Лига «Ночь и туман» - Дэвид Моррелл

— О чем это ты? — рассмеялась она.

— Мой обет целомудрия. Если бы Адаму и Еве нельзя было заниматься сексом. Бог не создал бы их мужчиной и женщиной.

— Ты пытаешься сказать мне, что секс — это естественно? Я это и так знаю.

— Но, как ты, возможно, уже заметила, я смущен.

— О, это я действительно заметила.

— Ну и я решил…

— Да?

— Если ты не против…

— Да?

— Если ты предпочитаешь естественные законы искусственным…

— Да?

— Я бы с удовольствием занялся с тобой любовью.

— Дрю…

Теперь была его очередь спросить:

— Да?

— Иди ко мне.

3

Ближе к концу дня в прохладной комнате с закрытыми шторами они лежали на кровати в объятиях друг друга. Обнаженные и расслабленные, они радовались своей близости и ничего не говорили. Но реальность не давала забыться.

— Священник, — сказал Дрю.

— Знаю. Как бы я хотела, чтобы нам не надо было делать это.

— Но проблема остается. Размышляя, он потянулся к одежде.

— Меня кое-что удивляет, — сказала Арлен. Он перестал застегивать рубашку.

— Удивляет?

— Раньше, когда ты ушел из монастыря, ты, не переставая, задавал вопросы. Ты спрашивал обо всем — о культуре, о том, кто стал президентом, что случилось в мире за шесть лет. Но в этот раз, проведя год в пустыне, ты ни о чем меня не спрашиваешь.

— Да, — Дрю криво усмехнулся. — Потому что мне не понравилось то, что я услышал в прошлый раз.

— Тогда зачем звонить священнику? Почему бы не исчезнуть? Сбежать. Вместе.

— Потому что я больше не верю, что могу сбежать. Я хочу покончить с этим. Я не хочу больше создавать себе проблемы из-за Братства. Не хочу, чтобы кто-нибудь нам мешал. Никогда.

4

Каир — жаркий, шумный, людный, забитый транспортом. Автомобильные выхлопы соперничают с ароматом восточной кухни и специй, которыми торгуют на базарах. Инструкция, полученная Дрю и Арлен по телефону, привела их по лабиринту узких улочек к дверям ресторана. Вывеску на арабском языке Дрю перевел как “Игольное ушко”. Он посмотрел по сторонам и не заметил какой-либо неожиданности, нарушения обычного ритма улицы. Конечно, ровное движение толпы еще не доказывает того, что за ними не было слежки, — профессионалы не выдадут себя так легко. Но, по крайней мере, они не чувствовали, что за ними следили, и это все, чем можно было утешиться.

Они вошли в сумрачный зал ресторана. На Дрю первым делом подействовал запах. Едкий запах табачного дыма. Сильный аромат кофе. Потом касание — твердый пол под ногами. Какой-то момент его глаза изучали интерьер ресторана — деревянные стулья и столы без скатертей, но по стенам — за исключением зеркальной, у которой располагалась стойка и которая была уставлена бутылками с яркими этикетками, — цветастые восточные ковры. Столы отделялись друг от друга извивающимися перегородками. Кроме официанта в белом фартуке за стойкой и двух мужчин в темных костюмах и красных фесках за столом в левом углу, в ресторане никого не было.

Дрю и Арлен выбрали столик справа. Стол был как раз посередине между входом в ресторан и тем, что, по мнению Дрю, являлось задним выходом — через кухню. Они сели спиной к стене.

— В котором часу он собирается встретиться с нами? — спросил Дрю.

— Он об этом не говорил. Он сказал только, что он будет здесь до заката.

Дрю постучал пальцами по столу.

— Хочешь кофе?

— Египетский кофе? Эта штука настолько крепкая, что я лучше приставлю пистолет ко лбу и таким образом вышибу себе мозги.

Дрю начал было смеяться, но остановился, услышав, как за перегородкой скрипнул стул. Мужчина в белом костюме вышел из-за перегородки и остановился возле их стола.

Мужчина был крепкого телосложения, с оливковым цветом лица и густыми черными усами, которые подчеркивали его улыбку. Улыбка была радостной и дружелюбной.

— Мисс Хардести, я недавно разговаривал с вами по телефону.

— Вы не тот священник, с которым я встречалась в Нью-Йорке, — сказала Арлен.

Дрю приготовился встать.

— Да, — согласился мужчина, — вы правы. Священник, о котором вы говорите — отец Виктор, — был отозван, — мужчина продолжал улыбаться. — Меня зовут отец Себастьян. Надеюсь, такое изменение вас не смущает. Но, конечно, вы хотите взглянуть на мои “верительные грамоты”.

Мужчина протянул вперед левую руку, ладонью вниз, показывая перстень на среднем пальце.

