Новый Мир ( № 7 2013) - Новый Мир Новый Мир

Алла Чухатова (тогда она была любима столичной богемой) прислала Жеку в качестве посла: Алле хотелось познакомиться с Аполлоновым. Это тем более поразительно, что до весны 1980-го, т. е. до выпуска на Западе его «Полета» и последовавшего чтения текста в эфире «Голоса Америки», Ванечку знал очень небольшой и, простите, — специфический круг. Его выпивоны и амуры происходили среди аудитории, далекой от литературных исканий. Эта публика часто даже имени не помнила его. «Парень с рыжей челкой» — вот и все. Правда, у Вадика есть иная версия знакомства: поэтесса хотела проверить свои чары (начавшие подвядать) на юродивом из владимирской глухомани. o:p/

Она опоздала. В августе 1978-го к Аполлонову приехала Мария Розен. o:p/

o:p   /o:p

o:p   /o:p

3 o:p/

o:p   /o:p

Теперь-то я вспомнил (это как поздняя проявка фотопленки жизни), какой это был счастливый, нет, гогочущий день. И никакого молчания их — друг перед другом. Он был с ней сразу бесцеремонен, как, впрочем, всегда с женским полом. Брал за запястье. Тянул к чану, в котором маялась душистая «заборовка». Заливал, что хотя пишет прозу, на самом деле — поэт выдающийся. И даже при жизни — достоин памятника. Тихо шептал, что он — чудотворец. Поминал иорданщика-деда. Заворожил камышовой сторожкой, так и не раскрыв, что спрятал в сторожке дед осенью 1917-го, почему странный свет видели оттуда — и в 1937-м, и в 1941-м, и в 1945-м, и в 1953-м — и вообще-то светит этот свет до сих пор... o:p/

Сыпал похабненькими стишками из цикла «Мой маленький Ильич»: o:p/

o:p   /o:p

Ну где Ильич свой детородный потерял?! o:p/

За ним он с горя в Яузу нырял! o:p/

Ну где счастливый снова отыскал? o:p/

В саду Кремля под тенью ело-пал. o:p/

С тех пор его припрятывал в портфель. o:p/

И чист всегда, как первый картофель. o:p/

o:p   /o:p

Но вообще-то весь день Ванечка был образцом галантности. Вздумал, например, преподать всем азы политеса: как целовать ручки дамам? как подносить цветы? С поклоном. Показал. С полупоклоном. Показал. С притоптыванием ногой. Притопнул. Партнершей (не станешь демонстрировать стенке!) всякий раз избиралась Маруся. Ей было весело, ей было легко. Лямка соскальзывала с плеча. («У нее кожа — каррарский мрамор», — секретничал Вадик.) Когда мы возвращались в Москву, она смеялась, рассказывая про глупости своих мальчишек: Митеньки и Алешки. o:p/

Сильвестр Божественный (это он устроил знакомство Маруси с Ванечкой) обмолвился, что разговоры с Аполлоновым — это катание на американских горках. «На русских! — гудел Староверчик. — На русских!..» o:p/

О чем только не трезвонили в тот исторический день!.. Об учении стоиков и об искусстве застолья... О знаменном распеве и о модуляциях майских котов... О Гоголе и о гоголь-моголе... Об апперцепции и контрацепции...  О влиянии климата. Русская зима — первопричина литературы русской. Что зимой делать? Крестьяне режут ложки. Дворяне — строчат романы... А диспут с Сережей Аверьяновым о фамилии Иисуса Христа? Назарянин? Галилеянин? Давыдов сын? Царев? Экспертом была избрана Маруся. Мы знали о цикле ее религиозных стихов. Знаменитые «Жаворонки Иисуса»,  «Сны Магдалины», «Хлопотливая Марфа», «Палестинская вербочка»,  «Горница моя чиста, / Горница моя пуста...» были уже написаны. o:p/

А летопись Нестора? Разве не умилительно (почти рыдал Вадик, норовя обнять Сашку-на-сносях, которая вежливо, но массивно отползала от него по махонькому диванчику), разве не умилительно обнаружить, что в летописи Нестора апостол Андрей парится в новгородской бане и даже... а-а-а-а-а (слезы все-таки полились) даже хлещет себя веником? Маруся аплодировала. (Господи, какая улыбка... Господи, какая улыбка... — шептал Ромушка.) А историчность кентавров? Ведь в сочинениях святого Димитрия Ростовского читаем, как к отшельникам палестинской пустыни приходили креститься... кентавры! Ванечка и Маруся были, конечно, за кентавров. Й-о-о-о-о-о! — заржал кентавром Ванечка. Сашка-на-сносях  (о, земная женщина!), конечно, против. Но ее бройлеры-детки — за! o:p/

А четырехметровый палец Ленина-статуи на Дворце Советов? Нет, он его не терял, поскольку он так и не вырос. Ни Дворец, ни Ленин, ни четырехметровый указательный... o:p/

Вспомните начало туркменского искусства в трудные, но какие романтические 1920-е! (Ромушка набрался.) Какие жанры... Ленин — туркменский ковер. Плешь ткана нитью золотого верблюда... Поговорите лучше о золотых лилиях — то есть маленьких ножках маленьких китаянок... Но их не будет, больше не будет!.. (Сашка-на-сносях попытается оттащить Вадика на веранду, соблазняя креслом-качалкой и колыбельной над ухом.) o:p/

