Франция. Страна королей и пяти республик - Елена Раскина

В столице Франции меня поразило обилие солнца (стоял прекрасный светлый май!), цветов и деревьев. В воздухе сладко пахло цветами и сдобой. Я очень скоро узнала, что шикарными для французов могут быть и люди, и вещи, и соусы, и дворцы – словом, все, что имеет отношение к знаменитому французскому «искусству жизни».

Что такое «искусство жизни», пресловутое «art de vivre»? Это, прежде всего, стиль, а также – умение жить красиво и ярко и чувствовать дух времени («l,air du temps»). Это искусство быть внимательным к мелочам или нюансам, таким как удачно приготовленный соус или меткое, «острое» словцо, ибо, как считают французы, нет ничего важнее мелочей. Нюансы – это красивый шарф, гордо развевающийся по ветру, это послевкусие, остающееся во рту после хорошего вина, это изящно собранный букет в нежных женских руках, изысканное мороженое от Бертильона или аромат тонких духов. Каждое утро французы открывают окно, чтобы вдохнуть «дух времени», и каждое утро он – разный. Париж может пахнуть сдобой или багетами, сиренью или жареными каштанами, духами «Фрагонар» или «Шанелью № 5»… «Дух времени» определяет моду, а мода для французов – это искусство жить шикарно или хотя бы красиво. Хуже всего оказаться «démodé» – «вышедшим из моды». Тогда вы будете недовольны сами собой, а мир – вами. А для щеголя главное – выбрать удачный шарф.

Французы при каждом уместном и неуместном случае доказывают, что смогли постичь пресловутое art de vivre. Весь мир продает товары, а они – по большей части нюансы. Именно так гласит французская поговорка: «Tout le monde vende les produits, les franςais vendent les nuances». Нюансы в виде очаровательных и почти бесполезных вещиц, таких как коробки для подарков, украшенные королевскими лилиями, щипчики, предназначенные для того, чтобы снимать нагар со свечей, крохотные гипсовые ангелочки, которых прикрепляют к шторам и портьерам, и сувенирные Эйфелевы башни всех видов и мастей. Настольные ее копии, как правило, сводят с ума русских. Наши соотечественники покупают их десятками, а то и сотнями. Негры со связками железных «эйфелек» на шее мгновенно распознают группу из России и бегут за потенциальными жертвами со словами: «Русский, купи башню!»

Эта фраза произносится на исковерканном языке Пушкина, с неправильно поставленными ударениями, но настойчиво и сердито. Наши останавливаются как зачарованные и приобретают башни: маленькие, большие, светящиеся, разноцветные, красивые и безобразные, ценой от двух до десяти евро. Приобретают, чтобы при первой возможности раздать друзьям, знакомым и подтвердить факт своего пребывания в городе, увидев который и умереть не страшно.

Несомненным проявлением «искусства жизни» является французская кухня. Страсть французов к еде вошла в поговорку. Но, к великому разочарованию обжор, в Галлии принято не объедаться, а смаковать. Цедить вино, в перерывах между глотками произнося заветное «ò-là-là», томительно долго лакомиться тарталетками на открытых террасах кафе, любуясь Сеной и суровыми башнями Консьержери – замка, тюрьмы и музея… Можно крошить голубям только что купленные горячие багеты, сидя на ступеньках Пантеона, или задумчиво прогуливаться с хлебцем в форме флейты в руках, то и дело лениво отламывая от него по кусочку.

Парижане любят щедрой рукой сыпать горячие сухарики и тертый сыр в чудо французской кухни – овощной суп, удивляющий русских, которые пытаются обнаружить в небольшой по размерам глиняной миске огромный кусок мяса. Мясных супов французы, как правило, избегают, равно как и обильной жирной пищи «à la russe».

Несчастным, соскучившимся по каше и пельменям, предлагают отправиться в русский ресторан. Или привыкать к французской кухне, которая, словно на трех китах, держится на приправах, майонезе и соусах. Мои друзья-парижане совершенно не понимали, как можно поливать вином шашлык или мгновенно заглушать винный букет горячими блюдами. Я же, желая угодить им, покупала на овощном рынке в районе улицы Муффтар брокколи и долго выбирала сдобу в кондитерской лавке, блуждая около булочек «Мадлен», воспетых Марселем Прустом, и тарталеток, щедро украшенных фруктами.

