Последний долгожитель (Сборник) - Пал Молнар

Спустя месяц и десять часов автоматическая сигнализация космического корабля «Триумф» связалась со Станцией, и корабль в состоянии аварийной готовности совершил посадку.

Персонал столпился вокруг корабля. Сэм Камберленд не сводил взгляда с Крэгга.

— Я рад, что он передумал и вернулся. Если только… Но будем надеяться, что все в порядке. Полагаю, это послужит достаточным доказательством того, что черные дыры представляют собой надуманную опасность.

— Вовсе не значит, что он туда добрался, — ворчливо сказал Крэгг.

Люк не открывался. В толпе воцарилась мертвая тишина.

— Доктор предрекал ему пять месяцев жизни, — нерешительно произнес Крэгг.

Механики несколько минут провозились с входным люком. Камберленд и Крэгг вошли первыми. Сначала они направились в кабину управления. Она была пуста. Обошли все помещения. Никого. Главный координатор включил бортовой журнал. Записей не было.

И вдруг Крэгг испуганно вскрикнул.

Возле пульта управления лежал новорожденный младенец. Глаза его были закрыты, а кожа отливала желтизной.

— Некому было кормить его, — у Крэгга на глазах проступили слезы, — именно это я и собирался ему сказать.

Петер Сабо

Сжатие времени

Третьего октября 198… года доктор Джордж Хайд, ассистент кафедры физики Норвичского университета, коренастый, молодой человек, с бородой, в очках, заказал такси, чтобы доехать до лондонской гостиницы, и сложил в потертый чемодан все необходимое для опыта, который предстояло ему продемонстрировать членам Королевского общества.

В машине, тасуя, точно карты, свои заметки, написанные на маленьких листочках, он еще раз просмотрел их.

Имя доктора Джорджа Хайда не было известно в узких кругах специалистов, поэтому члены Королевского общества с некоторым недоумением и недоверием прочли пригласительный билет:

"Доктор Джордж Хайд приглашает Вас на доклад о приборе, управляющем пространством-временем, и о нестационарных течениях времени. Доклад будет сопровождаться наглядным физическим экспериментом".

Хайд был готов ко всяким неприятным сюрпризам, но пустота аудитории Королевского общества его обескуражила. Несколько друзей и знакомых Хайда, тоже молодые ученые, составляли большинство присутствующих, среди которых были также скучающие журналисты, обязанные информировать естественнонаучный отдел своих газет и журналов обо всех публичных лекциях Королевского общества.

Хайд осмотрелся, протер очки и начал говорить. Он вертел в руках свои карточки, мял и крутил их, потом уронил всю пачку на пол. Журналисты усмехнулись.

— Дамы и господа! Нас здесь собралось так мало, что с моей стороны было бы дерзостью долго злоупотреблять… гм… вашим временем… Поэтому я намереваюсь вкратце изложить лишь суть моих исследований. Общеизвестно, что за последние десятилетия сторонники теории "большого взрыва" своими аргументами загнали в угол сторонников теории "стационарной Вселенной". Итак, вот мои расчеты… — Он нервно теребил кусочки бумаги разного цвета и формы, которые тут же снова посыпались на пол. — Но это теперь и не столь важно. По моим расчетам, поскольку строение Вселенной однородно, а пространство-время едины, при расширении Вселенной пропорционально сжимается время. Я долго опровергал эту теорию, долго и сам считал все это фантастикой, пока наконец не задумался над одним тезисом американского физика, доктора Роберта Эрлиха, который считает, что время не непрерывно. По его мнению, должен существовать «хронон», самый короткий в природе отрезок времени, мельчайшая его единица, две триллионных от триллионной доли секунды. Если записать это цифрами, то между десятичным знаком и цифрой два надо поставить двадцать три нуля…

Итак, из теории Эрлиха следует — хотя он относил это лишь к элементарным частицам, — что время не непрерывно, а по природе своей квантовано. Стадо быть, время, если вам угодно, «зернистое». Из этого в свою очередь вытекает, что кванты времени могут ускоряться и замедляться, может возникнуть перерыв, то есть "остановка времени". В истории мира были, видимо, такие "мертвые периоды". Но, кроме того, это означает, что квантованное время не гарантирует необратимости причинно-следственных связей: последовательность причины и следствия может меняться. В лабораторных условиях мне удалось получить хрононы. Я долго бомбардировал ими часть пространства — алюминиевую пластинку. На таком воображаемом теле, которое представляет собой алюминиевая пластинка, я могу при желании продемонстрировать обратимость времени, то есть причинно-следственных связей.

Слушатели с интересом следили за тем, как Хайд вынул из чемодана блестящую металлическую пластинку, положил ее на стол, потом достал несколько стаканов и куриные яйца. По залу пробежал смешок, и даже основательно вспотевший Хайд улыбнулся.

— Я знаю, смешно демонстрировать такой опыт в Королевском обществе, но моя цель, применяя органические и неорганические вещества, убедить скептиков в правильности моего тезиса. Сейчас я разобью стакан на этом алюминиевом противне. Видите? Прекрасно. Теперь я ставлю противень на алюминиевую пластинку. Как вы можете убедиться, сейчас стакан снова стоит перед вами совершенно целый. А теперь этот же опыт я проделаю с куриным яйцом. Пожалуйста!

Встав с мест и вытянув шеи, присутствующие смотрели, как на алюминиевой пластинке из разбитого яйца возникает целое; потом, снятое с пластинки, оно опять разбивается. Хайд предложил зрителям самим проделать несколько подобных опытов. Публике явно нравилось представление; люди аплодировали, оживленно переговаривались, кивали, всем своим видом показывая, что сроду не видели такого ловкого фокусника.

После доклада было задано лишь два вопроса, и оба задал старик, как позднее выяснил Хайд, профессор Финлей, один из самых видных в Америке исследователей элементарных частиц.

— Какое по величине пространство можете вы бомбардировать хрононами и считаете ли вы возможным обращать причинно-следственные связи в живых структурах?

— Максимальное пространство — один квадратный фут, но, думаю, можно и плоскость, значительно больше этой, «выложить» такими пластинками. Яйцо — живая структура, то есть почти живая, именно поэтому я его выбрал. Разумеется, если бы мы умершую уже особь поместили на такую обращающую плоскость, то не «вернули» бы ей жизнь, и речь могла бы идти лишь о виртуальной обратимости…

— А как по-вашему, в какой стадии этого "сжимающегося времени" находится сейчас Вселенная?

Хайд почесал затылок.