Дневник Анжелики Пантелеймоновны - Алекс Экслер

Я оделась, вылезла из палатки и первым делом стала решительно рыться в наших вещах, которые лежали в багажнике машины… Ура! Средство от комаров нашлось сразу. Причем в виде жидкости, которой я тут же облилась с головы до ног, и в виде аэрозоли, которой я тут же обильно побрызгала внутри палатки. При этом выяснилось, что у аэрозоли есть маленький, но крайне приятный для меня побочный эффект: после обрызгивания палатки Петя неожиданно перестал храпеть. Причем совсем! Я так обрадовалась, что баллончик бережно уложила обратно в сумку, чтобы по возвращению в Москву купить себе на будущее пару ящичков этого средства.

Со Светкой я тоже разобралась довольно просто. Открыла дверь машины и решительно развернула дочку на 180 градусов. Она при этом почти не проснулась. Теперь Светка могла сколько угодно дергать ногой – задняя диванная подушка, к счастью, никаких звуков не издавала. Впрочем, Светка уже дрыхла со страшной силой, поэтому на изменение своей ориентации в пространстве никак не отреагировала, а только пробормотала что-то, обняла ручной тормоз и тут же заснула.

На полянке байкеров было весело. Горел костер, ребята сидели, попивая пивко, а один из них показывал всякие номера на мотоцикле. Когда выступающему надоедало выкаблучиваться, он брал бутылку пива, садился у костра и на мотоцикл садился следующий.

– Что, Анжелика Пантелеймоновна, не спится? – вежливо спросил меня Череп.

– Черепок, – решительно сказала я. – Ты же знаешь, как я тебя уважаю.

– Что-то случилось? – приподнял одну бровь Череп.

Все-таки, не парень, а золото! Все чувствует, все понимает с полуслова. Не то что эти Светкины хахали.

– В общем, – решительно сказала я, – ничего особенного, но я никак не могу заснуть.

– Мотоциклы мешают? – догадался Череп.

– В общем, и они тоже, – грустно призналась я. – Конечно, там и без мотоциклов шума хватает: Петя храпит, как барсук после сооружения плотины, и Светка во сне ногой все время на гудок нажимает.

– А-а-а-а, – воскликнул Череп. – А я-то думал, что Петр Сергеевич после пива решил на «Волге» по лесу покататься и таким образом медведей распугивает. А оказалось – вон оно что!

– Ну да, – подтвердила я. – Правда, Петю удалось угомонить с помощью аэрозоли от комаров…

– Хорошее средство, – согласился Череп. – От него такие глюки идут! Один раз Малыш этой аэрозоли нанюхался и представляете – решил, что у него не мотоцикл «Кавасаки», а «Камаз». Мы его еле успели его перехватить, когда он пошел на таран какой-то фуры, которая ему, видите ли, не так гуднула…

– Ну вот, – гну свою линию я, не обращая внимание на болтовню Черепа, – Светку тоже угомонить удалось путем бережного перекладывания…

– Остались наши мотоциклы, – догадался Череп.

– Ну… – замялась я, – ну да, в общем.

– Да это не проблема, – сказал Череп. – Есть два способа на выбор. Или мы отсюда перебираемся на другое место – за пару километров, чтобы нас не было слышно, либо я вам даю отличное снотворное, от которого вы заснете ровно через пять минут.

– Грибочки я больше пробовать не буду, – испугалась я.

– Зачем грибочки? – удивился Череп. – Самое обычное народное средство.

С этими словами он полез в сумку-холодильник, стоящую сзади него, и достал оттуда какую-то красивую бутылку пива. Открыл крышечку, достал из сумки дольку лимончика, вставил в горлышко бутылки и протянул мне.

– Да я, Черепок, пиво-то не очень люблю, – осторожно сказала я.

– Надо, Анжелика Пантелеймоновна, – властно сказал Череп. – Как лекарство.

Я осторожно глотнула из узкой бутылки… Ого! Очень вкусно. Прохладный напиток, совсем не похожий на «Очаковское светлое», бутылочку которого я крайне редко позволяла себе летом во время жары. К тому же, лимончик придавал этому пиву особый вкусовой оттенок.

– Ммммм, – сказала я, – какая вкуснота!

– Во-во, – подтвердил Череп. – Я теперь тоже только это пиво и пью. Это мексиканское. «Корона» называется.

– Лимончик в горлышко засовывать – ты сам придумал? – интересуюсь я.

– Да нет. Те же мексиканцы и придумали, – объясняет Череп. – Только изначально они его вовсе не для вкуса туда засовывали, – вдруг развеселился он.

– А зачем? – удивляюсь я.

– Чтобы мухи в бутылку не попадали, – сказал Череп. – Это же Мексика. Там мух – тучи.

