Личный мотив - Клер Макинтош

Я молча иду за ним, чувствуя тепло щенка у себя на груди.

Мы подходим к небольшому белому домику в конце переулка, над дверью которого висит табличка «Ветеринарная лечебница Порт-Эллиса». Внутри в маленькой приемной на пластиковом стуле сидит женщина с ящиком для транспортировки кошек на коленях. В комнате пахнет дезинфекцией и собаками.

Женщина за стойкой регистратуры отрывает глаза от компьютера.

— Здравствуйте, мистер Томас, чем мы можем помочь?

Мой провожатый кивает вместо приветствия и кладет черный пакет прямо на стойку.

— Вот она нашла пару щенков, которых бросили в канаву, — говорит он. — Такая жестокость, как не стыдно! — Потом он оборачивается и осторожно похлопывает меня по руке. — Они тут примут вас хорошо, — говорит он и выходит из больницы, отчего колокольчик над входной дверью весело звенит.

— Спасибо, что принесли их к нам.

Женщина за стойкой одета в ярко-синюю блузку с бейджиком на груди, на котором черным вытиснено «Меган».

— Знаете, очень многие так не поступили бы.

На шее у нее шнурок с ключами, украшенный яркими значками со всякими животными и бесплатно раздаваемыми заколками для галстуков, — такие носят нянечки, присматривающие за маленькими детьми в детских больницах. Она открывает пакет и моментально становится бледной как полотно, после чего вместе с мешком исчезает из виду.

Через пару секунд дверь в приемную открывается и Меган улыбается мне.

— Несите этого малыша сюда. Патрик осмотрит его прямо сейчас.

— Спасибо, — говорю я и вхожу в комнату странной формы, по углам которой втиснуты шкафы. В дальнем конце находится кухонная зона с небольшой раковиной из нержавеющей стали, где мужчина неестественно зеленым мылом моет руки, намыливая их до предплечий.

— Привет, я Патрик. Ветеринар, — после короткой паузы добавляет он и смеется. — Но вы, наверное, и сами уже догадались.

Он высокий — выше меня, что уже необычно, — с грязными светлыми волосами без какого-либо намека на прическу. Под синим медицинским халатом у него джинсы и клетчатая рубашка с закатанными рукавами. Он улыбается, демонстрируя ровные белые зубы. На вид ему лет тридцать пять, может, чуть больше.

— Меня зовут Дженна.

Я отворачиваю пальто и достаю черного с белым щенка, который, избежав печальной участи брата, заснул и теперь издает тихие сопящие звуки.

— Кто это у нас здесь? — спрашивает врач, аккуратно забирая у меня щенка.

Это движение будит песика, он дрожит и вырывается у него из рук.

Патрик отдает мне щенка обратно.

— Подержите его на столе? — спрашивает он. — Не хочу волновать его еще больше. Если в мешок его посадил мужчина, то пройдет еще немало времени, прежде чем он снова начнет доверять мужчинам.

Он ощупывает собачку, а я наклоняюсь и шепчу ей на ухо что-то успокаивающее, не заботясь о том, что может подумать обо мне Патрик.

— А что это за порода? — спрашиваю я.

— Солянка сборная.

— Солянка?

Я встаю, не убирая руки́ со щенка, который уже расслабился под осторожными пальцами Патрика.

Ветеринар улыбается.

— Ну, знаете, немного того, немного этого. В большей степени, я бы сказал, здесь присутствует спаниель, судя по ушам, а остальное откуда — кто его знает. Вероятно, колли или немного даже от терьера. Будь они чистопородными, никто бы их не выбросил, это точно.

Он берет щенка и кладет мне на руки.

— Как это ужасно! — говорю я, вдыхая тепло маленькой собачки. Она тычется носом мне в шею. — Кто мог такое сделать?

— Мы сообщим об этом в полицию, но шансы, что они что-то выяснят, весьма призрачные. Народ тут замкнутый и неразговорчивый.

— А с этим что будет? — спрашиваю я.

Патрик засовывает руки в карманы халата и прислоняется к умывальнику.

— Вы можете взять его к себе?

В уголках его глаз заметны тонкие светлые складки, как будто он щурится на солнце. Должно быть, он много времени проводит на свежем воздухе.

— Учитывая то, каким образом он был найден, маловероятно, что кто-то предъявит на него права, — говорит Патрик, — а места в собачьих клетках у нас нет, это для нас проблема. Было бы чудесно, если бы вы смогли приютить его у себя. Это славный пес, судя по всему.

— Господи, я не могу ухаживать за собакой! — восклицаю я. Не могу отделаться от ощущения, что это произошло со мной только потому, что я именно сегодня приехала в Порт-Эллис.

— Почему нет?

