Религия - Тим Уиллокс

— И вот мы оказались в львином рву и окружены со всех сторон зверями, — произнес Ла Валлетт. — Так неужели настало время покинуть господ наших, наших больных? Бросить наших бесчисленных раненых на милость мусульманских демонов? Предать наших доблестных братьев по оружию, мальтийцев, а заодно их жен и детей, чтобы их заковали в цепи на турецких галерах? Неужто мы оставим священнейший из наших госпиталей в час величайших испытаний?

Он снова оглядел сидящих за столом. Многие были слишком пристыжены, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Эта крепость не сможет вместить больше тысячи человек, вы правы. Но за стенами останется еще много тысяч. Очень может быть, что воля Божественного провидения состоит в том, чтобы Религия была погребена под этими руинами, чтобы наш орден прекратил свое существование. И в этом нет ничего такого, чего нужно бояться, ибо Господь, Его ангелы и святые ожидают нашего прихода. Но если мы бросим наших больных и бедных умирать без нас, считайте, что Религия уже уничтожена, и совершенно без всякого толку. Ибо без наших больных и бедных все мы — ничто. Религия — ничто. И тогда, даже если Религия уцелеет, честь ее будет запятнана если не в глазах людей, то в глазах Бога, на веки вечные.

Ла Валлетт сел на место.

То, что ему удалось убедить всех до единого, не подлежало сомнению, но все равно повисла неловкая пауза, пока ожидали, кто в совете возьмет слово.

Наконец поднялся адмирал дель Монте. Это Людовико заставил его взять слово? Старки не заметил. То, как выросло влияние Людовико в ордене, изумляло Старки, и особенно потому, что этот человек сохранял безукоризненную скромность в поведении. И отличался большой доблестью на поле боя. Еще Старки изумляло, что до сих пор никто не подумал возмутиться его присутствием здесь.

— Как и всегда, — начал дель Монте, — его преосвященство указал нам, в чем состоят наши обязанности. Если мы сбились с пути, мы просим прощения и умоляем его вспомнить, что мы всего лишь его дети. Мы будем защищать Эль-Борго и народ Мальты до последней капли крови. Какой бы ни была их судьба, мы разделим ее. Если выбор стоит между поражением и проклятием, выбирать невозможно.

Все остальные с облегчением соглашались со словами адмирала один за другим. Кларамон был последним, у него был особенно покаянный вид, который Ла Валлетт жестом велел ему отринуть. Ла Валлетт бросил на Старки знакомый взгляд, означающий, что он снова пришел в хорошее расположение духа.

— Есть ли еще какие-нибудь вопросы, которые должен обсудить совет? — спросил Старки.

Поднялся Людовико. Его звучный баритон казался слишком мягким, чтобы достигнуть дальнего края стола, однако же он разнесся по всей комнате.

— С разрешения вашего преосвященства, есть еще два вопроса, — произнес он. — Но первый из них столь деликатного свойства, что я умоляю понять меня правильно.

— Говорите свободно, брат Людовико, — сказал Ла Валлетт. — Наставления его святейшества Папы всегда высоко почитаются, а вы сейчас его голос.

Ядовитость этого панегирика не укрылась от Старки, как, он был уверен, и от самого Людовико, но инквизитор в ответ лишь отвесил грациозный поклон.

— Во время сражения в прошлую субботу его преосвященство проявил героизм и был ранен; беспечность, с какой он относится к собственной жизни, всем хорошо известна, в то же время она воодушевляет всех.

Вокруг стола пронеслась волна возгласов, одобряющих смелость великого магистра.

— Но это также является источником беспокойства, — продолжал Людовико, развивая тему. — В эти суровые дни смерть может явиться по мановению ока. И, как доказали события той субботы, потеря его преосвященства оставит по себе пустоту, которая, если не заполнить ее немедленно, повлечет за собой настоящую катастрофу.

Он сделал паузу, пристально глядя в глаза Ла Валлетта.

Ла Валлетт, так же не сводя с него глаз, жестом попросил продолжать.

— Прошу простить мне мою смелость, но я предложил бы Священному совету назвать и одобрить кандидатуру преемника вашего преосвященства, чтобы, если подобное несчастье в самом деле произойдет, наша армия не лишилась бы вдруг руководства, жизненно необходимого для сохранения храбрости и морального духа.

Смущение собравшихся за столом было очевидно. Каждый из них обдумывал подобную возможность, но никто не осмелился заявить об этом вслух.

— Я понимаю, что это будет означать отказ от формального выборного процесса, — продолжал Людовико. — Но в сложившихся обстоятельствах, как мы должны понимать, даже три дня неуверенности могут сыграть роковую роль.

Ла Валлетт ответил ему без малейшего колебания:

— Примите благодарность от имени совета за то, что привлекли наше внимание к этому вопросу, брат Людовико. Я проявил неосмотрительность, не подумав об этом раньше. Я полностью поддерживаю ваши доводы и надеюсь, что и наши братья сделают то же самое.

Он оглядел собрание, выискивая за столом несогласных, но не нашел. Ла Валлетт взглянул на Людовико.

— Я полагаю, вы имеете на примете кандидата.

Людовико ответил:

— Адмирал Пьетро дель Монте из Итальянского ланга.

Никто не шевельнулся. Все глаза были устремлены на Ла Валлетта. Ла Валлетт посмотрел на дель Монте.

— Мы с фра Пьетро вместе ходили по морю, — произнес Ла Валлетт. Теплота и облегчение, прозвучавшие в его голосе, мгновенно прогнали общую неловкость. — По блистательности и самоотверженности его оборона форта Святого Михаила может сравниться только с обороной Сент-Эльмо, эпохальность которой, как все мы признаем, не знает себе равных. Если во всем христианском мире и существует второй человек, столь же достойный подобной чести, хотел бы услышать его имя.

Один за другим все члены совета добавляли к речи великого магистра свои похвалы, и дель Монте был назначен преемником Ла Валлетта на его посту.

Когда адмирала избрали, он сказал ответную речь, скромную, ровно такой длины, какая была необходима, и Старки задумался о ловкости Людовико. Подобное единодушие в деле выбора кандидата не знало прецедента. Даже избрание самого Ла Валлетта, хотя и тоже единодушное, сопровождалось сумасшедшими заговорами, подкупами и давлением, причем во всем этом сам Старки играл главную роль. Если — а теперь это сделалось очевидным — Людовико и заручался поддержкой остальных для дель Монте, он умудрился сделать это так, что Старки ничего не заподозрил, и этот факт его тревожил. Этот Людовико выбрал кандидата, который не только обладал исключительными достоинствами, но, скорее всего, еще и устраивал его хозяев в Риме… Что лишний раз доказывало гениальность Людовико.