Могила моей сестры - Роберт Дугони

– Не возражаешь, если я постою? Мне лучше думается стоя.

– На здоровье, – сказала она, села за стол и отпила вина, ей очень было это нужно.

– Должен тебе сказать, – проговорил Дэн, – когда ты пришла утром, я отнесся к этому делу скептически. Я действительно думал, что просто выполняю твою блажь.

– Я знаю.

– Я такой прозрачный?

– Я детектив, Дэн. – Она надела очки. – Я бы тоже отнеслась скептически. Спрашивай меня о чем угодно.

– Давай начнем с коммивояжера Райана Хагена.

Вэнс Кларк стоял у стола.

– Штат Вашингтон вызывает свидетеля Райана П. Хагена.

Эдмунд Хауз, сидевший рядом с назначенным судом адвокатом, седар-гроувским старожилом Деанджело Финном, впервые повернулся с тех пор, как в наручниках вошел в зал суда. Чисто выбритый и коротко подстриженный, Хауз был похож на студента-первокурсника.

В серых слаксах, с белым воротничком над черным свитером с треугольным вырезом, он смотрел на входившего в зал суда Хагена, но потом перевел взгляд через заполненную народом галерею и посмотрел на Трейси. От этого у нее пробежали мурашки по коже, она взяла Бена за руку и крепко сжала.

– Что с тобой? – прошептал Бен.

Хаген прошел через проход в ограде и занял место свидетеля; он был в рубашке цвета хаки, синей спортивной куртке и пестром галстуке. Его расчесанные на прямой пробор редеющие волосы вызвали у Трейси мысли об эльфе. Вэнс Кларк спросил коммивояжера о его работе и почему ему 25 дней в месяц приходится разъезжать по штатам Вашингтон, Орегон, Айдахо и Монтана.

– Для вас не так уж необычно не быть в курсе местных новостей?

– Да, если только это не новости о «Маринерах» или «Суперсоникс»[17]. – Хаген был улыбчив, как большинство коммивояжеров, и, похоже, ему нравилось быть в центре внимания. – Я редко покупаю газеты или смотрю вечерние новости, когда добираюсь до отеля. Я обычно ищу спортивные передачи.

– Значит, вы не знали о похищении Сары Кроссуайт?

– Нет, я ничего не слышал об этом.

– Вы можете сказать присяжным, как вы услышали об этом?

– Конечно. – Хаген повернулся лицом к присяжным, это были пять женщин и семеро мужчин, все белые. Двое дублеров сидели сразу за загородкой. – Однажды вечером я пришел домой, сняв деньги со счета, чтобы иметь мелочь, и пил пиво на диване, смотря «Маринеров», когда в перерыве сообщили о пропавшей женщине из Седар-Гроува. У меня были клиенты в тех краях, и потому я обратил внимание. Показали ее фотографию.

– Вы узнали ту женщину?

– Я никогда ее не видел.

– Что было потом?

– Сказали, что она пропала некоторое время назад, и показали фотографию ее машины, синего «Форда»-пикапа, оставленного на обочине местной дороги. Это зацепило что-то у меня в памяти.

– Что значит «зацепило», мистер Хаген?

– Я видел этот пикап. Я был уверен, что видел его как-то вечером, когда ехал домой после встречи с заказчиками на севере. Я запомнил это, потому что теперь не многие пользуются местной дорогой, когда есть федеральное шоссе, к тому же шел сильный дождь, и я подумал: «Досадно, если в такую ночь сломается машина».

– Почему в тот вечер вы ехали по местной дороге?

– Так короче. Когда разъезжаешь так много, как я, то узнаешь короткие пути.

– Вы вспомнили тот вечер?

– Сначала нет. Но я вспомнил, что это было летом, потому что меня застала гроза. Я даже решил было из-за грозы не ехать по местной дороге. Там темно. Там нет фонарей.

– Как вы потом смогли определить дату?

– У меня в календаре отмечены мои встречи, и я проверил. Это было двадцать первого августа.

– Какого года?

– 1993-го.

Хаген держал этот календарь на коленях. После приобщения его к свидетельствам Кларк попросил показать его присяжным. Потом Кларк обратился к Хагену:

– Помните ли вы что-нибудь еще про тот вечер?

– Помню, что я видел красный пикап. Он ехал мне навстречу.

– И почему вы это запомнили?

– Как я сказал, в тот вечер не было других машин на местной дороге.

– Вы заглянули в кабину?

