Долго и счастливо - Джил Грегори

Несмотря на теплый солнечный свет, льющийся в комнату, и пушистые белые облака, плывущие в лазурном небе за окном, Камилла почувствовала дрожь. Ее охватил страх. И зачем только она взяла это злополучное письмо и ушла вчера ночью из «Розы и лебедя»!

Ее грустные размышления прервал звук открывающейся двери. Камилла поспешно спрятала письмо под подушку, и в ту же секунду в комнату вихрем влетела девочка лет восьми, раскрасневшаяся и запыхавшаяся.

– Ш-ш-ш! Не говорите им, что я здесь! – зашептала она, торопливо оглядываясь по сторонам в поисках укрытия.

В коридоре послышался топот быстрых шагов. Не говоря ни слова, девочка нырнула под кровать.

Едва она успела скрыться под шелковыми складками, как в комнату ворвалась толстая неуклюжая дама, размахивая пухлыми белыми руками.

– Доринда! Доринда, злая обезьянка! Прошу прощения, милочка, – бросила она Камилле кислым тоном, не переставая шарить по комнате взглядом. – Ах, вы не должны так удивляться. Я о вас слышала, вы – та самая молодая женщина, которую его сиятельство сбил на дороге. И вам очень повезло, что он вас не бросил, как поступили бы многие на его месте! Ну, вы видели эту маленькую проказницу? Быстро отвечайте. Его сиятельство желает ее видеть, и если я ее немедленно к нему не доставлю, весьма вероятно, он меня тут же выгонит. Ну, отвечайте же. Вы видели девочку?

– Нет-нет, конечно, не видела! – быстро ответила Камилла. – Зачем бы ей сюда приходить?

– Она прячется от его сиятельства, – ответила женщина, словно это все объясняло, и стала обыскивать комнату: отодвинула шторы, заглянула за ширму с восточным рисунком, отгораживающую ванну, потом с тяжелым вздохом опустилась на колени рядом с кроватью.

– Я бы наверняка знала, если бы девочка была здесь… – выпалила Камилла.

– Мне надо ее найти, – толстая гувернантка, пыхтя, нагнулась, пытаясь заглянуть под кровать. – Черт бы побрал эту девчонку! Никогда не видела такого сумасбродного, непослушного ребенка…

– Вон она!

– Где? – Гувернантка резко вскинула голову.

– Девочка! У нее черные волосы и розовое платье? Она только что прошмыгнула по коридору, словно мышка! Вон туда!

– Ох, эта девчонка сведет меня в могилу! – простонала гувернантка и тяжело поднялась на ноги. По ее мясистому лицу катился пот. – Куда она побежала? О, на кухню! Ну значит, собирается полакомиться там пирожными! Она их столько ест! Удивительно, как это она до сих пор не стала толстой, как слон!

Гувернантка наконец-то вышла, громко топая, из комнаты, сама похожая на слона, виденного однажды Камиллой на картинке в детской книжке, которую показывала ей мама. Как только гувернантка вышла, Камилла встала с постели и поспешила захлопнуть дверь.

В этот момент из-под кровати вылезла девочка. Она увидела, как морщится Камилла, наступая на больную ногу, и бросилась к ней с протянутыми руками.

– О, позвольте мне помочь вам, – воскликнула малышка. – Вы – та девушка, которую Филип переехал коляской вчера ночью, правда? Вам ужасно больно?

– Не так… все плохо, – с трудом ответила Камилла, но все же постаралась улыбнуться. Очевидно, все в доме уже знали о вчерашнем несчастном случае, даже эта малышка. Она с явным облегчением опустилась на кровать и осторожно вытянула ноги, а затем повернула голову и посмотрела с большим интересом на хорошенькое личико стоявшей перед ней девочки.

Это личико было розовым и круглым, как пуговка, в обрамлении черных как смоль кудряшек, схваченных розовыми лентами. Его украшали красиво изогнутый ротик и вызывающе вздернутый изящный носик. Но больше всего Камиллу поразили глаза девочки. Они были до смешного похожи на глаза графа: тот же серый цвет, та же черная бахрома длинных мохнатых ресниц. Только глаза графа светились холодным блеском, их взгляд был острым и проницательным, а глаза девочки излучали мягкий теплый свет. Глаза эльфа, глядящего на мир сквозь радугу детства.

Девочка была одета в розовое платьице с пышной юбкой, расшитым шелковым кушачком и кружевной кокеткой. Бедная малышка Хестер потеряла бы дар речи от восторга при виде такого наряда. На ножках девочки красовались бело-розовые шелковые башмачки.

– Спасибо, что помогли мне! – воскликнула она. – Не знаю, что бы я делала, если бы Герти меня нашла!

– Полагаю, тебе пришлось бы предстать перед братом, – ответила Камилла с улыбкой, расправляя шелковое покрывало. Заметив, что девочка содрогнулась от этих слов, она спросила: – Неужели ты его так боишься?

– Да. Он меня не любит.

– Он не может тебя не любить!

– Он любит только лошадей. – Девочка нахмурилась и сложила на груди руки. – Любит ужасную гадость – кажется, она называется бренди – и ездить на вечеринки. А еще он любит оперных танцовщиц, – мрачно прибавила она. – Так говорила миссис Уайет, хотя мне это слышать не полагалось. – Она наклонила головку набок, к плечу, и стала похожа на птичку. – Что такое оперная танцовщица?

Камилла ответила ей серьезным взглядом.

– Гм-м. Оперная танцовщица. Знаешь, я не могу тебе ответить. – Она приглашающе похлопала ладонью по краю кровати, и девочка забралась и села рядом с ней. – Послушай, ты не должна бояться своего брата, – сказала Камилла, дотронувшись до ее руки. – Он очень тебя любит.

– Нет, не любит.

Камилла задумчиво посмотрела на нее.

– Он на тебя кричит? – мягко спросила она секунду спустя.

– Нет.

– Запирает тебя в твоей комнате, оставляя без ужина?

– Нет.

– Бьет тебя?

– Нет, конечно, нет. – Маленькая нижняя губка упрямо выпятилась вперед и подозрительно припухла. – Но он почти со мной не разговаривает, только спрашивает об уроках. Ух!.. – Она скорчила гримаску. – Или читает мне нотации о том, что молодые леди не лазят по деревьям, и не раздеваются, чтобы поплавать в озере, и не ходят по пятам за конюхами, приставая к ним с бесконечными вопросами. Но я хочу знать о лошадях все. Филипу можно знать о таких вещах, и Джеймсу с Джередом тоже, но раз я девочка, то должна только уметь говорить по-французски, носить перчатки и красиво делать реверанс.

– Реверанс! Ты знаешь, как это делается? Вот бы мне освоить это искусство! – Камилла наклонилась вперед, глаза ее вспыхнули. – Когда моя щиколотка заживет, ты меня научишь, Доринда?

– Вы хотите сказать, что не умеете этого делать? А ведь вы девушка!

У девочки было такое изумленное лицо, что Камилла расхохоталась.

– Но меня никто этому не учил, – объяснила она. – Ну возможно, мама меня учила, когда я была совсем маленькой, но я этого не помню. Я даже ее саму не могу вспомнить как следует.

– Не можете?

– Видишь ли, прошло уже много лет с тех пор, как ее не стало. – Камилла едва заметно тряхнула головой. – Я жила в работном доме после смерти моих родителей, – объяснила она, – и нас там не учили таким вещам, как реверансы.