Загадочное происшествие в Стайлзе - Агата Кристи

Джепп внимательно смотрел на Пуаро.

— Ну-ну, потише на поворотах, Саммерхэй! — шутливо произнес он. — Мы с этим мусье встречались раньше, и нет на свете другого человека, к мнению которого я бы так прислушивался. Если не ошибаюсь, у него что-то на уме. Не так ли, мусье?

Пуаро улыбнулся:

— Да… я пришел к определенным выводам.

Вид у суперинтенданта Саммерхэя был довольно скептический, но инспектор Джепп, продолжая изучающе смотреть на Пуаро, проговорил:

— Дело в том, что до сих пор мы видели эти события, так сказать, со стороны. В подобного рода происшествиях, когда убийца определяется после дознания, мы в невыгодном положении. Многое прежде всего зависит от тщательного осмотра места преступления. Тут мистер Пуаро имеет перед нами преимущество. Мы не оказались бы здесь даже сейчас, если бы не получили подсказку от этого толкового доктора, который передал весть через коронера. Но вы, мусье Пуаро, с самого начала были на месте и могли получить какие-нибудь дополнительные представления о деле. Из показаний на дознании получается, что мистер Инглторп убил свою жену, и это так же верно, как то, что я стою здесь, перед вами, и, если бы кто-то другой, а не вы, намекнул на обратное, я рассмеялся бы прямо ему в лицо. Должен сказать, меня удивляет, почему присяжные сразу же не предъявили мистеру Инглторпу обвинение в преднамеренном убийстве. Думаю, они так и сделали бы, если бы не коронер. Казалось, что он их сдерживает.

— Возможно, у вас в кармане уже лежит ордер на его арест? — предположил Пуаро.

На выразительном лице Джеппа будто захлопнулись деревянные ставни, оно стало сугубо официальным.

— Может, есть, а может, и нет, — сухо ответил он.

Пуаро задумчиво посмотрел на инспектора и неожиданно заявил:

— Я очень хотел бы, чтобы Инглторп не был арестован.

— Подумать только! — саркастически воскликнул Саммерхэй.

Джепп с комичным недоумением уставился на бельгийца:

— Не могли бы вы сказать чуть больше, мистер Пуаро? От вас даже намека будет достаточно. Мы поймем! Вы были на месте… и, как вы понимаете, Скотленд-Ярд не хотел бы совершить ошибку.

— Я так и подумал. Ну что же, я вам вот что скажу. Если вы используете ваш ордер и арестуете мистера Инглторпа, это не принесет вам славы — дело против него будет немедленно прекращено. Comme ça![35] — И Пуаро выразительно прищелкнул пальцами.

Лицо Джеппа помрачнело, а Саммерхэй недоверчиво хмыкнул.

Что же касается меня, то я буквально онемел от неожиданности. И решил, что Пуаро просто безумен.

Джепп вынул из кармана носовой платок и осторожно вытер лоб.

— Я не посмею этого сделать, мистер Пуаро. Я положился бы на ваши слова, но надо мной есть те, кто спросит, какого черта я не арестовал убийцу. Не могли бы вы сказать мне хоть немного больше?

Пуаро задумался.

— Ну что же! Можно, — наконец сказал он, — хотя, признаюсь, мне не хотелось бы. Это подталкивает меня и ускоряет события. В настоящее время я предпочел бы не действовать в открытую, но то, что вы говорите, справедливо: слова бельгийского полицейского, чьи лучшие дни остались позади, уже недостаточно! Однако Алфред Инглторп не должен быть арестован. Мистер Гастингс знает, что я поклялся не допустить этого. А вы, мой добрый Джепп, сразу же направляетесь в Стайлз?

— Ну… приблизительно через полчаса. Вначале нам хотелось бы повидать коронера и доктора.

— Хорошо! Зайдите за мной, когда будете проходить мимо. Последний дом в деревне. Я пойду с вами. Неважно, будет мистер Инглторп в Стайлз-Корт или нет, я сам предъявлю вам доказательства, что обвинение против него несостоятельно. Договорились?

— Договорились, — сердечно согласился Джепп. — И от имени Ярда я вам очень благодарен, хотя, должен признаться, в настоящий момент не вижу никаких изъянов в уликах. Но вы всегда были необыкновенным и непредсказуемым. До встречи, мусье!

Оба детектива ушли, Саммерхэй по-прежнему с недоверчивой ухмылкой на лице.

— Ну что же, друг мой! — воскликнул Пуаро, прежде чем я успел вставить хоть слово. — Что вы думаете? Mon Dieu![36] Во время дознания меня несколько раз бросало в жар. Я не мог даже представить, что этот человек будет настолько упрямым и откажется хоть что-нибудь сказать. Определенно, это было поведение сумасшедшего!

— Гм-м! Кроме сумасшествия, есть и другое объяснение, — заметил я. — Как он мог защищаться, если выдвинутое против него обвинение справедливо? Ему оставалось только молчать!

