Люмен. Город туманов (СИ) - Алиса Болдырева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зажав рукой рот, словно сдерживая рвущийся наружу крик, Лин забралась в постель. Она не стала выключать лампу, и, накрывшись одеялом, уставилась немигающим взглядом на дверь. Ей было страшно закрывать глаза. Через некоторое время нервное перенапряжение всё же взяло над ней верх, и Лин стала проваливаться в беспокойный сон. Уже засыпая, она поняла, что ей показалось странным в разговоре с Сэмюэлем. Он впервые назвал её по имени.
Глава VIII
В двери комнаты кто-то негромко постучал, и Лин резко села в постели. Рука машинально потянулась к тяжёлой лампе на столе, но её там не оказалось. Она стала шарить глазами по сторонам, не понимая, куда подевалась её комната. Бледные обои на стенах, незнакомый шкаф. Где она? Очередной стук вынудил её перевести встревоженный взгляд на двери.
Сердце в груди забарабанило со страшной силой, когда перед мысленным взором Лин пронеслись события вчерашнего дня: её побег, полёт на горгулье, знакомства с обитателями особняка, ранение Ригана…
Лин шумно выдохнула, закрыв на миг глаза. Точно, она ведь в особняке ордена. И как она только могла позабыть об этом? Впрочем, чему тут удивляться? Произошедшее больше напоминало жуткий, бесконечный кошмар, от которого хотелось убежать, а не реальность.
Металлическая ручка двери заходила из стороны в сторону, вырывая Лин из беспокойных мыслей. Кто-то настойчиво пытался попасть к ней в комнату. Проведя руками по растрёпанным волосам, Лин поднялась с кровати.
— Сейчас, — прохрипела она, подходя к двери.
Щёлкнул замок, двери её спальни бесшумно отворились, и Лин увидела перед собой Ирину.
— Дерби прислал меня за тобой. Пора спускаться к завтраку, — бархатным голосом произнесла девушка. На ней была всё та же одежда — облегающие чёрные брюки и свитер. Красивое лицо казалось свежим и румяным, словно она всю ночь спала в своей постели, а не провозилась до рассвета в комнате Ригана.
— К завтраку, — зачем-то повторила за ней Лин. — А который час? — слишком громко спросила она, бросив мимолётный взгляд в сторону окна, сквозь которое в комнату заглядывало хмурое небо, щедро окрашивая линию горизонта серыми красками.
— Половина девятого. Ты что, не ложилась вовсе? — удивилась Ирина, выгнув дугой свои идеально ровные брови.
— Нет, нет, просто я… — замялась Лин, поправляя свитер. — Знаешь, это не важно, — отмахнулась она, в конце концов.
— Поторопись, я подожду за дверью, — сказала Ирина. Она окинула Лин внимательным взглядом, склонив голову набок, а затем с некоторым недовольством поджала губы. — Делорис не догадалась, что тебе может понадобиться ночная сорочка, — цокнула она, и резко развернулась, отчего кончик косы, словно хлыст, ударил ей по спине. Как только Ирина отошла, Лин закрыла дверь, прислонившись спиной к шершавой поверхности.
«Лучше поспешить» — спустя секунду подумала Лин, отстраняясь от двери.
Проходя мимо зеркала, она случайно поймала в нём своё отражение, и едва сдержала вопль отчаяния, рвущийся наружу. Да уж, вид у неё был весьма плачевный. Она подошла ближе к зеркалу, рукой коснувшись бледной щеки. Под глазами залегли голубоватые тени, волосы растрёпаны в разные стороны. Синие глаза запали в глазницы. Вспомнив ровный цвет лица Ирины, Лин поморщилась. Она никогда не придавала слишком большого значения своему внешнему виду, поскольку в том месте, где она жила красота, наряду с мадам Жезель, могла сыграть с ней злую шутку. Но, следовало признать, сейчас она выглядела просто ужасно!
Тяжело вздохнув, Лин постаралась привести себя в порядок. Расправив одежду, она провела щёткой по волосам, пытаясь усмирить густую копну. Полоской ткани, что оторвала от своей испорченной рубашки, она собрала волосы в низкий хвост на затылке. Теперь её причёска выглядела вполне приемлемо, но вот бледное лицо никуда не исчезло, отчего веснушки на носу проступали ярче, чем обычно. Решив слегка пощипать себя за щёки (она видела, как девушки в борделе часто так делали, пытаясь придать лицу естественный румянец), но тут же отказалась от этой идеи, и, наконец, вышла из спальни.
Ирина ждала у дверей, и, заметив Лин, направилась вперёд по коридору, вынуждая её последовать за ней. В тишине они дошли до широкой лестницы, и стали спускаться вниз. Ступени были высокими, идти по ним оказалось весьма неудобно. Удивительно, но вчера Лин этого не заметила. То и дело она думала, что вот-вот споткнётся и покатится вниз.
Они миновали пролёт второго этажа, и, не останавливаясь, стали спускаться дальше. Когда лестница закончилась, они оказались в просторном холле на первом этаже, и Лин подумала о том, что здесь она ещё не бывала.
Ирина шла торопливо, нигде не останавливаясь. Её шаги отражались от каменных плит пола, и разносились эхом по всему холлу. Лин шла следом, оглядываясь по сторонам. Её взору предстали высокие сводчатые потолки, стены, оклеенные светлыми обоями, большие, почти во всю стену окна, пропускающие внутрь много света. Как ни странно, здесь не оказалось ни одной картины с изображением защитных символов. Только над входной дверью висела прямоугольная табличка с надписью на незнакомом Лин языке (возможно, латынь), но у неё не было времени разглядеть её — Ирина шла слишком быстро.
Впереди показалась большая массивная дверь, и, подойдя к ней, Ирина широко распахнула створки. В нос пахнул сладкий аромат яблок и корицы.
— Мы на месте, — произнесла Ирина, пропуская Лин вперёд.
Войдя внутрь, Лин оказалась в большой светлой комнате, в центре которой располагался прямоугольный, изысканно сервированный стол. За ним свободно могло разместиться человек двадцать, если не больше, но сейчас он был накрыт на шесть персон.
За столом сидели лишь трое — Леннард Дерби, Сэмюэль и брюнет, что вчера помогал нести Ригана, и чьего имени Лин не знала. Все трое смотрели на неё, пока она неторопливо шла от двери к столу. Как только Лин подошла ближе, Леннард Дерби мягко улыбнулся.
— Я рад, что ты присоединилась к нам, Лин, — сказал он, указав на место за столом, и Лин вынуждена была сесть напротив Сэмюэля. Ирина заняла место рядом с брюнетом, грациозно опустившись на стул. — Полагаю, ты уже со всеми знакома. Кроме Имона, разумеется, — сказал Дерби, как только все расселись по своим местам. — Имон,
