По законам звездной стаи - Георгий Ланской

Егор, как ни странно, был дома.

Марина тоже сидела у него, в тонком халате, несмотря на довольно прохладную погоду. Ее простенькое лицо блистало свежим аляповатым макияжем. Марина сидела за столом, закинув ногу на ногу. Егор, увидев Диму, столь явно вдохнул с облегчением, что Дима позлорадствовал. В последнее время Марина его угнетала, а ее бесконечные сексуальные эксперименты с мужиками категории «кошелек на ножках» изрядно надоели. Запираясь в квартире, Марина плевать хотела на то, что Диме тоже нужно было где-то ночевать, и не открывала, как бы он ни стучал и ни звонил. В итоге Диме то и дело приходилось спать у Егора валетом, на узком, как боковая полка плацкартного вагона, диване. Егор мужественно терпел неудобства, но Дима не мог не понимать: ему это совсем не по душе.

Марина ела мармелад, который явно купила сама, поскольку мармелад обожала, как пресловутая няня из сериала. Егор сладкое не ел и томился, не чая избавиться от надоевшей гостьи. На Диму Марина посмотрела с неудовольствием: он помешал ей совращать Егора…

Дима бросил в угол пакеты, по-хозяйски налил себе чаю. Из пакетов посыпались упакованные в целлофан модные шмотки с хищными лейблами. Дима подавил ядовитую усмешку, видя, как округлились глаза Марины.

– Дима, – с плохо скрываемой завистью в голосе, спросила Марина, – ты что, ограбил банк?

– Не ограбил, а сорвал, – с гордостью ответил Дима, отметив про себя, что голос Марины дрожит.

Она недоуменно смотрела на него, а потом, не выдержав, принялась потрошить пакеты, то и дело издавая возгласы удивления. Лицо Егора было непроницаемым, однако он явно понимал, что произошло. Марина рылась в вещах, прикидывала их на себя, словно не понимая, что тряпье мужское, стонала, как раненая кошка, всхлипывая от ничем не сдерживаемой зависти.

– Димка, – прерывающимся голосом сказала она, – тут барахла штуки на две баксов, если я не ошибаюсь. А я не ошибаюсь. Откуда у тебя деньги? Ты правда в казино выиграл?

– Вот еще, – самодовольно произнес Дима, раздуваясь, как барабан. – Люксенштейн дал. Мы с ним заключили контракт. Он берет меня под свое крыло…

Марина, подошедшая было к зеркалу, охнула и села мимо кресла, прижав фирменную кофту к груди.

– К-как Люксенштейн? – пролепетала она. – Когда? Где ты с ним познакомился?

– Позавчера, в клубе, куда мы с Егором ходили, – небрежно произнес Дима. – Я спел под караоке и привлек его внимание, он пригласил меня на прослушивание. Вчера вечером я спел для него у него на квартире – и все, дело в шляпе! Он мне денег дал, сказал, чтобы я поприличнее оделся…

Дима осекся, решив, что обо всех нюансах прослушивания лучше умолчать.

По лицу Егора скользнуло что-то непонятное: не то огорчение, не то сочувствие. Во всяком случае, брови чуть заметно дернулись вверх, а губы непроизвольно сжались. Марина ничего не поняла. Она подлетела к Диме и начала дергать его за руку, как надоедливый ребенок, выпрашивающий у родителей сладкое:

– Димочка, а можно я с тобой к нему схожу? У меня и репертуар готов, можно альбома три записать, как минимум… Ты же знаешь, что я талантливая! Хотите, я вам сейчас спою свою новую песню?

Марина открыла рот, однако Егор решительно поднялся с места:

– Все, господа хорошие, концерт по заявкам окончен! У меня через час встреча, двигать надо. Давайте скоренько к дверям и там пойте все, что вам заблагорассудится.

– А тебе в какую сторону? – спросил Дима.

– А тебе?

– Подбросишь до работы? Мне надо вещи забрать.

– Подброшу, – согласился Егор. – Маринка, давай, на выход! Цигель-цигель, ай лю-лю!

– Дима, – канючила Марина, – ну можно я с тобой поеду?! Я уже полгода пытаюсь к нему прорваться, ну что это за невезуха? Я все ноги сбила, туда-сюда бегая, а меня к нему на пушечный выстрел не подпускают… Ну, пожалуйста!

– Марин, я его непременно спрошу, – пообещал Дима, но Егор, стоявший за спиной Марины, ехидно ухмыльнулся, понимая, что никакого шанса у Марины не будет. Уж слишком долго она вела себя как последняя свинья, чтобы ей вот так легко и непринужденно простили все выходки, включая тот случай, когда Диме пришлось ночевать в подъезде на окне: Марина заперлась в квартире со своим новым хахалем, а Егора не было дома. Дима просидел на холодных ступеньках всю ночь и простудился…

Марина тоже не поверила в Димину искренность и продолжала канючить. Она не поленилась спуститься с ними к машине и долго стояла, не позволяя закрыть дверцу. Егор не выдержал и рявкнул на нее. Только тогда она, шлепая тапочками по лужам, поплелась обратно в подъезд.