— Как защищаться? Да существуют сотни оригинальнейших способов! — воскликнул Пуаро. — Скажем, если бы я совершил это убийство, то немедленно придумал бы семь самых правдоподобных историй! Намного более убедительных, чем неловкие отрицания мистера Инглторпа!

Я не мог удержаться от смеха:

— Мой дорогой Пуаро! Уверен, вы способны придумать не семь, а семьдесят историй! Однако, несмотря на ваши заявления детективам, вы, конечно же, не верите в невиновность Алфреда Инглторпа?

— Почему? Ничего не изменилось.

— Но улики так убедительны, — возразил я.

— Да, слишком убедительны.

Мы повернули к калитке «Листуэй коттедж» и поднялись по теперь уже хорошо знакомой мне лестнице.

— Да-да! Слишком убедительны! — повторил Пуаро будто про себя. — Настоящие улики обычно несколько туманны и не вполне удовлетворительны. Они нуждаются в проверке… тщательном анализе… отсеве ложных улик… А здесь все заранее подготовлено. Нет, мой друг, свидетельство мистера Инглторпа очень умно составлено. Так умно, что в конце концов ему перестаешь верить. Он разрушает свой собственный замысел.

— Почему вы так думаете?

— Потому что, пока улики против него были неясны, их было очень трудно опровергнуть. Но преступник сам так затянул сеть, что один удар может ее разрубить, и — Инглторп свободен!

Я промолчал.

— Давайте посмотрим на это внимательнее. Скажем, перед нами человек, который решил отравить свою жену. Он, как говорится, привык изворачиваться и всеми правдами и неправдами добывать себе средства к существованию. Стало быть, какой-то ум у него есть. Не совсем дурак. Ну вот! А теперь посмотрим, как этот человек приступает к делу. Идет прямо к деревенскому аптекарю и под своим собственным именем покупает стрихнин, рассказав выдуманную историю про собаку. История оказывается лживой. Он не использует яд в ту же ночь. Нет, ждет, когда произойдет скандал, который станет достоянием всего дома и, естественно, вызовет к нему подозрение. Он не готовит защиту… ни намека, ни тени алиби, хотя знает, что помощник аптекаря заявит об этом факте. Чушь! И не просите меня поверить в то, что человек может быть таким идиотом! Так действовать может только безумец, который хочет совершить самоубийство и мечтает, чтобы его повесили!

— И все-таки не понимаю… — начал было я.

— Я и сам не понимаю. Поверьте, mon ami, это меня озадачивает. Меня, Эркюля Пуаро!

— Однако если вы считаете его невиновным, то как вы объясните, что он покупал стрихнин?

— Очень просто. Он его не покупал.

— Но Мэйс узнал его!

— Извините, перед ним был человек с черной бородой, как у мистера Инглторпа, в очках, как мистер Инглторп, и одет в довольно приметную одежду, какую носит Инглторп. Мэйс не мог узнать человека, которого до этого, возможно, видел только на расстоянии. Сам он лишь две недели как появился в деревне, а миссис Инглторп имела дело преимущественно с аптекой «Кут» в Тэдминстере.

— Значит, вы думаете…

— Mon ami, вы помните два момента в этом деле, которые я особенно подчеркивал? Оставим пока первый. Что было вторым?

— Тот важный факт, что Алфред Инглторп носит странную одежду, черную бороду и очки, — процитировал я.

— Совершенно верно. Теперь представьте себе, что кто-то хотел выдать себя за Джона или Лоуренса Кавендишей. Это будет легко?

— Нет, — подумав, ответил я. — Конечно, артист…

Однако Пуаро резко оборвал меня:

— Почему это будет нелегко? Я вам отвечу, друг мой. Потому что у обоих гладко выбритые лица. Чтобы выдать себя за любого из них при ярком дневном свете, надо быть гениальным актером и к тому же иметь определенное сходство. Однако в случае с Алфредом Инглторпом все обстоит совершенно иначе. Странная одежда, борода, очки, скрывающие глаза, — вот характерные черты его внешности. Далее, какой первый инстинкт преступника? Отвлечь от себя внимание, не так ли? Как же он может лучше всего это сделать? Разумеется, переключив внимание на кого-нибудь другого. В данном случае подходящий человек оказался под рукой. Все склонны верить в вину мистера Инглторпа. Это неизбежно. Подозрение, безусловно, падает на него. Однако, чтобы все было наверняка, должно быть такое убедительное доказательство, как покупка яда, совершенная человеком странной внешности, как у мистера Инглторпа. А это сделать нетрудно. Вспомните, юный Мэйс, собственно говоря, никогда не видел Инглторпа близко и никогда с ним не разговаривал. Как он мог усомниться, что человек в характерной одежде, с бородой и очками на самом деле не Алфред Инглторп?