– Нет, на самом деле не заглянул. Но я хорошо рассмотрел саму машину. Это был «Шевроле». Вишнево-красного цвета. Такие не часто встречаются. Это классическая модель.

– И что вы сделали?

– В новостях дали телефонный номер офиса шерифа, я позвонил и рассказал о машине, которую видел. Потом мне позвонил сам шериф и сказал, что хочет выслушать сам. И я рассказал ему то, что только что рассказал вам.

– Вспомнили ли вы что-нибудь еще, когда говорили с шерифом Каллоуэем?

– Я вспомнил, что в тот вечер, кажется, останавливался, чтобы заправиться и перекусить, и что если бы не останавливался, то встретил бы ту девушку первым.

Деанджело Финн выразил протест и попросил исключить это показание. Судья Шон Лоуренс, крупный мужчина с копной рыжих волос, поддержал протест.

Оставив эту последнюю мысль в голове у присяжных, Кларк сел.

Вперед вышел Финн с блокнотом в руке. Трейси знала Деанджело и его жену Милли. Ее отец заботился о Милли, у которой был тяжелый артрит. Лысеющий Финн зачесывал волосы на макушку. Он был ростом не выше пяти футов и шести дюймов, и края его брюк волочились по мраморному полу, когда он выходил на возвышение, а обшлага пиджака доходили до середины ладони, как будто он купил этот костюм сегодня утром и не имел времени подогнать.

– Вы говорите, что видели эту машину на обочине. А вы видели, чтобы кто-то стоял рядом или шел по дороге? – У Финна был визгливый голос, тонувший в обширном зале суда.

Хаген ответил, что нет.

– А этот красный пикап, что вы увидели, – вы не заглянули в кабину, верно?

– Верно.

– Значит, вы не видели внутри светловолосую женщину, не так ли?

– Не видел.

Финн указал на Хауза.

– И не видели обвиняемого в кабине, верно?

– Не видел.

– И не заметили номерного знака?

– Не заметил.

– И все же вы утверждаете, что запомнили эту машину, хотя признаете, что видели ее всего долю секунды в темный дождливый вечер?

– Это моя любимая модель, – прервал его Хаген, снова улыбнувшись. – Я продаю легковые машины и грузовики. Я знаю их, это моя работа.

Финн раскрыл и закрыл рот, как вынутая из воды рыба. Его глаза несколько раз перебежали с блокнота на Хагена и обратно.

– Значит, вы сосредоточились на машине и не видели никого в кабине. У меня больше нет вопросов.

Глава 23

Дэн перелистал свои записи.

– Мне трудно поверить, что через семь недель после события Хаген вспомнил красный автомобиль, который быстро промелькнул по темной дороге под сильным дождем. Финн не привязывался к этому на перекрестном допросе?

Трейси покачала головой.

– Он также не задавал Хагену вопросов о новостной программе, которую якобы смотрел Хаген, и не посылал запросов, чтобы получить копии всех программ новостей в тот период.

– И что бы он обнаружил, если бы получил?

– У меня есть записи всех новостных программ. Я не нашла ни одного выпуска, хотя бы отдаленно напоминавшего тот, который якобы видел Хаген. К тому времени исчезновение Сары уже не было новостью. Ты знаешь, как это бывает. Пресса, полиция, все в городке сначала поглощены событием, но проходят недели, и интерес проходит. Я их не упрекаю. Через семь недель исчезновение Сары было в самом низу, если бы только не случилось чего-то важного, что могло бы снова привлечь к нему внимание. Но ничего такого не было.

– А что с вознаграждением?

Дэн зажмурился, словно борясь с головной болью.

– Поскольку свидетельство Хагена дало Каллоуэю и Кларку то, что им было нужно, чтобы убедить судью Салливэна выдать ордер на обыск, Финну следовало наброситься на Хагена, выпытывая все подробности, тем более что Хаген также заложил основу для свидетельств Каллоуэя на следующий день.

Рой Каллоуэй сидел в кресле свидетеля, словно у себя в гостиной, а все прочие в зале суда были его гости. Ветер дул в окна второго этажа, и дождь стучал в стекла, как будто бились птички. Трейси посмотрела на деревья во дворе, их промокшие ветви согнулись. Из труб домов неподалеку поднимался дым, но буколический образ как будто только увеличивал лживость показаний Эдмунда Хауза. Маленькие городки не имеют иммунитета от насильственных преступлений. Куда там.