Игры Богов - Вадим Амуров

– Я вождь из племени Чингачгука, – протараторил Серёжка, на голове у которого красовалась разноцветная лента с перьями, как у какого-нибудь героя увлекательных мультиков, не хватало только вигвама.

– Где такой убор раздобыл, Серёжка? – спросил Адам, пробежавшись пальцами по головному наряду мальчика.

– Сам смастерил.

Ребята тянули его за запястья в разные стороны.

– Вы хотите разорвать меня на части? – шутливо произнёс Адам. – Я пока что не резиновый.

– Ты когда с нами поиграешь в футбол? Тебя давно не было на поле.

– Некогда мне, мелюзга. Хватит ко мне приставать, а то я надаю вам по попкам.

– Ну когда, когда поиграешь с нами? – не успокаивались ребятишки, продолжая виснуть у него на руках.

– Хорошо, уговорили, – сдался Адам. – Тягаться всё равно с вами бесполезно: вас двое, а я один. Завтра ровно в восемь вечера будем гонять мячик.

Мальчишки, обрадованные таким решением, отпустили его и побежали резвиться дальше, в сторону песочницы.

Практически все автоместа пустовали: сотрудники разъехались кто куда. Адам подступил к белоснежной «Тойоте», припаркованной напротив пристройки – полутёмной комнатушки, где водители посольства могли часок-другой прикорнуть. Там хранилась различная хозяйственная утварь: гаечные ключи, молотки, вёдра, половые тряпки, покрышки, домкраты и прочая мелочёвка, предназначенная для нужд автомобилей.

«Японец» выехал на просторную квадратную площадку, выложенную тротуарной плиткой и служившую для парковки автомобилей высоких иностранных гостей – послов, советников, военных атташе, международных чиновников. Первые выездные ворота были открыты – свидетельство того, что посла в посольстве нет.

Адам посмотрел в сторону главного здания посольства и затем перевёл взгляд на резиденцию посла – двухэтажный особняк, выкрашенный, как и весь посольский комплекс, в светлые, приятные тона, которые сочетались с зелёными лужайками и разноцветными клумбами, окружавшими территорию российского дипломатического представительства. Из главного здания, едва не срываясь на бег, выскочил Виктор, пересёк металлическую калитку и в два счёта оказался у машины.

– Адам, давай я поведу. Не хочу оказаться в инвалидной коляске. – Угадать, какие нотки в его голосе преобладали – ехидно-оскорбительные или обычные, лишённые какой-либо окраски, – было нелёгким делом.

– Нет проблем, веди. – Адам пересел на соседнее кресло.

Одно время он действительно плохо водил машину: сказывался недостаток соответствующего опыта. Но с тех пор прошло немало времени, и он научился ловко управлять железным конём.

– За тобой заехать? – спросил Адам, когда они подъехали к зданию стоматологии, обычной кирпичной постройки хрущёвского типа.

– Я доберусь своим ходом. Постой, сегодня же вторник, машина находится в моём пользовании.

– Среда, Виктор, среда – машина моя. – Адам подмигнул ему и пересел на водительское сидение. – Могу заехать за тобой, если хочешь.

– Нет, не надо. Я такси возьму.

Тем лучше. Поторапливаемый жаждой поделиться занятной новостью с Сафаром, Адам отправился на встречу с ним.

Он мчался по улице Сомони, самой широкой в Душанбе, создававшей иллюзию многомиллионного мегаполиса. Она упиралась в проспект Рудаки и напрямую соединяла российское посольство с центром таджикской столицы.

Адам посмотрел на часы: было семь вечера. Движение было оживлённым, и машины ехали в три ряда. Он пронёсся мимо «Кохи Борбад», государственного комплекса, где устраивались выставки продукции мировых производителей и проводились концерты как национальных, так и иностранных певцов. С виду здание напоминало усечённую крепость-пирамиду без окон, призванную, видимо, придать некий оттенок пикантности городу.

По обе стороны улицы открывался великолепный вид на долину, вдоль которой простирались вечнозелёные ели и бурлила речка, сверкавшая в жаркие солнечные дни золотистыми блёстками. Столь красивый пейзаж вряд ли мог оставить равнодушным городского жителя или туриста, а талантливого художника непременно вдохновил бы на создание шедевра.

Адам подкатил к зданию кафе «Диёр», что располагалось на углу улиц Сомони и Рудаки.

Сафар вышел из ворот Администрации, пересёк проезжую часть. Оказавшись на Сомони возле бутика одной известной французской марки, где продавались мужские костюмы, сорочки, галстуки и обувь, он огляделся, увидел автомобиль Адама и быстрым шагом направился по пешеходному переходу в сторону кафе «Диёр».