– Тебе на самом деле надо на встречу? – спросил Дима.

– Мне в магазин надо, – хмуро ответил Егор. – Масло надо купить машинное да пожрать что-нибудь. А тебе на работу действительно?

– Да я еще утром уволился, – рассмеялся Дима. – Надо же было как-то от Маринки отделаться… Очень уж она доставучая.

– Это да, это конечно, – согласился Егор, гневно просигналив подрезавшему его «Мерседесу». – Я так полагаю, что никакого прослушивания ты для нее не устроишь?

– Вот еще, – фыркнул Дима. – Конкурентов надо давить в зародыше. Мало ли что… И потом, я сам там еще на весьма шатких правах. Что Юрий обо мне подумает, если я на второй день приведу к нему кучу своих знакомых и попрошу их куда-нибудь устроить? Мне о себе надо думать.

– Очень правильная позиция, – все так же хмуро сказал Егор. – Так что вчера было? Ты только пел или еще и…

– Или, – мгновенно нахмурившись, произнес Дима. – Только обсуждать я это не хочу.

– Ну и правильно, чего там обсуждать, – пожал плечами Егор.

На его лице снова не дрогнул ни один мускул, но Диме показалось, что ему противно.

– Ты меня осуждаешь? – после недолгой паузы спросил Дима.

Егор усмехнулся и отрицательно покачал головой.

– За что тебя осуждать? Ну, продал ты свое младое тело, ну и что? Знаешь, как говорил кардинал Ришелье Д’Артаньяну: «Вы для того и приехали в Париж, чтобы продаться подороже». Так что считай, что ты еще легко отделался. С тебя потребовали только тело, а не душу. Ты – все еще ты, радуйся этому.

Дима не ответил.

Егор тоже замолчал.

Припарковавшись около большого магазина, торгующего разными аксессуарами для автомобилей, Егор вдруг повернулся к Диме. На его лице читалось неприкрытое любопытство.

– Слушай, а как же Голицын? Ты не знаешь, что с ним теперь будет?

– Я спрашивал, – смущенно улыбнулся Дима. – И Юра… Ну, Юрий Маратович мне все рассказал. Ты был прав. Больше он не будет поддерживать Влада. Более того, сделает все, чтобы Влада больше никто не поддерживал.

Егор кивнул, но на его лицо набежала тень.

– Ты чего? – нахмурился Дима.

– Боюсь, что в твоем случае это тоже означает пожизненное рабство, – серьезно сказал Егор. – Стоило Владу брыкнуться посерьезнее, его сразу же изгнали из стойла, отлучили от кормушки и сняли золоченую попону. Ты не думаешь, что с тобой все будет точно так же?

– Я, в отличие от Влада, человек поющий, – обиделся Дима. – Между прочим, я могу даже оперные арии петь! А Влад, с его голоском в пол-октавы, ни на что не годится, только что вывеска красивая.

– Да сколько их, поющих и красивых, прозябают в неизвестности, – скептически фыркнул Егор.

– Ты так говоришь, как будто не рад за меня!

– Почему? Я за тебя очень даже рад. Правда, это не значит, что мне твои методы нравятся…

– Не у всех отцы олигархи, – зло парировал Дима.

– Ну а я про что? Тебе выпал шанс, и этот шанс надо использовать по максимуму. Просто не очень уши там распускай. Ты же собирался деньги копить на непредвиденные расходы?

Дима кивнул.

– Вот и копи. Вкладывай их не только в себя, но и во что-нибудь полезное. В недвижимость, к примеру. Ее всегда сдавать можно, продать и все такое.

– Кстати, о недвижимости, – оживился Дима. – Я чего, собственно, с тобой поехал? Есть предложение. Илья, ну, солист «Тротила», съезжает с квартиры, он себе купил новую, а эту Юра отдает мне…

– Отдает?

– Ну, нет, конечно. Я буду платить там арендную плату. Предлагаю тебе переехать туда со мной! Я уже квартиру видел, она громадная, и что самое классное – в самом центре. Кстати, недалеко от твоей редакции, сам видел вывеску. Ты пешком туда сможешь бегать.

– Заманчиво, – почесал затылок Егор. – Только как на это ваш продюсер отреагирует?

– Я ему про тебя рассказал уже, – затараторил Дима. – И он совершенно не против, при условии, что ты не будешь сливать информацию. Он говорит, что свой прикормленный журналист в семье – дело очень даже неплохое. Кантридзе совершенно зажрался. Претендует на то, чтобы его считали другом, но при этом требует такие гонорары за статьи и эфиры, что дешевле купить газету целиком. И потом, я же буду ездить на гастроли, выступать, а квартира будет без присмотра.

– Я думал, что ты первое время с ним будешь жить, – задумчиво сказал Егор.

– Да ты что, у него же семья…

Егор пожал плечами.