Перстень был с большим, превосходным рубином, который переливался даже в полумраке. На камне была эмблема — пересекающиеся меч и крест. Религия и Насилие. Символ Братства Камня. Дрю передернуло.

— Я вижу, вам знаком этот перстень, — отец Себастьян продолжал улыбаться.

— Любой может носить перстень.

— Но не та кой.

— Может быть, — сказал Дрю. — Да хранит Господь тебя… Улыбка священника увяла.

— А-а…

— Именно, — грубо сказал Дрю. — Пароль. Продолжайте и закончите его. Приветствие Братства. “Да хранит Господь тебя…”

— “…и твою душу”.

— И дальше?

— Deo gratias.[1] Вы удовлетворены?

— Это только начало. Dominus vobiscum…[2]

— Etcum spiritu tuo.[3]

— Hocestenim…[4]

— Corpus meum.[5]

— Pater Noster…[6]

— Qui est in coeli.[7]

— О чем вы там говорите? — перебила их Арлен.

— Обменялись фразами из традиционной мессы, — сказал Дрю. — Братство — консервативная организация. В середине шестидесятых оно еще не сменило латынь на современный язык. А вы, — Дрю изучающе посмотрел на смуглого человека с перстнем, который назвался отцом Себастьяном и походил на египтянина, — вы ведь моложе меня? Тридцать? Если вы не принадлежите к Братству, вы не могли видеть настоящую мессу и не можете помнить ответы на латы ни. Кто основал Братство?

— Отец Джером.

— Когда?

— Третий Крестовый поход. Тысяча сто девяносто второй год.

— Его настоящее имя?

— Хассан ибн аль-Саббах. По случайному совпадению, его звали так же, как и араба — основателя терроризма за сто лет до этого. Хотя отец Джером и был монахом, он был завербован крестоносцами как наемный убийца, так как он был араб и, следовательно, легко мог проникнуть в ряды язычников. В отличие от террора арабов, террор отца Джерома был святым. И с тех пор мы, — отец Себастьян передернул плечами, — делаем все необходимое, чтобы защитить церковь. Теперь вы удовлетворены?

Дрю кивнул.

Священник подсел к столу.

— Ну а ваши “верительные грамоты”?

— У вас была прекрасная возможность изучить меня из-за этой перегородки. У вас наверняка есть фотография.

— Пластические операции способны творить чудеса.

— В вашем перстне под камнем яд. Ваш монастырь находился на западном побережье Франции, на территории, которая во время Третьего Крестового похода являлась предметом споров между Францией и Англией. Только тот, кто обращен, кто был завербован Братством, может знать это.

— Верно. Обращен. И теперь мы снова обращаемся к вам. Дрю вдруг почувствовал, что ужасно устал. Все возвращается, и от этого никуда не деться.

— Чего вы хотите? — голос его дрогну л. — Если вы знали, где я прячусь, почему вы позволили мне провести год…

— В пещере, в пустыне? Вы должны были понести наказание за свои грехи. Ради спасения души. Ради очищения. Мы держали вас в резерве. Вы отказались присоединиться к нам, но мы нашли способ при необходимости заставить вас помочь нам.

— Помочь?

— Найти.

— Что?

— Священника. — Раздался взрыв.

5

Дрю контузило за долю секунды до того, как он услышал взрыв. Сначала что-то вспыхнуло, потом стало постепенно темнеть, он отлетел назад к стене и ударился затылком о камень. Потом его отбросило обратно к столу, который развалился на куски от взрыва и тяжести упавшего на него Дрю. Дрю задохнулся, ударившись грудью о пол. Он, скорчившись, лежал на полу. Огонь охватил зал.

Бомбу, видимо, спрятали за стойкой, которой теперь не существовало. Официанта и двух мужчин, сидевших за столиком недалеко от стойки, разорвало на куски — они не успели даже вскрикнуть. Но все это Дрю понял только потом.

Он действительно слышал крики. Кричал не он. Женщина. Арлен. Ему необходимо было спасти ее, он рванулся в горящий, разрушенный зал ресторана.

Дрю задыхался от дыма, судорожно ловил ртом воздух и полз навстречу крикам Арлен. Кто-то схватил его. Дрю сопротивлялся, пытался вырваться, но не мог, его оттаскивали назад. Снаружи, на жаркой, пыльной, узкой, запруженной народом улочке, он больше не слышал криков Арлен. Дрю предпринял последнюю попытку вырваться из обхвативших его за грудь рук и вернуться в горящее здание ресторана… но вместо этого упал. Перед глазами все плыло, он напряженно вглядывался перед собой. Дрю был убежден, что это галлюцинация, — лицо, склонившееся над ним, принадлежало… Арлен.