Щепа и судьба - Вячеслав Юрьевич Софронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И во время одной из таких поездок мне опять же повезло встретиться с человеком, столь же обуреваемым страстью к познанию неизведанного и к тому же знающим в плане истории гораздо больше меня, человека еще неопытного, не читавшего сибирских летописей или иной специальной литературы. Звали его Вячеслав Фатеевич Пятиков, и, что самое интересное, визуально мы с ним были знакомы и ранее, поскольку он, будучи молодым преподавателем по астрономии, приехал к нам в институт, когда я уже учился на последнем курсе. Потому лекций или иных занятий он у нас не вел, и не случись той дорожной встречи, как знать, может быть, и жили дальше каждый своими интересами, не встречались, не делились бы общими планами и впечатлениями.
Наше общение началось с бурного обсуждения истории похода в Сибирь дружины Ермака. Мои сведения о легендарном атамане в тот период базировались в основном на материалах, почерпнутых от экскурсоводов нашего местного музея во время редкого посещения этого почтенного заведения. В этом вопросе Слава Пятиков имел более полные сведения, проштудировав ряд дореволюционных изданий на этот счет, в том числе и опубликованные «Сибирские летописи». С его слов, многие места из тех самых летописей вступали в противоречие со здравым смыслом, и он тут же выдал кучу вопросов, которые и меня привели в замешательство. Не буду сейчас упоминать о них, поскольку они требуют отдельного изложения и обсуждения.
Да, стоит упомянуть, что еще до встречи со Славой Пятиковым у меня состоялось знакомство с весьма интересным человеком, преподавателем МГУ, Геннадием Ивановичем Ереминым, возвращавшимся через Тобольск вместе с группой студентов после экспедиции в Заболотье (район в 70 км от Тобольска в западном направлений). Мы в это время с другом вели безуспешные попытки по очистке подземного хода, и Геннадий Иванович, проходя мимо, не преминул спуститься к нам в раскоп. Разговорились, и он пригласил вечером заглянуть к нему на огонек в институтское общежитие, где он остановился. Понятное дело, что я от такого предложения не отказался, посетил заезжего историка, и встречи наши продолжались каждый вечер вплоть до его отбытия в Москву.
Он был изумительный рассказчик и любой исторический факт мог подать так, что он становился чуть ли не сказочным сюжетом, а потому слушал его, едва ли не открыв рот, и уже тогда «заразился» историей, связанной с походом Ермака, узнал о местах сражения при местечке Бабасаны, о чем упоминается далеко не во всех летописях; а еще о скрытой под землёй оружейной мастерской хана Кучума на острове среди болот, носящей название «Алтын Кыр» (тат. «Золотая земля»), и еще много о чем.
Так он поведал мне и вовсе о фантастических вещах, с которыми столкнулся во время своей экспедиции в Заболотье. Якобы там до сих пор обитает тот самый «снежный человек», которого ищут ученые по всему миру, а вот для местных татар он существо вполне реальное, и они зовут его «бицен» (тат. лесной человек) и стараются с ним не встречаться. А еще там едва ли не каждый житель может рассказать про «албасты» (тат. летающий огонь), что вполне, на его взгляд, ассоциируется с инопланетными кораблями пришельцев из космоса. Так что уходил я от него уже за полночь весь Переполненный легендами вперемежку с историческими реалиями, отчего голова шла кругом.
Правда, мой новый друг Слава отнесся к подобным рассказам московского ученого весьма скептически, но я был не в претензии. У каждого свой взгляд на вещи. Зато мы наметили целую серию поездок (у него был мотоцикл с коляской, самая подходящая вещь для коротких вылазок), и среди них перво-наперво — отыскать то место, где некогда находился Искер (Кашлык) — столица Сибирского ханства.
Это сейчас к легендарному Искеру ведет наезженная автомобильная дорога, а поблизости (почему-то в густом лесу) построена мусульманская мечеть, а вот в 70-е годы прошлого века даже музейные работники не имели представления о его местонахождении. Не знали об этом и жители деревни Преображенка, хотя, как выяснилось, он находился совсем рядом от деревенского кладбища. Пришлось нам действовать наобум, и лишь после нескольких неудачных попыток мы пробрались к обрыву, где можно было различить следы былых раскопок, обилие на речном склоне различных черепков и даже покрытых слоем ржавчины металлических предметов. Рядом был глубокий овраг, по которому текла речушка, названная Сибиркой. С холма открывалась удивительная панорама на левый берег Иртыша, а на реке виднелось несколько рыбачьих лодок.
Удивившись, что столь памятное для сибирской истории место не имеет даже какой-то таблички или какого-то иного опознавательного знака, мы вернулись обратно. Потом уже я водил туда туристические студенческие группы и ездили просто со знакомыми, которых интересует история края. В конце 90-х годов там велись почти месяц серьезные археологические раскопки, но это уже отдельная история. Мы же просто почувствовали себя первооткрывателями, а на большее и не претендовали.
Следующая наша поездка была в деревню Баишево, где, согласно летописи, был похоронен Ермак Тимофеевич. Почти на самом берегу Иртыша находилось татарское кладбище, а рядом располагался местный леспромхоз и вплотную к кладбищенской ограде были свалены штабеля бревен, кучи гниющего опила, что никак не облагораживало место погребения усопших. Но на самом кладбище обнаружить что-то связанное с личностью покорителя Сибири так и не удалось. Местные жители в ответ на наши вопросы в недоумении пожимали плечами, так что мы уехали ни с чем. Была поездка на место его гибели в устье реки Вагай, и постепенно складывалась общая картина, связанная с именем этой незаурядной личности.
Потом я на несколько лет уехал в Волгоград, хотя не оставлял надежды рано или поздно вернуться к ермаковской тематике, тем более что в 1981 г. исполнялось ровно 400 лет походу казачьей дружины в Сибирь и хотелось как-то отметить эту знаменательную дату, оживить память о том важном событии. Время от времени мы созванивались со Славой, и как-то предложил ему пройти на байдарке по маршруту Ермака от Урала и до Тобольска. Слава, не раздумывая, согласился, и назначили дату встречи в Екатеринбурге. Байдарку мне одолжили знакомые туристы, правда, весила она не менее двадцати килограмм, а еще рюкзак, кинокамера, палатка и т. п. Но об этом думал тогда меньше всего, раз поднимаю, значит, не брошу.
Но на этом я не успокоился. Хотелось как-то
