Дикая и опасная - Кира Стрельникова

— Что тебе до моих намерений? — небрежно произнес он, и у меня мелькнуло опасение, как бы не вышло драки.

Староста чуть наклонился вперед, глядя в глаза Пашке.

— Соня со мной работать будет, — негромко ответил он. — А в остальном ради бога, общайтесь, — и еще одна небрежная улыбочка, полная превосходства.

Он, значит, за меня уже все решил, резвый такой, хотя я сказала, что всего лишь подумаю над его предложением.

— А Соню ты спросил о ее планах после выпуска? — Паша изогнул бровь.

Грамотный вопрос, а этот парень начинает мне нравиться. Я покосилась на альбиноса, Верден же усмехнулся и вкрадчиво осведомился:

— А справишься с ее характером?

Почувствовала, что краснею, и досадливо поджала губы, отступив на шаг назад от спорщиков. Нет, ну вы посмотрите на него! Что не так с моим характером?! Не нравится, не ешь…

— Я не дикая, на людей не бросаюсь, — огрызнулась и, не дожидаясь конца этого нелепого спора, поспешила на психологию занять место.

Тоже мне собственник, ни фига обо мне не знает, а еще работать намерен вместе. Не удержалась и фыркнула. Нашелся тут командир, понимаешь. Те, кто был свидетелем разговора, намек поняли, и меня оставили в покое. Не сказать, чтобы я расстроилась, все же общение не моя сильная сторона — Ольги с лихвой хватало. Но то, что вся группа дружно решила, будто между мной и Верденом есть что-то помимо будущего сотрудничества, задевало и вызывало желание надеть табличку с надписью: «Да не сплю я с ним!!!» После физры, как и вчера, помчалась к Николаичу, обуреваемая жаждой прояснить оставшиеся непонятные моменты.

— Ну? — Куратор с интересом уставился на меня. — Уже вопросы появились? — Он добродушно усмехнулся.

— Да, — плюхнулась на стул, скрестив руки на груди, и пристально уставилась на преподавателя. — На формирование ячейки влияет мое желание, с кем хочу работать, а с кем нет?

Николаич перестал улыбаться и прищурился, и я внутренне подобралась в ожидании неприятностей.

— Соня, у нас не детский сад, — жестко произнес он. — Хочу не хочу можешь оставить за дверью, — и уже спокойнее продолжил: — Обычно уже в течение первого года обучения срабатываются тройки и четверки, мы только корректируем потом, по результатам практики, и на третьем курсе начинаются задания конкретно для этих групп.

А да, еще и практика какая-то будет, директор же говорил… Я поджала губы и все же рискнула рассказать про наглое поведение альбиноса. Может, Николаич приструнит его и объяснит, как не подобает будущим командирам вести себя с будущими подчиненными?..

— Вчера Верден опять приставал, — кратко ответила я. — И я его чуть не грохнула, как тогда, на дороге, моего похитителя. По-прежнему думаете, что его идея сделать меня личным экстрасенсом хорошая? — Посмотрела ему в глаза, но, к сожалению, не увидела там страха или понимания.

— Для того и нужна медитация, чтобы уметь сохранять хладнокровие и концентрацию и контролировать способности, — спокойно отозвался Николаич, ничуть не впечатленный моим признанием.

Сдерживать дальше эмоции не смогла.

— Да блин! — Я вскочила и прошлась перед куратором, потом остановилась и оперлась ладонями о его стол. — Слушайте, давайте начистоту. Все бы хорошо, но вот чего он ко мне лезет?! Мало доступных девчонок, что ли?! Почему по-хорошему не попытался договориться, а сразу в постель потащил? — выкрикнула в лицо собеседнику, возмущение кипело, требуя выхода.

— Прямо-таки сразу? — Николаич усмехнулся, оставаясь спокойным, как сфинкс.

Я на мгновение сбилась: черт, а ведь прав, Верден пока что ни разу не сказал прямо, что хочет секса со мной. Так, только намекал, что я заинтересовала его не только как будущий сотрудник с ценными навыками и способностями. Воспользовавшись моим замешательством, Николаич невозмутимо продолжил:

— Соня, он мужчина, и просто решил совместить приятное с полезным, что в этом страшного? — Брови куратора поднялись в искреннем недоумении.

Мужчины! Я чуть не всплеснула руками, уже понимая, что поддержки здесь не дождусь, и мои загоны Николаича ничуть не трогают. Ну читал же досье, должен понимать, что после достопамятной встречи с Федькой и К° я совершенно не жажду снова оказаться во власти мужчины!

— Не смешите мои коленки! — фыркнула я. — Посмотрите на меня и скажите, что тут приятного? Подержаться толком не за что, ни спереди, ни сзади! — Меня уже несло, и остановиться было крайне сложно.

— Посмотреть? — Взгляд Николаича оценивающе прошелся но мне, и я вдруг на мгновение смутилась, раздражение и злость как-то разом поубавились. — Посмотрел. Честно? — Я кивнула, отчего-то оробев и совершенно некстати разволновавшись. — Передо мной миленькая, симпатичная девчушка, не красавица, конечно, но и не откровенно страшная. А насчет подержаться — Сонь, ну вот откуда в твоей голове аксиома, что всем мужикам нравятся ядреные бабищи с задницей в два обхвата и астраханскими арбузами вместо грудей? — Николаич насмешливо хмыкнул, и даже я улыбнулась, представив себе описанную картину. — Многие как раз худеньких предпочитают. Сразу просыпается чисто мужское желание оберегать и защищать столь хрупкое создание. — В его последних словах отчетливо прозвучала ирония, и мои эмоции вспыхнули с новой силой.

— Это я-то хрупкое создание?! — Я аж поперхнулась, с возмущением уставившись на куратора.

Николаич изволил заржать.

— Не-а, ты колючая и дикая, как уличная кошка, — весело проинформировал он и вдруг перестал улыбаться, взгляд снова стал жестким. — Ну-ка сядь, Соня.

Я повиновалась, не рискнув возразить или артачиться. Похоже, именно сейчас и будет тот самый серьезный разговор, которого в глубине души я опасалась.

— А теперь слушай, — он прищурился. — Тим дурак, что начал действовать слишком резко и грубо, за это еще получит по шее. Ты дура, что никак не можешь справиться со своими тараканами и нежно взращиваешь их, вместо того чтобы разом потравить дихлофосом. Тебя сюда взяли не слюни разводить, и после выпуска вы будете не в бирюльки играть. Летом полевая практика в условиях, максимально приближенных к реальным, и вот по этим-то результатам, а не по личному отношению, и будут смотреть, кто с кем сработается. — Последние слова Николаич произнес уже спокойнее, а вот я после его отповеди завелась не на шутку.

— Бл… черт! Вам что, совсем фиолетово, что меня бесят его наглые замашки?! — заорала я, выведенная из себя. — Как я смогу с ним работать, если от одного его присутствия меня корежит от злости?!

— Соня, — Николаич насмешливо хмыкнул, мой выброс не вызвал у него особого раздражения, — если убрать то, что полгода назад тебя грубо изнасиловали три полупьяных подростка, скажи честно, Верден тебе совсем неприятен?