История моей жизни - Эндрю Карнеги

Одно происшествие, отчетливо сохранившееся у меня в памяти, послужило поводом к моему решительному повышению по службе. В то время железные дороги были еще одноколейными. Поэтому приходилось передавать по телеграфу распоряжения об отправке поездов. Насколько мне известно, только директор дороги имел на это право. Эти телеграфные приказы не были вполне безопасны, так как в то время железнодорожное движение еще только начиналось и не хватало достаточно квалифицированного персонала. Мистеру Скотту приходилось чуть ли не каждую ночь проводить на железнодорожной станции, потому что то и дело происходили сходы поездов с рельсов и другие расстройства движения, требовавшие его вмешательства. Поэтому сплошь да рядом случалось, что мистера Скотта утром на станции не было.

Придя однажды утром на службу, я узнал, что на Восточной линии произошла серьезная катастрофа, задержавшая отправление экстренного поезда на запад, и что пассажирский поезд, шедший на восток, продвигался вперед только с помощью железнодорожного сторожа, сигнализировавшего на каждом повороте пути. Товарные поезда, шедшие в обоих направлениях, давно уже были отведены на запасные пути. Мистера Скотта нигде нельзя было найти. Я не мог устоять перед искушением вмешаться в это дело — на свой страх и риск послать по телеграфу нужные распоряжения и таким образом снова наладить движение. «Смерть или Вестминстерское аббатство»30, — пронеслось у меня в голове. Я ясно понимал, что в случае ошибки меня ожидает отставка, опала и, быть может, даже предание суду. Но, с другой стороны, передо мной была перспектива дать отдых измученному персоналу товарных поездов, пробывшему всю ночь на железнодорожных путях. В моей власти было снова пустить в ход весь механизм. Я точно знал, что могу это сделать. Мне часто приходилось передавать по телеграфу распоряжения мистера Скота. Я знал, как надлежит действовать в данном случае, и тут же приступил к делу. Я начал отдавать распоряжения от имени мистера Скотта и, сидя за телеграфным аппаратом, отправлял поезда, передвигая их с одной станции на другую, предпринимал все необходимые меры предосторожности — и привел все в полный порядок, когда наконец появился мистер Скотт. Он уже знал о перерыве в движении. Его первые слова были: «Ну, в каком положении дело?». Он поспешно подошел к моему столу, взял бумагу и карандаш и начал писать распоряжения. Тут я вынужден был заговорить и очень робко начал:

— Мистер Скотт, я нигде не мог вас найти, поэтому посчитал необходимым сегодня утром сделать все нужные распоряжения от вашего имени.

— А теперь все в порядке? Где находится в данное время Восточный экстренный поезд?

Я показал ему телеграммы и объяснил, в каких местах находятся все поезда — товарные, смешанные и рабочие, показал также ответные депеши различных обер-кондукторов и последние донесения с вокзалов, мимо которых прошли поезда. Все оказалось в полном порядке. С минуту он молча смотрел на меня. Я едва осмелился поднять глаза. Я не знал, что меня ожидает. Не говоря ни слова, он еще раз подробно просмотрел все бумаги. Потом молча отошел от моего стола к своему, и этим дело кончилось. Очевидно, он не был расположен одобрить мой образ действий, но по крайней мере не высказал мне порицания. Если все сойдет благополучно — хорошо, если нет — отвечать буду я. Таково было положение вещей, но мне не могло не броситься в глаза, что в последующие дни мистер Скотт очень аккуратно и рано стал появляться по утрам на службе.

Конечно, я никому не рассказывал о том, что произошло. Ни один человек из служебного персонала не подозревал, что телеграфные распоряжения в тот день исходили не непосредственно от мистера Скотта. Я уже было принял твердое решение — если бы такой случай повторился, действовать самостоятельно лишь при условии, что получу на это специальные полномочия. Я был в отчаянии при мысли о том, что натворил. Но вдруг я узнал от мистера Фрэнсискуса, заведовавшего товарным движением в Питсбурге, что мистер Скотт вечером того памятного для меня дня сказал ему:

— А знаете, что наделал мой маленький шотландский чертенок?

— Нет.

— Не больше и не меньше как то, что, пользуясь моим именем, восстановил все остановившееся движение на линии, не получив от меня решительно никаких полномочий.

— И что же, он хорошо справился с этой задачей?

— О да, даже очень хорошо.

С меня этого было достаточно. Теперь я знал, как мне следует действовать, если повторится подобный случай. С тех пор мистер Скотт лишь в редких случаях отдавал самоличные распоряжения по движению поездов.

Через некоторое время после этого мистер Скотт собрался в двухнедельный отпуск и обратился к директору дороги с просьбой назначить меня на это время его заместителем. Это был очень смелый шаг с его стороны, потому что мне тогда не было еще и двадцати лет. Просьба его была удовлетворена. Теперь мне представился желанный случай сделать дальнейший шаг на своем жизненном пути. Все сошло у меня благополучно за исключением одного несчастного случая, происшедшего вследствие непросительной небрежности, проявленной персоналом товарного поезда.

В течение тех лет, о которых идет речь, благосостояние нашей семьи продолжало возрастать. Мое ежемесячное жалованье поднялось с тридцати пяти до сорока долларов. Эта прибавка произошла по инициативе мистера Скотта без всяких просьб с моей стороны. В мои обязанности среди прочего входило составление ежемесячных ведомостей на жалованье. Я как сейчас помню, что, выписывая мистеру Скотту жалованье в 125 долларов ежемесячно, каждый раз с удивлением спрашивал себя, что он делает с такой кучей денег. Я получал жалованье ежемесячно в виде двух золотых монет по двадцать долларов каждая. Они казались мне самыми прекрасными художественными произведениями на свете. На семейном совете было решено купить участок земли с двумя деревянными домиками; в одном из них жили мы сами, в другом — тетя Хоган. Мы внесли при покупке сто долларов, оставшуюся сумму нужно было уплачивать в рассрочку.

Но прежде чем мы успели погасить весь долг, смерть пробила первую брешь в нашей семье: 2 октября 1855 года скончался мой отец. Хорошо, что неотложные обязанности занимали все наше время и поглощали все мысли. Наш день был заполнен работой. Расходы, вызванные болезнью отца, заставили нас войти в долги, которые предстояло погасить.

Со смертью отца мне пришлось усиленно заботиться о семье. Моя мать продолжала шить обувь, Том посещал школу, а я по-прежнему состоял на службе у мистера Скотта.

Круг моих знакомств был довольно ограничен. Мне никогда еще не случалось проводить ночь в чужом доме, и я был немало удивлен, когда мистер Стокс, юрисконсульт Пенсильванской железной дороги, пригласил меня провести воскресный день в его загородном доме. Причиной, вызвавшей с его стороны такое внимание ко мне, была моя статья, напечатанная в «Pittsburgh Journal» и посвященная отношениям между городом и Пенсильванской железной дорогой. Это посещение принадлежит к моим лучшим воспоминаниям. С того дня мы стали добрыми друзьями.