Звездная ведьма - Линда Джонс

— Придётся научиться, — ничуть не обидевшись, ответила Лиана. — Есть время для борьбы, но есть время и для смирения, — она усмехнулась. — Зелёный тебе к лицу. Некоторые из платьев, которые принесла для тебя Мари, принадлежали сёстрам Себастьена, другие когда-то были моими.

— Их слишком много. — Платья Лианы оказались либо прозрачными, либо с вырезом до середины живота. Было совсем нетрудно разобраться, какие из нарядов шили для добродетельных сестёр императора, а какие для его любовницы.

Лучше пойти к Хену голой, чем вырядиться в одну из тех обольстительных вещиц.

Сегодня она решила надеть весенне-зелёное платье, поскольку в отличие от других, то село на ней идеально и не нуждалось в подгонке. Из трёх сестёр Файн лишь Софи была искусной швеёй, но сделать пару складок и приспустить подол Айседора тоже сумела бы.

— Пусть ты слишком застенчива, чтобы поделиться интимными подробностями, но я вижу, что капитан тебе понравился.

— Вы не... — начала Айседора.

— Вижу-вижу, — оборвала Лиана. — Сегодня твои глаза искрятся жизнью, а щеки до сих пор горят от любви.

— Если я сегодня выгляжу получше, то лишь потому, что хорошо выспалась.

Лиана заулыбалась ещё шире.

— Кто бы сомневался.

Айседора отвернулась, собравшись покинуть Лиану и разобраться с грудой шитья в одиночестве.

У двери её настиг окрик Лианы:

— Он хочет видеть тебя сегодня днём.

— Что? — Айседора резко обернулась. — Я обещала прийти к нему вечером, но...

— Очевидно, он хочет поухаживать за тобой как полагается. Тебе следует чувствовать себя польщённой.

— Я велю Мари передать капитану, что слишком занята для ухаживаний, — отрезала Айседора.

— Ты пойдёшь, — резче и гораздо менее дружелюбно сообщила Лиана. — Себастьен хочет, чтобы ты сдружилась с Луканом Хеном и слушала, что он говорит. Ослеплённый страстью, капитан может сболтнуть что-нибудь важное.

— Знаю, вы хотите, чтобы я за ним шпионила. Но неужели нельзя потерпеть до вечера? Сегодня мне нужно перешить платья.

— Для таких дел у нас есть швеи, Айседора. Тебе же поручено следить за Хеном, — императрица подняла бледную, тонкую руку. — Обольщай его ночь за ночью. Наслаждайся. Слушай и запоминай. Вчера, насколько я слышала, ты довольно быстро покинула его комнату. Но, в конечном счёте, тебе захочется провести с ним всю ночь. Некоторые мужчины разговаривают во сне и...

— Я не хочу спать рядом с Луканом Хеном.

Лицо Лианы посуровело. Беременная и почти беспомощная императрица всё же могла быть жестокой и опасной.

— Несколько месяцев назад я предупредила, что не знаю, как долго смогу тебя защищать. Я сделала, что могла. Теперь твоя очередь. 

Лукан следовал по широкому коридору восьмого уровня за взбешённой Айседорой, чьё бледно-зелёное платье, шелестевшее в такт надменной походке, казалось, отлично подходит для прохладного дня. Хотя озябшей девушка, определённо, не выглядела. Он опустил взгляд на её ягодицы, слишком хорошо скрытые складками ткани. Лукан помнил, какие они упругие и красивые, и жаждал увидеть их снова. Как можно скорее.

Здесь жили и работали дворцовые художники и артисты, но несколько залов отвели для демонстрации произведений искусства гостям и обитателям дворца. Пригласив Айседору присоединиться к нему на экскурсии, Лукан не ожидал столь бурной реакции. Хотя следовало бы.

— Это обычное дело, когда мужчина просит разрешения позвать к себе любовницу в разгар дня.

— Вот только я совершенно уверена, что вы никогда ни у кого не просили разрешения, — пылко возразила она. — Вы требуете, заставляете и берёте.

Он догнал её двумя широкими шагами, схватил за руку и развернул к себе. По коридору разгуливали обитатели уровня, но все они поспешно разбежались по делам, слишком демонстративно игнорируя развернувшуюся сцену.

— Прошлой ночью я ничего не брал, — тихо, но строго напомнил он.

Она уверенно и смело посмотрела ему в глаза. Он никогда прежде не встречал столь невероятно бесстрашную женщину.

— Ой ли? — прошептала она.

И тут он заметил в Айседоре кое-что ещё, помимо силы. То, что предпочёл бы не видеть. Лукан не знал, виновата ли в открывшейся ему истине магия или простой инстинкт, но заглянув ей в глаза, понял:

— Ты все ещё любишь своего мужа.

Из-за бесстрашной манеры поведения Айседоры он оказался абсолютно не готов к блеснувшим в её глазах слезам.

— Не смейте о нём говорить.

Он провёл большим пальцем по её мягкой щеке.

— Я думал, его нет в живых уже несколько лет. Это не так?

— Я же сказала, не смейте...

— Меня интересуешь ты, Айседора. Не он.

Она поджала губы, изо всех сил борясь со слезами.

— Он умер больше шести лет назад.

— И сколько у тебя с тех пор было любовников? — Лукан понял, какой получит ответ, раньше, чем Айседора успела заговорить, и пронзивший его укол боли оказался острее, чем следовало.

— Ни одного, — прошептала она. Слезы высохли, вытесненные сильной волей и ещё более сильным духом. — Я собиралась хранить ему верность до конца жизни, но у вас возникли другие планы.

— Если бы я знал...

— Вы не спрашивали, поэтому не могли знать, — рявкнула она. — Вас не интересуют ничьи чувства, кроме собственных. Вы хотите, вы нуждаетесь, вы желаете... и ничто больше не имеет значения.

Он наклонился и поцеловал её в лоб, нетребовательно и почти по-дружески.

— Уйди ты в землю мёртвых первой, то захотела бы, чтобы муж провёл оставшиеся годы без женщины?

Айседора дёрнулась, ошарашенная вопросом.

— Это... совсем другое. И я же сказала, не смейте говорить о Вильяме.

Вильям. Сильное, обычное имя, произнесённое со страстью.

— Отлично. Я скажу одну вещь, и больше мы не будем его обсуждать, — Лукан склонился ближе и прошептал у её уха: — Если твой Вильям любил тебя, то не захотел бы, чтобы ты коротала жизнь без прикосновений, удовольствий и привязанности.

— Возможно, — столь же тихо и не менее смело признала она. — Но вряд ли он захотел бы, чтобы я разделила столь драгоценные вещи с человеком, который мне даже не нравится.

Лукан слегка отстранился, чтобы как следует рассмотреть её лицо и проверить, не дразнит ли она его. Айседора была серьёзна. Он всегда нравился женщинам. И хотя из-за своего положения в Круге не мог уделять им много времени, его всегда окружали красавицы, не отказывающиеся от сексуальных утех, поварихи, швеи и горничные. Лукан нравился им всем.

Но он ни разу в жизни не встречал такую, как Айседора.

Однако, несмотря на свою силу, упорство и красоту, она тоже была женщиной, и прежде чем он уедет отсюда, непременно его захочет.