Революция... Не похожа ли она на детское желание разобрать будильник — посмотреть, как устроено? Только собрать не получается. Спустя несколько лет Маруся напишет стихотворение об этом — «Злые дети»...  А судьба писателей после 1917 года — «шимпанзе за пишущей машинкой»? Ну конечно, острота Ванечки. И он же редактирует — «нет, хавронья за пишущей машинкой!». Маруся опять смеется, опять аплодирует. o:p/

А кукарекать, но в рамках — разве не участь Маяковского? Погубить свой дар — что страшнее?.. Что такое вообще талант?.. Ну, спросил... Теперь над Ванечкой гогочут. Разве талант — не билет на поезд? Но путевые заметки писать должен сам. Ты пишешь? Так и назови — «Москва — Курочки»! Или «Москва — Цыпы»? Га-га-га... Шампанское остроумие... Кстати, о шампанском. Ванечка божился, что может выпить двенадцать бокалов шампанского, пока в полночь часы бьют двенадцать! Ну конечно, раз ты спал внутри часов Спасской башни — га-га-га-га! o:p/

Заголосят с Вадиком Длинным о стадиях знакомства с огненной водой. Выверенный список таков: 1) притрагивается; 2) пробует; 3) балуется;  4) смакует; 5) прикладывается (не путать с «притрагивается»!); 6) употребляет; 7) злоупотребляет; 8) назюзюкивается; 9) не просыхает; 10) до чертиков; 11) до шмыгающих собак. o:p/

Забыл «по праздникам»! Поставь в начале. Запамятовал «на поминках»! Приставь сбочку. А «полоскать зубы»? Несерьезно. «Пригубить»? Дилетантство. «Тронуть кончиком языка»? Для малолеток. А «мордой в салат»? Результат, не стадия знакомства. Как и «до кряков в печени», «до слез в жилетку»... А «сивый мерин», «клюкает», «хлещет», «принимает на грудь», «обмывает», «забрасывает за галстук», «закидывает за воротник», «заливает зенки» или совсем богатырское — «набузонивается»?.. Переключитесь, дурачье, на культ Прекрасной Дамы! (От Сашки-на-сносях услышать такое знойно.) o:p/

Сережа Аверьянов оглоушит повествованием о матери Юрия Долгорукова. «В-вам неизвестно, что ее з-звали (прихватит воздуха, чтобы не спотыкаться) Г-гита Г-гарольдовна Уэссекская! («Еврейка, что ли?» — буркнет Староверчик.) Ее п-папаша — Г-гарольд В-вторый Английский, она вышла за Владимира М-мономаха, р-родила ему Юрия и Мстислава, а п-после с младшими братьями Г-гарольдом и Ульфом отправилась в Крестовый поход! О-освобождать Гроб Господень! Это б-было в 1095-м году. Ее братья с-стали первыми королями Иерусалимского королевства. Ее праправнук — н-наш Александр Невский... А ее имя в м-монашестве...» o:p/

Сашка-на-сносях оседлает тему детских желудков. К столу — уместная приправа. Ванечка, тряхнув челкой, отзовется: o:p/

o:p   /o:p

Когда избыток будет клизм, o:p/

Тогда объявят коммунизм! o:p/

А после электрификации o:p/

Придет эпоха дефекации... o:p/

o:p   /o:p

Староверчик подавится шпротиной, которая поскачет по столу прямехонько к плачущей от смеха Марусе, а Вадик, привстав с тостом, заметит, что детей выгонят из школы, когда они начнут петь стишки на торжественной линейке. «А пусть гово’ят, — спасет положение Ромушка, — что они будущие фа‘мацевты!» Ванечка прибавит: o:p/

o:p   /o:p

Ведь долгий и мучительный запор o:p/

Не есть ли вашингтонский заговор? o:p/

o:p   /o:p

Ну конечно, деткам тоже хотелось послушать, как дядя Ваня был уборщиком за слонами. Вы не думали, сколько нужно самоотверженного труда, когда прослабит слона? Умилительная профессия. Но ведь более чистая, чем доцент марксистских наук? o:p/

o:p   /o:p

Когда грустил великий Карла Марл, o:p/

Ложился рядом с Женни Карла Марл. o:p/

Бывало, что к ним Энгельс прилегал... o:p/

Смеялась Женни, Карл шептал: «Нахал». o:p/

Зачем шептал? Ведь в опытах таких o:p/

Резвее будет, если на троих. o:p/

o:p   /o:p

Гоготали, спорили (Староверчик почти двинул Вадику), пели — а Ванечка пьянел от музыки! — требовали от Маруси стихов — и она прочитала все-таки «Воробушка» Катулла на латинском (только лицо побелело) —  «...голос у нее, как шу’шание камушков в Тиб’е», — дохнул мне Ромушка — годом ранее он привез каждому голыши из вечной реки — взамен гривенников, которые швырял туда за нас, — «Все мне друзья, кто любит того воробушка», — прошептала Маруся: o:p/

o:p   /o:p

Passer mortuus est meae puellae, o:p/

Passer, deliciae meae puellae o:p/