Чудеса в решете (сборник) - Светлана Алешина

Тут Коробейников встрепенулся:

– Я не представился. Меня зовут Лев Борисович. Хотя вы, конечно, знаете, как меня зовут… Но можно просто Лев. Или Лева.

– Лариса, – сделала ответный жест вежливости Котова.

– Ну, вот и познакомились. А вы знаете, мое вынужденное отсутствие наверняка вызвало большой переполох. Мне просто необходимо заняться делами.

– И вы решили не афишировать свое присутствие на этом свете?

– Похоже, это многих устраивает, – насмешливо взглянул Коробейников на собеседницу.

Оля опустила глаза:

– Это все мама сделала, пусть сама теперь и разбирается.

– Ничего, я скоро выйду из подполья, – усмехнулся Лев Борисович.

– А чем же все-таки вызвано это ваше подполье?

Коробейников вместо ответа красноречиво посмотрел на дочь. Потом перевел взгляд на часы. Оля сразу же отреагировала:

– Кстати, мне действительно пора на теннис. Я и так ужасно опаздываю. А у нас этого страсть как не любят.

Коробейников взглянул на дочь и благодушно сказал:

– Иди, конечно, иди. Мы поговорим без тебя.

– Папа, пока, – она чмокнула его в щеку.

Оля собралась и быстренько ушла, и Лариса почувствовала себя без нее спокойнее. По крайней мере, можно было говорить более откровенно. А Лев Борисович достал из бара бутылку коньяка и предложил Ларисе выпить. Она отказалась, ссылаясь на то, что за рулем и вообще еще раннее время.

– А мне можно, – махнул рукой Коробейников. – У меня стресс.

– Да вы не оправдывайтесь, – улыбнулась Лариса.

Лев Борисович налил себе и выпил. Потом, спустя некоторое время, повторил операцию.

– Вы знаете, Лев, я добросовестно отрабатываю свой хлеб, – сказала Лариса. – И хотя я вас не нашла, я узнала много интересного, что, думаю, полезно будет знать и вам. Но сначала я бы хотела услышать, где вы пропадали столько времени. И почему скрываетесь до сих пор.

Если бы он честно признался, что у любовницы, то Лариса бы очень разочаровалась. Но Коробейников не дал ей этого сделать. Тяжело вздохнув и смирившись с судьбой, он рассказал Котовой историю своих злоключений.

– Все так хорошо начиналось. Я с друзьями поехал отдыхать на острова. Знаете, редко такое бывает – все работа, работа. Столько сил угрохали на подписание контракта с японцами! Но, кажется, я отвлекся, – улыбнулся Коробейников. – Было очень здорово. Водочки в меру взяли, рыбалка, тишина. Красота! – Он мечтательно закрыл глаза. – Соревнование устроили на лодках. У нас два «Амура» было. Веселились, как дети. Мы же в одном дворе жили, почти в одной коммуналке. Знаете – такие длинные коридоры с огромным количеством дверей и один толчок на всех.

– Это вы о своих друзьях?

– Да, о них, – улыбнулся Лев Борисович. – Только Юрка у нас был «буржуй». У них имелся маленький домик во дворе. Деревянный, но свой, со своей кухней и туалетом. Знаете ли, это было большое достижение. Но вскоре коммуналку сломали, нам дали новые квартиры, и мы оказались в одном доме. Потом, после школы, я в Москву поехал, в МГУ поступил на физический. Юрка закончил экономический у нас, а у Сереги дома проблемы были – он сразу работать пошел. Короче, разбросала нас жизнь, как щенят. Лет десять назад встретились. Поговорили и разошлись.

Коробейников достаточно сумбурно рассказывал историю своих взаимоотношений с партнерами – видимо, сказывалось расслабление после коньяка. Но Лариса внимательно слушала, выжидая момент, когда придет время вступить в действие ей.

– У каждого свое, вроде бы крохи, а менять что-то было страшно, – продолжал Лев. – Как раз перестройка, смутное время. А через год созвонились, решили рискнуть. Вот так и образовался «Симерс». Сначала, конечно, мы назывались по-другому и занимались исключительно торговлей, проще говоря, «челночили». Ничего себе не позволяли, даже расслабиться, сбивали начальный капитал. А потом уже оргтехникой занялись. И, по-моему, очень удачно.

– Насчет «Симерса» мне понятно. – Лариса не выдержала и перебила его: – А что на островах-то произошло?

– А ничего, – добродушно ответил Коробейников. – Здорово посидели, костерок разожгли, детство вспоминали, – он вздохнул, – ну, а потом напились, начались разборки, кто больше в фирме занят. Серега петушился. Не люблю я это все, знаете ли. Стал их усмирять, а он-то возьми и ляпни: «Что ты из себя положительного строишь? Лучше бы за женой следил. Развела любовников». Уж не знаю, может, просто со злости сказал: у Сереги так и не сложилось с семьей – женился, развелся, она ему изменяла направо и налево, пока он по командировкам ездил.

