Шифры цивилизации: Коды, секретные послания и тайные знаки в истории человечества - Синклер Маккей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее злосчастная судьба была предрешена сразу после смерти Марии Тюдор, дочери Генриха VIII. Власть перешла в руки Елизаветы, но французы, как и некоторые англичане, считали, что по закону корона должна достаться Марии Стюарт и ее супругу. Так Мария и Елизавета стали непримиримыми соперницами. Но на этом беды не закончились: вскоре умер Франциск II, и 18-летняя вдова была вынуждена вернуться в Шотландию, чтобы начать править незнакомым ей королевством. Католичка Мария встала во главе протестантского государства. На территории Британских островов уже несколько десятилетий не затихала жестокая религиозная вражда (на кострах сжигались как католики, так и протестанты), однако новая королева Шотландии терпимо относилась к тем, кто исповедовал иную веру. В 22 года она снова вышла замуж, на этот раз за своего двоюродного брата Генри Стюарта, лорда Дарнли (который, кстати, тоже претендовал на английский трон по линии своей тетки). Год спустя у них родился сын Яков. Но вскоре лорд Дарнли погиб при загадочных обстоятельствах. Мария снова вышла замуж – на этот за графа Ботвелла, которого считали причастным к убийству Дарнли. В обстановке всеобщей вражды и подозрений шотландский двор ополчился на Марию, и она была вынуждена бежать из страны в Англию, где попросила убежища. Но Елизавета I не могла позволить ей оставаться на свободе: ведь Мария не отказалась от претензий на английский престол. Одним из мест ее заточения был город Бакстон в Дербишире.
В то время двор Елизаветы I был буквально окутан интригами и заговорами. Планы по устранению королевы, разработанные испанским королем Филиппом II и французской Католической лигой, заинтересовали молодого англичанина-католика Энтони Бабингтона. К своим 24 годам он успел объездить всю Европу. В письмах к Марии Стюарт он клялся в верности ей и рассказывал о том, как вместе со своими сообщниками намеревается убить Елизавету. Каждое послание тщательно шифровалось и помещалось в кожаную флягу, которую затем прятали в одной из бочек с пивом, поставляемых Марии в замок. Мария, похоже, все это одобряла, по меньшей мере не возражала против убийства своей двоюродной сестры. Но никто не знал, что один из приспешников Бабингтона, Роберт Пули, был двойным агентом и передавал все письма Фрэнсису Уолсингему, начальнику службы контрразведки Елизаветы I.
Мария Стюарт пользовалась шифром-номенклатором. При этой форме кодирования не только заменяются буквы в словах, но и сами слова, в том числе имена собственные, обозначаются различными значками, например знаками зодиака или просто цифрами. Мария диктовала письма секретарю, который, в свою очередь, записывал текст при помощи шифра. После того как перехваченные сообщения извлекались из пивных бочонков, над дешифровкой этого гениального кода работали Джон Соммерс и Томас Фелиппес. В лихорадочной атмосфере того времени их труд был невероятно важен: ведь любой нераскрытый заговор мог привести к убийству Елизаветы, и тогда реформация в Англии закончилась бы, едва успев начаться. Можно сказать, что в руках этих двух специалистов было будущее. А Фрэнсис Уолсингем стал предтечей главы спецслужб современного типа: он сумел создать целую сеть агентов и двойных агентов, щупальца которой протянулись не только по всему королевству, но и дальше, вглубь Европы. Он хорошо понимал, что мало перехватить и расшифровать сообщение – надо еще и понять ход мыслей тех, кто его писал.
Бабингтон и другие заговорщики были признаны виновными в государственной измене и приговорены к страшной казни: их надлежало повесить, в предсмертный миг снять с виселицы, вспороть животы, вытянуть внутренности так, чтобы они видели, а потом сжечь на костре. Смерть Марии также была ужасной: ей рубили голову в три приема, так как первый удар топора только раздробил ей затылок. Она прожила бурную жизнь, конец которой ускорили шифры.
20. АСТРОНОМ И АНГЕЛЫ
Королеву Елизавету I окружали смертельные враги, так что шпионы были ей жизненно необходимы. И, поскольку елизаветинская эпоха еще не избавилась от веры в магию, среди агентов должны были быть люди, сведущие в тайных премудростях оккультизма. Философ, астроном, математик и чародей, доктор Джон Ди – некоторые считают, что именно с него Шекспир списал Просперо в одной из своих последних пьес «Буря», – был самым загадочным из ее информаторов. Путешествуя по Европе, ученый побывал при дворе многих императоров и королей и собрал немало рукописей для своей личной библиотеки. У него было поразительное чутье на всевозможные тайнописи. В последние годы жизни он уединился в своей алхимической лаборатории, пытаясь расшифровать мифический язык ангелов.
Вполне естественно, что человек, столь глубоко погруженный в оккультные тайны, увлекался и криптографией. Считается, что именно он создал самые передовые по тем временам шифры и представил их уже знакомому нам сэру Фрэнсису Уолсингему, главному шпиону при дворе Елизаветы.
Джон Ди родился в 1527 г. в семье выходцев из Уэльса. Его отец занимал незначительный пост при дворе Генриха VIII. Мальчик окончил школу в Эссексе и благодаря своим выдающимся умственным способностям смог поступить в Кембриджский университет в возрасте 15 лет. В 19 он уже вошел в совет только что учрежденного Тринити-колледжа. Ди увлекался астрономией и географией. На дворе была эпоха Великих географических открытий, и Ди, который впоследствии первым в истории употребит слова «Британская империя», с величайшим интересом следил за появлением на карте мира новых земель. Всю свою жизнь он посвятил доскональному изучению не только окружающего мира, но и мира потустороннего, материй, которые невозможно познать при помощи органов чувств.
Ди много путешествовал по Европе, а в Париже читал лекции по математике. Интерес философа к точным дисциплинам, таким как геометрия и картография, смешивался с верой в магические силы: в его эпоху наука еще была неотделима от оккультизма. Джон Ди, как и многие другие ученые тех времен, был глубоко верующим католиком. Религия, как известно, основывается на вере в сверхъестественное, следовательно, потусторонние материи можно было по праву считать достойным предметом научных изысканий. Сам язык был неотъемлемой частью всех мистических учений. Например, каббалисты верили, что в словах скрыта магическая сила, способная изменять реальность. Поэтому доктор Ди просто не мог пройти мимо криптографии (кстати, само это слово вошло в употребление именно в елизаветинские времена). Особенно его увлекли работы Иоганна Тритемия, немецкого монаха, глубоко проникшего в мистические свойства языков.
Трехтомный трактат Тритемия «Стеганография» был завершен в 1499 г., но напечатан более чем столетие спустя и тут же запрещен церковью еще на 300 лет. Этот труд посвящен средствам передачи тайн, поэтому многие предполагали, что он имеет отношение к самой что ни на есть черной магии. Но на уме у Тритемия было совсем другое. «Я открыл некоторые пути… поверять мои самые сокровенные мысли всякому, кто сведущ в этом искусстве, так далеко, как мне только заблагорассудится, письменно или через посыльных, без обмана и без страха быть заподозренным либо понятым теми, кому не предназначено послание», – писал он. Можно было подумать, будто Тритемий намекал на то, что он постиг тайны каббалы и овладел древними силами, скрытыми в магических словах. Ведь он жил в эпоху, когда люди верили в волшебную силу «симпатического порошка»: считалось, что, если на оружие, нанесшее рану, наложить повязку, пропитанную кровью раненого с добавлением волшебного зелья, покалеченный воин, где бы он ни находился, будет исцелен на расстоянии. Но возможно ли было передавать сообщения таким сверхъестественным способом?
В 1562 г. Джон Ди, владелец и хранитель крупнейшей в Англии научной библиотеки, которую он собрал у себя дома в Мортлейке, приехал в Антверпен, где ему представилась возможность изучить рукопись Тритемия. Он быстро понял, с чем имеет дело: с тайным языком без всякой магии, практичной
