Информатор - Курт Айхенвальд

Боб Херндон распахнул тяжелую дверь и придержал ее перед своей женой Рилен. Сначала Боб решил остаться дома, расстроенный тем, что несколько часов назад у него на руках умер любимый кот. Но Рилен уговорила его ехать: муж должен увидеть, что долгое расследование наконец завершилось.

Зал снова заполнили репортеры и зрители. На Херндона никто не обратил внимания, и они с женой заняли свободные места у стены справа. В первом ряду он увидел Джинджер Уайтекер, но не подошел к ней.

Он посмотрел на часы. Заседание должно было начаться через несколько минут. Брайан Шепард, по своему обыкновению, запаздывал. Херндон не спускал глаз с дверей и, когда его друг наконец появился, помахал ему, приглашая на занятое для него место.

Вскоре появились адвокаты вместе с Уайтекером, которого сопровождали судебные маршалы. Вид Уайтекера потряс агентов. От бравой самоуверенности не осталось ничего. Он выглядел маленьким и напуганным.

{416}

– Видок у него так себе, – прошептал Херндон Шепарду.

– Да уж, – прошептал тот в ответ.

Слушание дела началось с обсуждения представленного суду доклада о личности и обстоятельствах жизни подсудимого. Уокер оспорил вывод доклада о том, что Уайтекер, заявляя о наличии системы нелегального поощрения служащих АДМ, пытался избежать ответственности. Адвокат сказал, что одна из аудиозаписей, сделанных в ходе «Битвы за урожай», подтверждает это.

– Эта запись имеется в распоряжении ФБР, и бюро известен этот факт.

– Какую запись он имеет в виду? – спросил шепотом Херндон у Шепарда.

– Не имею понятия, – ответил Шепард.

Маккей возразил Уокеру, что подобной записи не существует и нет свидетельств, подтверждающих слова Уайтекера. Когда перепалка между защитником и обвинителем закончилась, судья Бейкер посмотрел на Уайтекера.

– Вы хотите выступить с заявлением? У вас есть такое право.

– Да, я хотел бы, ваша честь, – ответил Уайтекер.

Выйдя на возвышение, Уайтекер заглянул в приготовленный текст своего выступления.

– Я рад, что имею возможность сказать несколько слов, – начал он. – Все длилось долгих пять лет.

Уайтекер сказал, что сознает свою ответственность за содеянное. Затем он окинул взглядом зал суда.

– Я приношу свои извинения многим из тех, кто находится в этом зале. А также и тем, кого здесь нет и кому я причинил вред. Я искренне прошу меня простить.

Он посмотрел на судью Бейкера.

– Ваша честь, я готов понести наказание. Это все.

Судья попросил Уайтекера оставаться на месте, а Уокера – присоединиться к своему клиенту. Когда Уокер подошел к Уайтекеру, судья мрачно произнес:

– Передо мной задача, к выполнению которой я приступаю без радости. Мистер Уайтекер не похож на обычного уголовного преступника, каких мы привыкли видеть на скамье подсудимых.

Большинство подсудимых люди малообразованные, и возможностей у них было немного, продолжил судья. А Уайтекер получил хорошее образование, у него крепкая семья. Он создал подразделение биопродуктов в АДМ и сделал головокружительную карьеру.

– Очень может быть, что со временем он стал бы одним из высших руководителей АДМ. Но его карьерный успех сопровождался ложью, обманом, злоупотреблением положением и хищениями.

Уайтекер манипулировал людьми – друзьями и сотрудниками, сказал судья Бейкер. Его мотивом была заурядная жадность.

Уайтекер не реагировал.

– Суд не усматривает прямой связи между биполярным расстройством мистера Уайтекера и совершенными им преступлениями. Порой его поведение можно назвать социопатическим. Трудно определить, когда мистер Уайтекер лжет, а когда говорит правду.

В ходе расследования Уайтекер не раз менял свои показания, сказал судья. Он только что изменил сказанное ранее о Сиде Халсе на прямо противоположное.

– Неясно, какими мотивами он руководствуется, противореча собственным словам. В результате он навредил самому себе. Если вначале ему грозило наказание в виде семидесяти восьми месяцев тюремного заключения, то теперь этот срок может удвоиться. – Судья Бейкер посмотрел на Уайтекера. – Суд выносит подсудимому приговор в виде содержания под стражей в федеральном или другом карательно-исправительном учреждении в течение ста восьми месяцев. Это минимальный срок заключения, который может быть присужден по закону в данном случае, и, по мнению суда, это наказание справедливо.

Сто восемь месяцев. Девять лет в тюрьме. Ничто не имело значения по сравнению с этим. Уайтекера обязали возместить нанесенный АДМ ущерб. С учетом процентов вышло более одиннадцати миллионов долларов.

Уайтекер по-прежнему не реагировал. Судья Бейкер объявил заседание закрытым и покинул зал суда. Судебные маршалы подошли к Уайтекеру, чтобы отвести его в тюрьму. Шепард и Херндон смотрели, как их бывшего осведомителя выводят через заднюю дверь. Они годами мучились с этим человеком и волновались за него. А теперь все изменилось. Их чувства разрывались между человеком, которого они знали, и лжецом, каким он был в действительности.

Репортеры окружили Маккея. Агентов почти не замечали. Надев темные очки, они вышли на улицу. Но один приметливый телеоператор увидел их и заснял, как они идут к своим автомобилям, припаркованным у торгового центра по соседству. Затем он переключился на другие объекты.

В сгущающихся сумерках агенты и Рилен стояли около «мини-вэна» Херндонов и говорили об Уайтекере. О том, как он выглядел, как держался, что сказал.

– Интересно, что он имел в виду, когда говорил про людей, которым навредил? – проговорил Херндон.

– Марк не осознает, сколько людей пострадало из-за него, – покачал головой Шепард.

Примерно в то же время Уайтекер в наручниках, пригнув голову, нырнул на заднее сиденье машины, которая увезет его в декейтерскую окружную тюрьму, где он уже провел несколько дней. Когда автомобиль тронулся с места, Уайтекер заметил нацеленную на него телекамеру и помахал оператору.

В тюрьме судебные исполнители передали Уайтекера местному начальству. Пока оформляли бумаги, Уайтекера заметил другой заключенный, который только что смотрел телевизионные новости.

– Слушай! – воскликнул он. – Ты же тот парень, которого я только что видел по ящику!

– Да, – ответил Уайтекер со счастливой улыбкой, – это я.

Эпилог

Прения по уголовному делу о фиксировании цен, в котором обвинялись Мик Андреас, Терри Уилсон и Марк Уайтекер, начались 15 июля 1998 года в зале суда № 2125 федерального здания Дирксена в Чикаго. Множество зрителей заполняли дугообразные скамьи, возвышавшиеся амфитеатром над ареной, где разворачивались юридические сражения. По всему залу были установлены телевизионные мониторы, чтобы все могли увидеть видеозаписи, которые обвинение обещало представить на суде.{417}