Парижская кондитерская

«У французских котов на шее – бархатные ленточки, а от псов за версту несет “Шанелью № 5”», – пошутил как-то мой остроумец-брат. Его шутка оказалась правдой. Надушенного кота с алой бархатной ленточкой на шее мы увидели на ступенях огромной лестницы, ведущей к собору Сакре-Кёр. Кот совершал вечерний моцион, аромат «Шанели № 5» струился в воздухе, а шерсть пушистого хозяина Монмартра приятно поблескивала в свете луны. Потом он юркнул во внутренний дворик какого-то дома, но запах духов остался – как напоминание о счастливой судьбе парижских домашних любимцев. Конечно, бродячих братьев наших меньших в бедных районах города немало, но часто попадаются и такие вот хозяева жизни, чинно шествующие по улицам на поводке или без оного.

Ощущение вечного праздника жизни никогда не покидает французов. Этот праздник продолжается, несмотря на волнения в арабских кварталах, студенческие демонстрации и забастовки профсоюзов. И начинается он прямо в общественном транспорте. В подземке никто не сидит, уткнувшись в газету или пухлую книжку, и даже спать в парижском «чреве» не принято. В вагончиках разыгрывают кукольные спектакли, занавес укрепляют на ближайших поручнях. Вот актер средних лет и приятной внешности врубает динамик на полную громкость, кричит: «Мадам и месье!», а потом его перчаточные куклы поют забавные куплеты и клянутся друг другу в любви. Когда я по московской привычке попыталась вздремнуть, это громогласное «Мадам и месье!» заставило меня вздрогнуть и проснуться.

Артист-кукольник завершил представление, собрал с публики щедрый гонорар и уступил место двум подросткам-арабам, которые исполнили прямо в вагоне зажигательный танец под аплодисменты невольных зрителей. У милой девушки, пожалевшей монетку, парень попросил поцелуй. Красавица чмокнула его в щеку, танцор просиял, словно получил орден, и покинул вагон. Вслед за мальчишками вошли русские музыканты, спели «Калинку-малинку» и «Подмосковные вечера». Как выяснилось, они давно уже парижане, но родину не забывают и по мере сил знакомят французов с нашей музыкой.

«Подмосковные вечера» были дважды исполнены на бис, после чего пассажиров ненадолго оставили наедине с собой. «Антреприза» продолжилась в вагоне скоростного наземного поезда RER (по-нашему – электричка), по пути в Версаль. Я исчерпала весь запас мелочи и дальше вплоть до конца пути демонстрировала полное равнодушие к искусству. Оно, конечно, вечно, но и деньги быстро кончаются.

В этот мой первый приезд во Францию я нанесла визит хоть и не французской королеве, но, по крайней мере, министру французского короля. Давно усопшему министру отошедшего в мир иной короля. Речь идет о Николя Фуке, министре финансов «короля-солнце», Людовика XIV. Фуке был баснословно богат и владел шикарным дворцом Во-ле-Виконт в Иль-де-Франсе. Этот дворец вызвал зависть «короля-солнце», и Людовик решил арестовать хозяина Во-ле-Виконта. Этот министр финансов был, к несчастью, богаче короля, за что и поплатился. Арестовывать Николя Фуке Людовик отправил д, Артаньяна. Не героя романов Дюма, а настоящего, исторического д, Артаньяна, честного служаку. Верный гасконец арестовал некогда всесильного министра, и король заключил Фуке в тюрьму.

Во-ле-Виконт стал собственностью короля, но в этом великолепном дворце король не задержался. Какая-то неясная тоска тяготила душу Людовика, что-то мешало ему наслаждаться прогулками по посыпанным гравием аллеям великолепного дворца. Наверное, до короля доносились проклятия несчастного узника… Людовик покинул Во-ле-Виконт и велел придворным архитекторам выстроить ему точно такой же дворец неподалеку от Парижа. Так возник Версаль, как две капли воды похожий на Во-ле-Виконт, но еще более роскошный.

С мая по июль в Во-ле-Виконте проходят праздники «Тысячи свечей». На ступенях дворца и в парке зажигаются свечи и факелы. Зрелище необыкновенной красоты, особенно если наблюдать за феерией огней из плетеного стульчика и с бокалом шампанского в руках. В Во-ле-Виконте истекшие века кажутся мгновениями. Здесь так легко представить себя графиней, приглашенной Николя Фуке на один из его волшебных праздников. По этой аллее я бы ехала к дворцу, у этих роскошных кованых ворот кучер непременно бы остановился, а вот на этих ступенях встретил бы меня сам любезный хозяин…

При желании некоторые элементы этого изысканного ритуала можно совершить и сейчас. Французы обожают реконструкции средневековых праздников и пышных ритуалов Ренессанса и Просвещения. В дворцах и замках по-прежнему устраивают балы и приемы – театрализованные праздники, где каждый гость может получить костюм и роль. Так что я вполне могла бы взять напрокат пышное небесно-голубое платье с длинным шлейфом и прогуливаться в нем по аллеям рядом с другими костюмированными господами и дамами. Но на этот раз я решила удовольствоваться бокалом шампанского и шезлонгом.