Сыны Солнца (СИ) - Форбэн Виктор

На глазах у смеющихся дикарей Минати быстрым движением правой руки проводит маленьким луком, как смычком, взад и вперед. Вдруг из ямки на доске сразу подымается легкий дымок, от трута отделяются искры, от которых мгновенно воспламеняются сухие листья.

Теперь уже дикари не смеются. Вытаращив свои огромные глаза, они блуждающим взглядом смотрят на охваченный пламенем пучок листьев, на заколдованный прибор и на колдуна. Их толстые губы на выдающейся вперед, как звериная морда, нижней части лица силятся произнести звуки, которые с трудом выходят из их грубых глоток:

— Пи, — с трудом произносят они, наконец. — Пи… Пи-и-и…

Огонь! Значит, правда, что существуют люди, умеющие по желанию добывать огонь, тогда как они умеют только раздувать уже горящие головешки или раскаленные уголья. Нередко им приходится рыскать по лесам в поисках дерева, зажженного небесным огнем.

Пленника забавляют их ошеломленные лица, он начинает входить во вкус игры. Он уже забыл о грозившей ему недавно смерти. Он чувствует себя важным лицом у дикарей и думает, каким бы ему еще фокусом укрепить у них свой авторитет. Его воображение рисует ему заманчивые картины. Стоит ему только захотеть, и эти жалкие создания провозгласят его своим вождем.

В это время большая толпа дикарей проходила по лесу недалеко от пещеры. Груандисы звучным криком окликнули их. Происходит обмен односложными «ма», «ти», «до», «пи», которые звучат в ушах Минати непонятной тарабарщиной. Почтительными и робкими жестами просят они волшебника еще раз повторить свое чудо, и тот с важным видом усаживается на корточки возле своего прибора.

— Ты меня не узнаешь? — раздался вдруг вопрос на понятном яванском наречии. — Я — Ана!

Хотя все груандисы, как две капли воды, похожи друг на друга, сын Таламары с улыбкой взглянул на говорившего:

— Как же, брат. Я тебя узнал.

— А ты помнишь, как тот проклятый мальчишка бил раба и как ты вырвал из его рук палку? Раб стал человеком, — прибавил он и с такой силой ударил себя при этом в грудь своими огромными кулаками, что у него задрожала вся верхняя часть туловища.

Все дикари, в том числе женщины и дети, в ожидании обещанного чуда, на корточках уселись вокруг прибора.

При появлении первых искр их лица вытянулись, как обезьяньи морды: они стали издавать гортанные звуки, напоминавшие кудахтанье кур, и их большие мутные глаза загорелись огнем.

— Что они говорят? — спросил Минати.

— Они говорят, — объяснил Ана, — что человек, умеющий по собственному желанию производить огонь, сильнее духов, населяющих камни, воды и деревья.

Тут Минати решил ошеломить их окончательно, чтобы добиться свободы и возможности пробраться к синему морю.

— Скажи им, что человек, умеющий по желанию добывать огонь, умеет также метать молнии.

Ана, услышав такую невероятную вещь, нерешительно молчал. За десять лет рабства у яванов он кое-чему научился, но ничего подобного ему никогда не приходилось слышать. Хотя глаза его выражали испуг, он, тем не менее, повиновался. Трепет пробежал по толпе дикарей, когда они услышали его слова.

Став у пещеры и положив стрелу на тетиву лука, Минати глазами искал мишень. Вдруг, шагах в шестидесяти от него, из кустов вылетел тетерев. В воздухе что-то просвистело и птица, перекувырнувшись, как подкошенная упала на землю.

Дикари, разинув рты, с трясущимися коленями и опущенными руками стояли и издали смотрели на убитую птицу, не стараясь даже понять, каким образом это произошло. Затем посыпался целый поток односложных звуков. Все в экстазе подняли руки к небу, покрытому серыми тучами.

— Что они говорят, брат?

Но объяснение было излишним. Дикари, как один человек, бросились на колени, касаясь лбами скалы. Из их грудей вырывались хриплые стоны. Ана, как и другие, пал к ногам Минати.

Юный стрелок усмехнулся про себя.