– И что же дальше? – заинтересованно спросила Лариса.

– А может, он прав, насчет моей жены, – словно не слыша собеседницу, проговорил Коробейников. – В последнее время у нас с ней что-то не так, живем как брат с сестрой. Иногда даже и не разговариваем: просто не о чем. Но у меня хоть Оля есть. Умница растет. У Юрки – Олег. А Серега один. Есть, конечно, подружки, но все-таки возраст уже – определяться как-то надо. Я не хочу сказать, что мы старики, но и не по двадцать уже, о будущем думать надо. Ой, я, кажется, опять заговорился!

Лев спохватился, сделал паузу и снова налил себе коньяку.

– На следующий день, в воскресенье, в обед решили ехать домой. Я попросил оставить лодку и сказал, что завтра приеду – хотелось побыть одному. Они удивились, стали отговаривать: не дури, говорили, но потом уехали… Еда у меня была, бутылка еще осталась, так что отдых продолжался. Даже лучше – в палатке просторно стало. Ну а потом, как в плохой комедии.

Коробейников засмеялся в кулак, но как-то натужно. По крайней мере, так показалось Ларисе.

– Утром просыпаюсь отдохнувший, бодрый, все мысли дурные забыты, готов к работе… А лодки нет. Украли! Ну что за страна, на остров съездить нельзя!

– Кто украл? – машинально спросила Котова.

– А кто ж их знает? Я так спал, видать, крепко, что не слышал, как мотор заводили… Представляете, что со мной было? Начал бегать по острову, орать. Потом увидел себя со стороны, смешно стало.

– А места там глухие?

– Весьма. Уселся я на бережку, стал думать о том, что делать. А что тут сделаешь? Да ничего. Новоиспеченный Робинзон Крузо, только речной. Попугая, правда, у меня не было. Были другие птички, но говорить никак не хотели. Ждать лодки каких-нибудь отдыхающих – пустой номер. Потому как понедельник. Вообще-то я надеялся на Юрку с Серегой. На работе-то меня не было – думал, хватятся, приедут за мной.

– Но они не приехали, – догадалась Лариса.

– Вы очень прозорливы. – Коробейников посмотрел на нее уже пьяными глазами. – Я прождал весь понедельник – никого. Почему они не приехали – черт его знает! Короче, переночевал еще раз. Хорошо, хоть палатка осталась, еда кое-какая, да и я еще рыбки там подловил – снасти у меня были.

– И как же вы выбрались оттуда?

– Во вторник утром решил принимать радикальные меры. Все вещи, конечно, побросал. Выбрал, где место поуже, переплыл на другой остров. Потом рыбаков встретил на резиновых лодках: перевезли. Я им рассказал, где классные удочки можно взять – я свои имел в виду. Они от радости на «нормальный» берег меня доставили. Там пешком добрался до нашей дачи. Поел, переночевал, деньги кое-какие нашел: на билет хватило. И вот я здесь. И с нетерпением теперь послушаю вас.

Лев уставился в упор на Ларису и добавил:

– Не бойтесь, сердце у меня крепкое, в обморок я не падаю, да и привык уже к разным поворотам судьбы. Отношусь к любым неприятностям философски: что ни делается – все к лучшему. Между прочим, уже не раз проверено.

– Ну что ж, – вздохнула Лариса. – Как вы уже знаете, наняла меня Оля, потому что очень беспокоилась. Валентина Егоровна, да и ваши друзья отнеслись к этому довольно равнодушно: придет, куда он денется, мальчик большой. В вашем «Симерсе» особо разговаривать со мной не стали, а ваша жена вообще меня попросила уйти.

Коробейников внимательно слушал и кивал в знак согласия головой. А Лариса продолжила:

– В понедельник в Волге выловили труп. Очень сильно обезображенный. И ваша жена в нем опознала вас.

Лев невольно дернулся и с ужасом посмотрел на Котову:

– Не может быть!

– А вчера, между прочим, были ваши похороны.

– То есть как похороны? – растерялся Коробейников. – А акт о смерти? Меня что, теперь нет? Но я же вот он!

– Эти вопросы, я думаю, вам надлежит задать жене. Впрочем, их перед ней и так поставят соответствующие органы.

– Да… Ну и дела. Что, и памятник поставили? – поинтересовался Лев Борисович.

– Памятник не успели, только оградку. Между прочим, дорогую.

– Ну, хоть это радует, – пошутил Коробейников.

– А на похоронах были и ваши друзья-коллеги. Скорбели, кстати, не очень. Больше радовались, что теперь деньги делить придется на меньшее количество ртов.

Лев подавленно покачал головой. Он как будто постарел, осунулся и сразу стал похож на человека своего возраста, никак не моложе.