Цена омеги - Алиса Линд

— Спас свою пару, отец! — в тон с рыком отвечаю я.

— Верни её, откуда взял! Тебя в детстве не учили не брать чужое?! — звереет отец.

— Уже некому, — сам слышу в своем голосе превосходство и злорадную насмешку. — Четырехпалый мертв.

У отца глаза на лоб лезут.

— Совсем охренел, щенок?! — он надвигается на меня и останавливается вплотную. От Сташи начинает пахнуть адреналином и страхом. — Ты же войну развяжешь! Я вовек это не улажу! Ты ослушался приказа, и я…

Сейчас он скажет, что изгоняет меня из клана. Ага. Размечтался.

— Ответишь на мой вызов! — выпрямляю спину и становлюсь выше его. — Я вызываю тебя на дуэль, отец! В случае победы клан мой!

Отец хватает ртом воздух, оторопело смотрит на меня несколько мгновений, а потом звереет ещё сильнее. Я нанес ему оскорбление, усомнившись в том, что он сможет победить.

— Идем потанцуем, отец, — киваю на дверь. — И покончим с этим.

Он не может отказаться, чтобы не потерять авторитет, но при этом он понимает, что я сильнее, что я отберу у него власть. Какая досадная ситуация. Ему придется подчиниться. Вилка без выигрыша.

Мы выходим в общий зал, который сейчас наполовину заполнен людьми из клана.

— Оплатишь ущерб, щенок! — выплевывает отец и начинает снимать с себя одежду.

Я шепчу Сташе, чтобы подождала меня у барной стойки, и делаю то же.

Отец обращается первым, я на пару мгновений позже и вижу его оскаленную пасть, которая вот-вот сомкнется на шее.

31. ♀

Сташа

Это все какой-то лютый сюр. Я снова наблюдаю, как Йован в образе ярко-бурого волка дерется с другим тоже бурым, только блеклым. Снова этот ужасный звук грызни, народ в баре мгновенно замирает и собирается вокруг места потасовки посреди большого зала. А я сижу и думаю, что, наверное, остаться рядом с Йованом и правда — спасение. Сейчас он ради меня бросил вызов собственному отцу, и я не сомневаюсь, что победит. А что будет дальше, я увижу.

Минуты дуэли тянутся мучительно, из-за спин собравшихся я уже плохо вижу, что там происходит, и вдруг воздух пронзает полный боли рык. Я инстинктивно срываюсь туда, расталкиваю зевак и вижу, что волк с ярким окрасом держит противника за глотку. А тот сверлит его полным разочарования взглядом, а потом роняет голову на пол, давая второму добить себя, но Йован отпускает и начинает превращаться.

У меня в душе взлетает облегчение, а по толпе проносится ропот. Когда Йован становится человеком — снова голый, покусанный, с окровавленным телом и лицом, Бурые начинают опускаться на одно колено, приветствуя нового альфу. А я смотрю на эту мощную махину и не могу оторвать взгляд. Красивый до безобразия, и кровавые брызги на теле придают ему брутальности, свидетельствуют о силе. От этого зрелища внутри скручивается напряжение, а колени становятся ватными. В душе появляется первобытный трепет. Этому человеку хочется подчиниться.

Йован подходит к одному из волков и приказывает:

— Объявляй общий сбор, — метает в меня повелительный взгляд. — Я представлю всем первую волчицу клана.

Первую волчицу? То есть… У меня дыхание спирает от услышанного. Если брать аналогию с первой леди, я, выходит… жена главного?

Отец Йована тоже обратился, но не может встать, заливая пол собственной кровью, и новый альфа велит другим отправить того в клинику, затем подзывает меня.

— Ты в безопасности, любимая, — говорит бархатисто. — Никто тебя теперь не тронет. Но есть маленькая формальность, которую осталось уладить. Надеюсь, ты не откажешься стать моей парой?

Хлопаю ресницами, не очень понимая, что это значит.

— Прости, я не успел купить кольцо. Мы сыграем человеческую свадьбу позже, — виновато добавляет Йован и надевает боксеры, следом натягивает брюки прямо на кровавые следы. — Я устранил все прямые угрозы нашему счастью, так что…

Вместо ответа я бросаюсь ему на шею и крепко обнимаю. Да, Боже, да! Наверное, во мне шкалит адреналин, но я хочу быть с ним. Хочу быть его. Хочу всегда быть под его защитой. Теперь верю, что ради меня он уничтожит весь мир.

32. ♀

Сташа

Проходит несколько дней, в течение которых я учусь быть первой волчицей клана. Оказывается, мне положены слуги, точнее, служанки. Мужчин Йован ко мне не подпускает.

Альфа настаивает, чтобы по утрам я баловала себя посещением СПА, хотя за пределы клана выпускает меня с прислугой и в сопровождении как минимум одной машины охраны. В такие моменты я ощущаю себя королевой, которая окружённа свитой.

Днем у меня много организационных дел, но все они касаются женской части жизни — в мою ответственность входит контроль работы поваров, уборщиков, закупщиков. В общем, я бы сравнила эту работу с обязанностями сестры-хозяйки, если в больничной терминологии.

Сам Йован днями напролет занимается стратегическим планированием, запершись со своими заместителями в просторном кабинете с круглым столом. Мне не положено знать, что они там обсуждают, но достаточно того, что я уверена — Йован сделает все, чтобы защитить меня, чтобы я жила в безопасном мире.

Время от времени нам вместе приходится принимать делегации из других кланов. Первыми прибыли Медные, видимо, мой брат по имени Бошко, который тогда сидел молчаливым истуканом рядом с моим отцом.

— Рад засвидетельствовать почтение клана Медных волков, Йован Костич, — нарочито холодно произносит он и слегка наклоняет голову, потом переводит взгляд на меня, добавляет наигранно вежливо: — Бояна.

— Сташа! — жестко поправляет его Йован. — Можешь идти Бошко, передавай привет Драгану.

На следующий день мы так же принимаем делегации Рыжих и Огненных волков. Следом за ними приходят и другие. И все как на подбор пахнут уважением к моему альфе. Потом одна из служанок пояснила, это потому что Бурые теперь — самый могущественный клан в Черногории. Считай, Йован — альфа всех волков этой страны.

Присвистываю. О такой чести, наверное, я не могла и мечтать.

Вечера мы с Йованом проводим вместе, выезжаем в город, гуляем по набережным, паркам, сидим в ресторанах. Я с ним совершенно счастлива. Мои чувства крепнут, кажется, с каждой минутой. Днем меня заводит его сосредоточенное лицо, с каким он принимает отчеты от верных волков, а ночью наедине с ним я таю под его горячим взглядом и тону в океане чувственных наслаждений.

Наступает наше первое воскресенье. В Сербии это семейный день. Здешние людские порядки недалеко