Заговор против маршалов. Книга 2 - Еремей Парнов

—      Немцы считают, что в Испании идет война про­тив коммунизма.

—      А я считаю, что против демократии. Если Гит­лер и Муссолини установят в Мадриде нацистский или фашистский режим, Франция окажется в самом за­труднительном положении с момента падения Напо­леона... Обстановка в Европе действует крайне удручаю­ще на демократическую общественность — я не имею в виду коммунистов. Гитлер осуществляет неограничен­ную власть над шестьюдесятью восемью миллионами немцев, Муссолини — над сорока двумя миллионами итальянцев. В Польше, Австрии, Венгрии и Румынии фактически заправляют фашисты. У нас есть сведения, что Муссолини обещал Франко содействовать сверже­нию конституционного правительства. Всему миру из­вестно, какие ужасы были совершены в Испании за последние месяцы. Что дальше?..

—       На прошлой неделе Шахт отбыл в Париж со специальной миссией,— озабоченно подсказал Дженкинс.— Вы ничего не знаете? Ходит множество самых разных слухов.

—       Печать трубит о финансовой миссии, но думаю, это не главное. Речь идет о сделке с французскими фа­шистами. Правительство Блюма долго не просуществу­ет. Франсуа Понсе это косвенно подтвердил. Он, кста­ти, все более склоняется к ультраправым. Кроме того, Шахт наверняка попытается через французское по­средство закупить у нас медь и хлопок — эти наиболее важные стратегические материалы.

—      Целиком и полностью с вами согласен. Одну руку Франция протягивает Советам, другую — смер­тельному врагу. Повсюду действуют силы, стремящиеся к установлению диктатуры.

За исключением Англии, где у власти тупые кон­серваторы, и Чехословакии, в которой действует своя «пятая колонна». Россия, разумеется, не в счет. Там свои проблемы. Коммунизм продолжает давить дейст­вительных и мнимых противников. Перспективы, кол­лега, неважные, наши собственные капиталисты тол­кают страну к тоталитарному мракобесию. Я вижу, как изменились настроения наших дипломатических работ­ников. Открытая враждебность нацистскому режиму три года назад выродилась чуть ли не в симпатию. Грустно...

Гейдрих давно знал, что Гесс снабдил семью Хаусхоферов безупречными справками. Рейхслейтер — уче­ник Хаусхофера. Он скрывался в его доме в годы борь­бы. Профессор, разумеется, вне подозрений, но жена у него — еврейка. Дети, согласно закону, тоже счита­ются евреями. Притом высказываются в духе, враж­дебном национал-социализму.

Копию метрической записи отца фрау Хаусхофер Гейдрих вложил в досье заместителя фюрера. Этот Эйхман, кажется, действительно умеет работать. К сожа­лению, супруга его, Вера Либ, так и не научилась вести себя в приличном обществе, но тут уж ничего не поде­лаешь. Чего ждать от дочери богемского бауэра? Все- таки среда накладывает свой отпечаток даже на кровь. Лина совершенно права.

—      Вы подготовили справки на русских генера­лов? — спросил он Шелленберга.

—      В предварительном виде, группенфюрер, в основ­ном по материалам советской печати. Дополнительные данные предоставит Русский институт. Оперативная информация суммируется.

—      Есть что-нибудь принципиально новое? По ис­панской части?

—      Понемногу накапливается. К сожалению, в го­меопатических дозах. По-прежнему трудности с иден­тификацией. Без доктора Ахметели мы, пожалуй, сов­сем бы завязли. Из транзитных пассажиров за истек­шую неделю удалось опознать, да и то без достаточ­ной уверенности, только одного. Это генерал Мерецков, бывший заместитель командующего войсками Москвы. После этого он служил в Белоруссии у генерала армии Уборевича, затем, по неподтвержденным данным, пе­реведен в Особую Дальневосточную армию маршала Блюхера.

—      Немец?

—      Вы имеете в виду маршала Блюхера?.. Русский. Маршалы, у Сталина их пятеро, занимают исключи­тельно высокое положение в партии и государстве. Они постоянно на виду, о них много пишут, публикуют их фотографии и высказывания по самым разным пово­дам: воспитанию молодежи, истории гражданской вой­ны, сельскому хозяйству, автомобилестроению, даже литературе и живописи. Военная тематика, понятно, является преобладающей. В «Правде» были напечата­ны большие статьи первого заместителя министра обо­роны Тухачевского и начальника генштаба Егорова. Я пока еще окончательно не разобрался, но, по-мое­му, имеются значительные расхождения позиций. Весь материал тщательно подбирается, анализируется.