Они поприветствовали друг друга.

– У меня для тебя новость! – воскликнул Адам. – Куда поедем?

– Можно в «Стейк Хаус».

– Отличная идея. Давно мы там не были.

«Стейк Хаус», один из самых дорогих и респектабельных ресторанов города, находился у центрального парка, по соседству с грузинским рестораном. Внутри царила атмосфера средневековья, заведение было выдержано в стиле таверны.

Они поднялись по деревянной лестнице и, как обычно, устроились друг против друга на деревянных стульях за деревянным столиком в дальнем углу. В другом конце зала сидели двое убелённых сединами плотно сбитых импозантных итальянца и курили. Адам видел их не первый раз.

– Я так голоден, что готов слопать целого ягненка, – сказал он, листая меню. – Не знаю, как у других, но когда я играю в амурные игры, аппетит у меня просыпается волчий.

Здесь великолепно готовили говяжьи стейки, и любой иностранец в городе, знавший это место, обязательно приходил сюда.

Ребята заказали по стейку средней прожарки, жульену из курицы, варёной кукурузе, овощному салату, свежевыжатому морковному соку и двойному виски «Black Label» со льдом.

– Ты про амурные игры упомянул, – сказал Сафар, в глазах которого промелькнул огонёк живейшего любопытства. – Как на этом поприще обстоят дела?

– Помнишь, я тебе рассказывал о Даше?

– Да, а что?

– Мне кто-то написал несколько сообщений на мой электронный адрес под именем Вера.

Сафар достал из деревянной вазочки, лежавшей на столе, зубочистку и сунул в зубы.

Адам поведал содержание писем и о своих предположениях.

– Не знаю, что сказать, брат.

– А тут не надо знать. Надо попробовать выявить автора столь вдохновенных писем.

– Адам, послушай меня. Может, это не Даша. Мало ли кто мог написать. Может, какой-нибудь гомик; может, малолетка, которая мается от безделья; может, ошиблись адресом. Она знала твою электронную почту?

Сердце Адама упало. Он на мгновение задумался и затем воскликнул:

– А как же! Хорошо, что ты задал этот вопрос. Когда на Восьмое марта я положил розу на Дашин стол, я одновременно оставил свою визитку с электронной почтой и номером телефона. Так ты со мной в этом расследовании или нет?

– С тобой конечно. Просто я тебя заранее предупреждаю о возможных вариантах, чтоб потом тебе не было больно.

– Да мне и не будет больно. Ты за кого меня принимаешь?

– Извини, Адам. Не принимай сказанное близко к сердцу.

– Да всё нормально. Просто я хочу до конца разобраться в этой интересной истории, а то меня мучают всякие неясности.

– Ты, видно, сильно её любишь, если не можешь забыть?

– Да, братан. Понимаешь, в ней что-то есть… какая-то сила. И эта сила притягивает меня как магнит.

– Она играет с тобой, играет с твоими чувствами. – Сафар подался вперёд, и в глазах его сверкнул хищнический блеск. – Такая игра опасна.

Её дразнящие губы, шелковистые пряди волос манили его познать неизведанное, а всякое неизведанное может таить в себе опасность.

– Почему?

– Потому, – Сафар выдержал паузу, которая показалась Адаму вечностью, пристально смотря ему в глаза, – что игра с чувствами может нанести непоправимый вред человеческой психике.

– Но только не моей, – спокойно промолвил Адам, несогласно помахав головой и положив кусочек аппетитного стейка с поджаренной корочкой себе в рот.

– Смотри, брат, не перехитри самого себя в этой игре, – предостерёг Сафар, нацепив вилкой кусочек стейка. – А давай я приеду в Москву и с ней поговорю. Как тебе идея?

– Это лишнее с твоей стороны.

– Могу поговорить с ней. – Сафар с такой охотой набросился на стейк, что, казалось, длительное время воздерживался от мяса. – Вдруг я ей понравлюсь? – Его разобрал смех.

Адам угрожающе, зубцами, направил на него вилку.

– Не трогай её, – злобно буркнул он. – Вряд ли она остановит выбор на тебе, друг мой.

– Видишь, как ты реагируешь. – Сафар положил вилку на тарелку и салфеткой вытер жирные губы. – Я всего лишь пошутил, а ты, как выражаются в России, воспринял мою шутку в штыки. Значит, ты пока не полностью контролируешь свои эмоции.

– В нашем разговоре это не имеет никакого значения. Мы друзья, и я могу дать волю чувствам.