– Ну надо же, – несколько преувеличенно удивляюсь я, потому что пиво уже немножко ударило мне в голову. – Чего только не придумают!

– Во-во, – сказал Череп. – Но потом оказалось, что с лимончиком – полный кайф. И теперь во всем мире это пиво так и пьют – с лимончиком.

– С лимончиком, – повторила я.

– Эй, Анжелика Пантелеймоновна, – спросил Череп. – Снотворное, как я вижу, уже подействовало?

– Ага, – сказала я, допивая бутылку и швыряя ее залихватским жестом куда-то в темноту.

– Ой, – вдруг раздалось из темноты, и через несколько секунд перед нами возник озлобленный Малыш.

– Чего, с ума сошли, бутылки в меня кидать? – неприятным голосом осведомился он. – Да еще в тот момент, когда я был занят поливкой кустиков!

– Пардон, Малышок, – пришлось извиняться мне, – я вовсе не хотела в тебя попасть. Там просто ворона сидела на кустах – здоро-о-овая такая ворона, вот эту тварь надо было сшибить. Бутылкой. С лимончиком, – решительно сказала я.

– Это я Анжелике Пантелеймоновне в качестве снотворного бутылку «Короны» дал, – объяснил Череп Малышу.

– Да я уже понял, – отозвался он, успокоившись и присаживаясь к костру.

– Ну, друзья, – сказала я, – мне пора идти. Допивайте ваше пиво, но, – тут я помахала пальцем, – не давайте мухам залетать в бутылку. Ни мухам, ни воронам, ни гаишникам.

– Вас проводить? – осведомился Череп.

– Да ну тебя, Черепищще, – сказала я. – Сама дойду. Не пьяная же.

С этими словами я встала, немного покачнулась, но сразу же выпрямилась, после чего довольно твердо отправилась к своей палатке. Проходя мимо «Волги» и не удержалась, заглянула внутрь и нажала на гудок. Светка вскочила, посмотрела на меня дикими глазами, но я ее успокоила, отрапортовав, что, мол, ночной дозор никаких признаков врага не обнаружил, и что всем можно спокойно продолжать спать. Светка внимательно на меня посмотрела, пробормотала, что я, видать, от папы надышалась парами, и снова легла спать.

Я доползла до палатки, в которой лежал только тихо посапывающий Петя и не было ни одного комара, и только коснулась головой подушки, как тут же уснула.

Пробуждение было ужасным. Мне и так-то всю ночь снилось, что я влилась в отряд байкеров, получила кличку «Мамаша» и теперь мотаюсь с ними по городам и весям на мотоцикле с коляской, куда почему-то засунута швейная машинка, готовлю им на привалах борщ, пью пиво «Корона» с засунутой в горлышко долькой лимона и отгоняю мух здоровенной лопатой. Почему именно лопатой – черт его знает, ведь во сне чего только не приснится.

Где-то под утро мне стало сниться, что я вместе с бригадой байкеров попала в засаду, устроенную работниками ГАИ, и мы на мотоциклах стали улепетывать во все лопатки, совершая сложные антигаишные маневры. Однако работники свистка и взятки оказались довольно коварными, поэтому стали нас ловить с помощью здоровенной сети, которую они накидывали на мотоциклы. Поскольку я была на трехколесном мотоцикле, который менее маневренный, чем двухколесный, я в эту сеть первая и попала.

Разумеется, без боя сдаваться мне не хотелось, поэтому я стала со страшной силой пытаться вырваться из сетей, но она меня сдавливала все больше и больше, и разорвать ее не было никакой возможности. Внезапно стало страшно, что сейчас сеть меня просто задушит вместе с мотоциклом, поэтому я не выдержала и закричала во все горло: «Петя-я-я-я! Петь! Помоги-и-и-и!»

– Ну что ты орешь, Анжел? – вдруг раздался рядом со мной недовольный Петин голос.

Я открыла глаза – БОЖЕ МОЙ! Что случилось? Почему я как будто замурована в каких-то завалах? Вокруг почти ничего не было видно, меня окружала парусина и куски материи, причем так плотно, что даже трудно было дышать. В голове сразу стали вихрем проноситься различные версии происшедшего… Наш дом взорвали, и меня с Петей завалило обломками. А как же Светка? Где Светка?

Потом я внезапно вспомнила, что мы поехали на юг и ночуем в лесу. Значит это не бомба и завалило меня не домом, а палаткой! Ну, это уже как-то легче вытерпеть. Но почему палатка завалилась?

Внезапно часть парусины приподнялась, в лицо мне брызнуло яркое солнце, после чего на горизонте возник недовольный Петя, который еще раз произнес: