Реформация. История европейской цивилизации от Виклифа до Кальвина: 1300—1564 гг. - Уильям Джеймс Дюрант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Совет поблагодарил его за комплименты и обещал дать ответ в будущем. Но в Женеве не нашлось никого, кто бы взялся скрестить шпаги или латынь с отточенным гуманистом. Тем временем несколько горожан попросили освободить их от клятвы поддерживать Исповедание веры и Дисциплину, и на какое-то время стало казаться, что город вернется к католицизму. Кальвин узнал о сложившейся ситуации и в ответном письме кардиналу со всей силой своего ума и пера встал на защиту Реформации. Он отвечал вежливостью на вежливость, красноречием на красноречие, но не уступил ни пяди своего богословия. Он протестовал против утверждений, что восстал из-за личных амбиций; он мог бы достичь гораздо большего комфорта, если бы оставался ортодоксальным. Он признавал божественное основание католической церкви, но утверждал, что пороки пап эпохи Возрождения доказывают захват папства антихристом. Мудрости церковных соборов он противопоставлял мудрость Библии, которую Садолето почти игнорировал. Он сожалел, что разложение Церкви привело к необходимости отделиться и разделиться, но только так можно излечить зло. Если католики и протестанты будут сотрудничать, чтобы очистить доктрины, ритуалы и персонал всех христианских церквей, они будут вознаграждены окончательным единством на небесах с Христом. Это было сильное письмо, возможно, недооценивающее случайные достоинства пап эпохи Возрождения, но в остальном сформулированное с вежливостью и достоинством, редким в спорах того времени. Лютер, читая его в Виттенберге, приветствовал его как полностью уничтожающее кардинала; "Я радуюсь, - воскликнул он, - что Бог воскрешает людей, которые .... закончат начатую мной войну против антихриста". 29 Женевский совет был настолько впечатлен, что приказал напечатать эти два письма за счет города (1540). Он начал задумываться о том, что, изгнав Кальвина, он потерял самого выдающегося человека в швейцарской Реформации.
Сомнения подпитывали и другие факторы. Служители, пришедшие на смену Фарелю и Кальвину, оказались некомпетентными как в проповеди, так и в дисциплине. Общество потеряло к ним уважение и вернулось к легкой морали времен Реформации. Процветали азартные игры, пьянство, уличные драки, прелюбодеяния; публично исполнялись развратные песни, люди голыми скакали по улицам.30 Из четырех синдиков, возглавивших движение за изгнание Фареля и Кальвина, один был приговорен к смерти за убийство, другой - за подлог, третий - за измену, а четвертый погиб при попытке избежать ареста. Бизнесмены, контролировавшие Совет, должно быть, не одобряли эти беспорядки, поскольку они мешали торговле. Да и сам Совет не горел желанием быть замененным и, возможно, отлученным от церкви восстановленным епископом. Постепенно большинство членов пришло к мысли отозвать Кальвина. 1 мая 1541 года Собор отменил приговор об изгнании и объявил Фареля и Кальвина достойными людьми. В Страсбург отправлялись депутация за депутациями, чтобы убедить Кальвина возобновить пасторство в Женеве. Фарель простил город за то, что тот не сделал ему подобного приглашения, и с благородным великодушием присоединился к депутациям, убеждая Кальвина вернуться. Но Кальвин обрел в Страсбурге много друзей, чувствовал себя там обязанным и не видел в Женеве ничего, кроме раздоров; "нет в мире места, которого я боялся бы больше". Он согласился лишь нанести визит в этот город. Когда он прибыл (13 сентября 1541 года), то получил столько почестей, столько извинений, столько обещаний сотрудничества в восстановлении порядка и Евангелия, что у него не хватило духу отказаться. 16 сентября он написал Фарелю: "Ваше желание исполнено. Меня здесь держат. Да благословит меня Господь". 31
IV. ГОРОД БОЖИЙ
В первые годы своего отзыва Кальвин вел себя сдержанно и скромно, благодаря чему его поддержали все, кроме небольшого меньшинства. Под его началом были назначены восемь помощников пастора для обслуживания церкви Святого Петра и других церквей города. Он трудился по двенадцать-восемнадцать часов в день, будучи проповедником, администратором, профессором теологии, управляющим церквей и школ, советником муниципальных советов, регулятором общественной морали и церковной литургии; тем временем он продолжал расширять "Институты", писал комментарии к Библии и вел переписку, уступающую по объему только переписке Эразма и превосходящую ее по влиянию. Он мало спал, мало ел, часто постился. Его преемник и биограф, Теодор де Без, удивлялся, что один маленький человек (unicus homunculus) мог нести столь тяжелую и разнообразную ношу.
Его первой задачей стала реорганизация Реформатской церкви. По его просьбе Малый собор вскоре после его возвращения назначил комиссию из пяти священнослужителей и шести советников во главе с Кальвином для разработки нового церковного кодекса. 2 января 1542 года Большой собор ратифицировал принятые в результате "Церковные постановления", основные положения которых до сих пор принимаются реформатскими и пресвитерианскими церквями Европы и Америки. Служение делилось на пасторов, учителей, пресвитеров и дьяконов. Женевские пасторы составляли "Почтенную компанию", которая управляла церковью и обучала кандидатов на служение. Отныне никто не мог проповедовать в Женеве без разрешения Компании; требовалось также согласие городского совета и общины, но епископские рукоположения и епископы были под запретом. Новое духовенство, никогда не претендовавшее на чудодейственную силу католических священников и не имевшее права занимать гражданские должности, стало при Кальвине более могущественным, чем любое священство со времен древнего Израиля. Настоящим законом христианского государства, говорил Кальвин, должна быть Библия; духовенство - правильные толкователи этого закона; гражданские правительства подчиняются этому закону и должны исполнять его в том виде, в каком он истолкован. Возможно, у практиков на соборах и были какие-то сомнения по этим пунктам, но, судя по всему, они считали, что социальный порядок настолько выгоден для экономики, что некоторые церковные предположения могут до поры до времени оставаться неоспоренными. На протяжении удивительной четверти века теократия священнослужителей, казалось, доминировала над олигархией купцов и деловых людей.
Власть духовенства над жизнью женевцев осуществлялась через консисторию или пресвитерию, состоявшую из пяти пасторов и двенадцати пресвитеров, избранных Советом. Поскольку пасторы занимали должность на протяжении всего своего служения, а пресвитеры - лишь на год, консистория в вопросах, не касающихся жизненно важных дел, управлялась своими церковными членами. Она имела право определять религиозный культ и нравственное поведение каждого жителя; ежегодно посылала священника и пресвитера посетить каждый дом и каждую семью; могла вызвать любого человека к себе для разбирательства; могла публично порицать или отлучать нарушителей, а также полагаться на Совет, чтобы изгнать из города тех, кого консистория запретила в Церкви. Кальвин обладал властью как глава консистории;