Я колеблюсь. Как я могу объяснить, что вокруг меня происходят всякие плохие вещи? Я бы хотела иметь рядом кого-то, о ком могла бы заботиться, но это пугает меня. Что, если у меня не получится ухаживать за ним? Что, если он заболеет?

— Я даже не знаю, разрешит ли это хозяин квартиры, — наконец говорю я.

— А где вы живете? Где-то в Порт-Эллисе?

Я качаю головой.

— Я живу в Пенфаче. В коттедже неподалеку от парка трейлеров.

В глазах Патрика вспыхивает искра догадки.

— Так вы арендуете домик у Йестина?

Я киваю. Меня уже давно не удивляет, что Йестина здесь знает каждый.

— Предоставьте это мне, — говорит Патрик. — Йестин Джонс учился в одной школе с моим отцом, и компромата у меня на него столько, что хватит на то, чтобы вы могли поселить у себя стадо слонов, если пожелаете.

Я улыбаюсь. Да и как тут не заулыбаться?

— Ну, думаю, до слонов все-таки не дойдет, — говорю я и немедленно чувствую, как краснею.

— Спаниели прекрасно ладят с детьми, — говорит он. — У вас есть дети?

Тягостная пауза, как мне кажется, тянется целую вечность.

— Нет, — в конце концов отвечаю я. — Детей у меня нет.

Щенок крутится у меня на руках и начинает неистово лизать мне подбородок. Я чувствую, как его сердце бьется прямо напротив моего.

— О’кей, — говорю я. — Я возьму его к себе.

11

Рей выбрался из постели, стараясь не потревожить Мэгс. Он обещал ей свободный от работы уик-энд, но, если встать прямо сейчас, у него, прежде чем она проснется, будет еще целый час на работу с электронной почтой, чтобы можно было запустить операцию «Брейк» с места в карьер. По выданным ордерам одновременно произведут аресты в обоих клубах, где, если верить их источникам информации, они обнаружат большое количество кокаина, а также документацию, показывающую движение денежных потоков через, казалось бы, вполне легальный бизнес.

Рей натянул брюки и отправился на поиски кофе. Когда чайник уже закипел, он услышал позади себя мягкий топот и обернулся.

— Папочка! — Люси с размаху обняла его за талию. — Я не знала, что ты уже проснулся!

— А ты давно встала? — спросил он, высвобождаясь и наклоняясь ее поцеловать. — Прости, что вчера перед сном не заглянул к тебе. Как у тебя в школе?

— Думаю, о’кей. А как у тебя на работе?

— Думаю, тоже о’кей.

Они усмехнулись друг другу.

— Можно я посмотрю телек?

Затаив дыхание, Люси устремила на него снизу вверх умоляющий взгляд. У Мэгс были строгие правила насчет телевизора по утрам, но сегодня был выходной, а эта акция дала бы Рею возможность немного спокойно поработать.

— Что ж, иди.

Она спешно удрала в гостиную, пока Рей не передумал, и он услышал щелчок включенного телевизора, а затем пискливые голоса персонажей какого-то мультика или чего-то в этом роде. Рей сел за кухонный стол и взял в руки свой «Блэкберри».

К восьми часам он управился с большинством имейлов и готовил себе вторую чашку кофе, когда в кухню явилась Люси, чтобы пожаловаться, что ужасно проголодалась, и вообще — где завтрак?

— Том еще спит? — спросил Рей.

— Спит. Лентяюга.

— Я не лентяй! — послышался со второго этажа возмущенный голос.

— Нет, лентяй! — крикнула Люси.

Наверху послышались торопливые шаги, и вниз по лестнице прогрохотал Том с перекошенным от злости лицом и всклокоченными волосами. От гнева на лбу у него выступили красные пятна.

— Я НЕ ЛЕНТЯЙ! — прокричал он и, вытянув руку, толкнул сестру.

— Ой! — взвизгнула Люси, и из глаз ее мгновенно покатились слезы, а нижняя губа задрожала.

— Перестань, я же несильно!

— Нет, сильно!

Рей застонал: интересно, все братья и сестры постоянно дерутся, как эти двое? Когда он уже был готов разнять детей силовыми методами, сверху спустилась Мэгс.

— Вставать в восемь часов вряд ли означает быть ленивым, Люси, — спокойно сказала она. — Том, не бей сестру. — Она взяла у Рея чашку с кофе. — Это мне?

— Да.

Рей снова поставил греться чайник. Он взглянул на детей, которые, забыв о потасовке — на какое-то время, по крайней мере, — уже сидели за столом и планировали, что будут делать в летние каникулы. Мэгс всегда удавалось рассеивать любые их ссоры — ему так никогда не научиться.

— Как ты это делаешь?

— Это называется воспитанием детей, — сказала Мэгс. — Тебе иногда следовало бы тоже этим заниматься.