— Дайте мне все, что есть. Особенно по Тухачев­скому.

Родился 16 февраля 1893 г. в имении Александ­ровское Дорогобужского уезда Смоленской губернии, из дворян. Русский. Отец — Николай Николаевич Туха­чевский — помещик (умер в 1914 г.). Мать — Мавра Петровна Милохова, из крестьян.

В 1911 г. закончил в Москве 6 классов гимназии, сдал экзамены и был зачислен в 7-й класс Первого Московского императрицы Екатерины II кадетского корпуса. 1 июня 1912 года получил аттестат (с отли­чием) об окончании. Фамилия Тухачевского, как пер­вого ученика, занесена на мраморную доску. В августе того же года зачислен в Александровское военное учи­лище (Москва). 12 июля 1914 г. выпущен по первому разряду и произведен в подпоручики (лейтенант). На­значен в седьмую роту лейб-гвардии Семеновского полка (Санкт-Петербург). С началом войны полк в составе Первого гвардейского корпуса (командующий генерал-адъютант Безобразов) направлен в Первую армию (командующий генерал Ренненкампф), затем в Девятую армию (генерал Лечицкий).

19 февраля 1915 г. пленен у села Высокие Дужи (между городами Ломжа и Кольно). В приказе по полку М 34 от 27 февраля 1915 г. назван в числе убитых.

После второй попытки побега из общего лагеря для офицеров переведен в штрафной лагерь в Бад-Штуер (Мекленбург-Шверин). Совершил третий побег, был за­держан пограничной стражей и препровожден в форт М 9 крепости Ингольштадт (Верхняя Бавария). В 1917 г. совершил четвертый побег, при аресте выдал себя за солдата и был направлен в солдатский лагерь, откуда снова бежал.

За время военной службы произведен в поручики (обер-лейтенант) и получил шесть боевых наград: ор­ден св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», 3-й степени с мечами и бантом, 2-й степени с мечами; св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, 2-й сте­пени с мечами; св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом.

5 апреля 1918 г. принят в РКП(б) и добровольно вступил в РККА. Командовал армиями на Восточном и Южном фронтах, затем Кавказским и Западным фрон­тами.

Активно участвовал в подавлении антибольшевист­ского выступления матросов Кронштадта. В каратель­ных акциях против крестьянских восстаний, особенно в Тамбовской губернии, проявил крайнюю меру жесто­кости.

После гражданской войны командующий войсками Западного и Ленинградского военных округов, началь­ник Военной академии РККА, помощник и заместитель начальника, затем начальник штаба РККА, замести­тель наркома обороны СССР и начальник вооружений, первый заместитель наркома обороны и начальник уп­равления боевой подготовки, член Военного совета при наркоме обороны СССР.

Избирался в партийные и советские органы: членом Смоленского губкома, Ленинградского и Московско­го обкомов ВКП(б), кандидат в члены ЦК ВКП(б), член ЦИК СССР. Награжден орденами Ленина и Красного Знамени, Почетным революционным ору­жием.

В 1935 г. в числе пяти первых командармов (гене­рал армии) удостоен вновь учрежденного звания Мар­ шал СССР.

В докладной записке Шелленберга содержался ори­ентировочный перечень документов, которые могли на­ходиться в досье «Спецотдела « R». Именно по этой линии осуществлялись в 1923—1933 годах междуна­родные связи рейхсвера. Официально сведенный до ста тысяч в соответствии с Версальским договором, он про­должал существовать во всем многообразии присущих современной армии служб, включая вооружение, воин­ские училища, Академию Генерального штаба, раз­ведку.

Отдел работал под крышей Ассоциации торгового предпринимательства и входил в общую структуру управления вооружений, которое ведало помимо всего прочего производством военной техники и боеприпа­сов, что также было запрещено статьями мирного договора.

Вполне понятно, что за десять лет тайного и взаимо­выгодного сотрудничества рейхсвера и РККА был на­работан изрядный массив документации. Судя по про­веденному СД выборочному опросу прежних сотрудни­ков, там есть все, что необходимо для осуществления плана под кодовым названием «Красная папка»: пись­ма, банковские счета, чеки, стенограммы бесед и пере­говоров (на немецком и русском языках, в соответ­ствии с международным протоколом). Оставался «пус­тяк» — получить доступ к архивам.