серафиме.
Та напряжённо следила за парнем, чувствуя странное беспокойство или волнение, она не могла определить чётко, чего именно в ней было больше, но сердце заходилось в груди. Ну вот определённо что-то она чувствовала, когда Железнов смотрел ей прямо в глаза, ещё и подавался всем корпусом вперёд, словно плохо её видел и хотел разглядеть.
— Кхм, — прочистила она вмиг пересохшее горло и схватилась за бутылку.
— Понимаю, что прошу многое, просто я не могу завалить защиту диплома. Это важно для меня и моей семьи, — тихо шепнул Матвей. Затем улыбнулся и опустил глаза. — Прости, я никогда ни у кого ничего не просил. Это для меня впервые.
Фима могла с этим согласиться. Она знала, что Железнов вообще держался со всеми отстранённо, а тут такое рвение пообщаться и почему-то только с ней. Неужели из-за того, что она знает язык атландийцев намного лучше, чем гаджет? Как бы ни была неприятной эта мысль, но она первая напрашивалась. Ну не влюбился же он в неё, право слово.
Парень словно не чувствовал мысленных метаний Серафимы и продолжал шептать, практически соприкасаясь с её головой:
— А обновить программу отсюда не получается, словно фильтр стоит на обмен данных. Хотя я думаю и стоит. Служба безопасности не дремлет.
Тихий смешок прокатился по натянутым нервам Фимки, а горячее дыхание пошевелило волосы на виске. Девушка натянуто улыбнулась Матвею, который решил добавить ещё и шутку:
— Как говорится, служба не дремлет, и когда мы общаемся не по комфону, где-то скучает в одиночестве её сотрудник.
Фима расслабленно усмехнулась. Анекдот был старым, с бородой. Все прекрасно знали, что Секретная служба существовала, и особенная программа следила за каждым гражданином Федерации, подслушивала разговоры, вычисляла опасных индивидуумов, и, как следствие, терактов не было уже несколько десятков лет. Но все помнили страшные дни, когда экстремисты взорвали несколько станций метро в разных городах не только на Земле, но других планетах, унесших десятки тысяч жизней мирных граждан, чтобы подорвать общность Федерации, и только сила воли и вера в лучшее помогли людям выстоять. Слаженная работа спецслужб и внедрение нескольких программ слежки помогли уничтожить очаги зла, извести их на корню. Мирное время залечило раны, но люди помнили и поэтому такие невесёлые шутки до сих пор существовали.
— Там много? — тихо уточнила она, а Матвей счастливо ей заулыбался и, зажмурившись, покаянно кивнул.
— Я думаю пару новых слов можно ввести и вручную, чтобы хоть как-то упростить работу, — поделился он своими мыслями и, открыв на своём комфоне первый файл, указал на красные слова, которые так и остались на атландическом языке.
Серафима несдержанно присвистнула, оглядывая фронт работы. Да, Матвея можно было лишь пожалеть.
— А это только у тебя так переводит? — с затаённой надеждой спросила она, но Железнов покачал головой.
— У всех.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Фима тяжело вздохнула. Если и у девчонок такая красная плесень в каждой строчке, то жизнь Серафимы превратится в ад на этот месяц.
— Надеюсь, ты никому не сказал, что я знаю атландический? — напористо спросила она Матвея, который протянул руку и практически невесомо погладил её по голове.
— Нет конечно. Нам бы с тобой самим успеть. Времени с этими играми практически нет.
— Ой, не напоминай, — пробормотала Фима, скуксившись. Когда будет первая плановая тренировка пока неизвестно, но вот Семён Яковлевич проспится и тогда конец свободе.
— Не знал, что ты лучшая в гонках, — сменил тему Матвей, подперев рукой голову, с любопытством наблюдал смену эмоций на лице Заречиной.
Девушка всегда славилась холодным и чуть надменным нравом, ни с кем близко не дружила, и только здесь, на Атланде, у многих появилась уникальная возможность узнать её поближе. И Матвей был, как и многие парни, удивлён выбором Семёна Яковлевича игрока для гонок. Но Железнов видел, что были и те, кто злорадно ухмылялся, словно заранее знал исход гонок, с надеждой и обожанием восхищаясь Заречиной.
— Была, — тихо отозвалась она, затем почесала голову, жутко смущаясь.
Говорить о себе с парнем довольно сложно. Раньше все её друзья были исключительно девчонками, а парни смотрели на неё как на досадное недоразумение, с которым приходилось считаться, не более того. Ни о каком уважении, дружбе и уж тем более любви с ними Фима и не помышляла, так как всегда была лучшей в уличных гонках, выходя из них победительницей, чем бесила заносчивых и амбициозных подростков. А когда она с семьёй переехала из столицы в захолустный лесной городок, то поняла, что осталась совершенно одна, и все её триумфы на улицах столицы и яйца выеденного, как выражалась баба Мара, не стоили. Пусть она и вернулась через столько лет обратно в столицу, но больше не было ни старых улиц, ни старых друзей, никого, только воспоминания, да порой сны, в которых Фима, как и прежде, рассекала вдоль огней ночных проспектов и трасс на аэробайке. Начинать заново заводить дружбу оказалось сложно, так как девушка потеряла доверие к людям и знала, что все эти знакомства недолговечны. Тяжело вздохнув, Фима взглянула на Матвея и закончила:
— Потом родители переехали, и я больше не практиковалась.
— Семён Яковлевич в тебе уверен, — возразил Матвей, ловя девушку на лжи.
Та опять печально вздохнула и призналась.
— Да сдуру на первом курсе выиграла гонки. Потом поумнела и теперь пытаюсь не отсвечивать.
— Сдуру? — не понял её Матвей, а Заречина махнула рукой и решила не вдаваться в подробности.
Да, она тоже грешила тщеславием, за что и поплатилась, столкнувшись с презрением и осуждением как со стороны преподавателя, так и со стороны потенциального чемпиона университета, который её чуть не придушил, когда лишился титула и призовой суммы. Это сейчас она понимала, что сглупила. Не стоило драться, тогда бы дело не дошло до ректора, и бабуле не пришлось выслушивать выговор про свою внучку. Баба Мара в тот день впервые похвалила Фимку и всем подругам звонила весь вечер, хвастаясь, что внучка в бабку пошла. А Серафиме было стыдно, так как глядя на бабушку, она себя не представляла такой в будущем. Ей хотелось быть похожей на маму, хотя внешностью она, конечно, уродилась в отца, но всё же. Дело же не в лице, а в характере.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Матвей не мог поверить своим ушам. Любовался профилем Заречиной, её прямым, аккуратным носиком, следил, как шевелятся полноватые губки и не верил. Как в такой холодной красавице университета могла скрываться столь дерзкая душа? Ещё ночью она показала себя не с лучшей стороны, приставая к продавцу, торгуясь о цене браслета. Потом долго нудела по поводу имперцев, приплела своё знакомство с младшим принцем крови. Знания у неё были, с этим поспорить Матвей не мог, но занудства в разы больше. Если бы не алкоголь, Железнов, наверное, сбежал бы, но после их поцелуя во время всеобщей игры, вдруг всё переменилось. Проснулся интерес, и девушка не переставала его удивлять. Он до сих пор помнил, как много они сказали друг другу, лежа в её кровати. Общая тема сблизила их. Империя Лаудунь — легенды, теории, мифы. Матвей тоже всем этим грезил с детства, как и Серафима, и признался ей в этом, как и в том, что тоже летал на практику и посещал имперский дворец.