— Да простит мне Виссуэ-Уара, всевышний дух яванов. И я оказался богом у груандисов.

Тронув за плечо проводника, он спросил:

— Ана, что говорят твои братья?

— Они говорят, — ответил он, сопровождая свои слова благоговейными движениями, — они говорят, что ты всемогущ, что ты дух над духами. Они говорят, что ты властвуешь над воздухом, землей и огнем. Они говорят, что волшебники уже с сотворения мира предсказывали твое появление. Они говорят, что ты пришел и что ты всемогущ и что от тебя берут начало все тайные силы, которые управляют миром.

«Я в этом не сомневался, — подумал про себя Минати, забавляясь своим приключением. — Я бог и дикари мне поклоняются».

Женщина с черными, волочащимися по полу вьющимися волосами подползла к нему и он почувствовал на своей ноге прикосновение ее влажных губ.

Глава XI

Мннати — божество

Груандисы, или как они сами себя называли, дахи, в продолжение тысячелетий властвовали над большей частью пригодной для обитания Европы. Ледниковый период застал их на известной ступени развития; они уже научились выделывать из кремня превосходное оружие. Но сто веков жестоких холодов резко уменьшили их численность и сузили границы их территории. Это привело расу к полному упадку.

С отступлением ледников и установлением благоприятного климата, полярная фауна устремилась на север, уступая постепенно место фауне азиатской, вслед за которой шли целые охотничьи племена. То была раса сильных и искусных охотников, закончивших свое развитие в Центральной Азии — этой колыбели человечества.

Яванам, белокурым гигантам с благородной осанкой и высоко поднятой головой, груандисы показались чуть ли не животными. Они находили в груандисах сходство то с дикими кабанами, то с большеголовыми обезьянами, целыми стадами населявшими в то время склоны Оверни и Пиренеев.

Короткие, согнутые в коленях ноги поддерживали толстое, неуклюжее туловище с широкой грудной клеткой и искривленным позвоночником, вследствие чего вся их фигура производила впечатление усталости. Бычья шея заканчивалась удлиненной, непомерной величины головой, которая своей тяжестью, казалось, увлекала тело вперед. Крепкие челюсти, из коих нижняя выдавалась вперед больше верхней, придавали лицу сходство с звериной мордой.

После нескольких дней, проведенных у груандисов, Минати нашел еще признаки, сближающие этих людей с животными. Большие пальцы их огромных сильных рук недостаточно отделялись от остальных пальцев. Ногу они ставили не прямо, а упирались наружным краем плоской и широкой ступни, отчего при ходьбе смешно ковыляли корпусом из стороны в сторону. Большие пальцы ног, противопоставленные всем остальным, двигались с не меньшей ловкостью, чем пальцы рук и умели даже хватать предметы.

Среди этих дикарей Минати чувствовал себя великаном: он был на целую голову выше любого груандиса. После всех издевательств над его маленьким ростом среди ява-нов, это, конечно, доставляло ему некоторое удовлетворение. Груандиски были ростом значительно ниже мужчин, но сходство с обезьянами выражалось у них менее резко: кожа у них была светлее и менее волосата, чем у мужчин. Надбровные дуги, сильно выдававшиеся вперед у мужчин и придававшие их лицам выражение животной жестокости, заметно сглаживались у женщин. Нос женщин был лучше очерчен и не столь мясист.

Минати, как ребенка, радовало преклонение этих наивных дикарей. Его особенно забавляла смешная сторона этого необычайного приключения. Какой головокружительный переворот! Вчера лишь скромный ремесленник, осужденный на смерть своими соплеменниками, а сегодня — воплощение божества. Другому на его месте это вскружило бы голову. Минати же это казалось просто насмешкой судьбы, шуткой ее, которую он хотел обратить в свою пользу.

«Пусть они только дадут мне время усовершенствовать мой лук, — думал он про себя, расточая милостивые улыбки своим почитателям, — и я быстро отсюда улетучусь. Скорее туда, к дальним берегам синего моря и к залитым солнечным светом холмам. Если мне долго придется проторчать в этих лесах, то я сам, пожалуй, тут превращусь в гриб».