Литературная Газета 6492 ( № 50 2014) - Литературка Литературная Газета

В тот момент положение было неимоверно тяжёлым. Нужно было к тому же расплачиваться за взятые в долг заводы, строительное оборудование, платить большие зарплаты западным специалистам. Огромные средства! И обо всём этом, без утайки, он сказал гражданам, а не только соратникам. И люди поняли, что лучше затянуть пояса, чем ждать, чтобы завтра враги затянули на их шее петлю.

– Разъяснил людям… Что, речи шли в печать, ничего не утаивалось? Не лакировалось красивыми отговорками?

– Всё публиковалось открыто. Сегодня многие политики, бойкие на язык политологи и псевдоисторики нечасто вспоминают период индустриализации. Его как бы не было. А если и был, то кровавый и жестокий. Для чего подаётся так? Всё просто: за те десять лет мы сумели создать в сотни раз больше, чем за последние двадцать пять лет, когда в основном только разрушали собственную экономику. Теперь столкнулись с санкциями, крутимся и вертимся, поскольку оказалось, что даже картошка не своя, семена покупаем, например, в Голландии. А поля обрабатываем преимущественно американскими тракторами… И так далее. Превратились в территорию сбыта зарубежной, всё больше западной, продукции. И выкачивания того, что им нужно.

На мой взгляд, у нас нынче почти такой же выбор, как в 1928 году, когда приняли первый пятилетний план. Мы упорно, несмотря на отчаянные предупреждения многих учёных и экспертов, исходили в последние годы из того, что покроем все издержки доходами от внешней торговли. Но в дверь постучали мировой кризис и санкции. А наша нефть оказалась никому не нужной в прежних объёмах и по выгодной нам цене.

Тогда, в конце 20-х, Сталин повёл СССР единственно возможным курсом. Да, всё, что можно, из деревни высосали, да, все силы и людей, все знания бросили на экономику, промышленность – прежде всего на возведение металлургических комбинатов (Кузнецкий, Магнитогорский. Запорожский). Они позволили перейти к созданию станкостроительных, шарикоподшипниковых предприятий. Следом заработали купленные за рубежом тракторные, комбайновые, автомобильные, авиационные и другие заводы. Потом, после переброски в 1941 году на восток, они уже к концу года позволили обеспечить техникой и вооружением войска, сражавшиеся на фронтах. Было чем воевать! Но сначала-то было что перебрасывать! А прежде было предвидение на годы вперёд. И чёткое планирование.

Думаю, сейчас пора твёрдо сказать: да, ребята, надо сделать всё, чтобы воссоздать свою промышленность, самим производить молоко, хлеб и картошку! Сказать и целенаправленно, с минимальными потерями для людей действовать. Спрашивать за результаты или их отсутствие. Не метаться из стороны в сторону, ожидая, что санкции ослабнут, а вместо мороженого мяса из Австралии придёт буйволиное из Индии. Будет тяжело, но обретём подлинный суверенитет и снова станем гордиться страной, которую создадим мы, а не какие-то банкиры под свои интересы.

– Выходит, руководство СССР тогда вовремя осознало: надо сделать всё для построения в короткие сроки собственной конкурентоспособной индустрии?

– Именно так. Без неё мы – колониальная страна.

– У меня сохраняются брошюры конца 20-х годов. Изданы огромными тиражами, дают рекомендации, как работать на конвейере, в чём секреты успехов на предприятиях Генри Форда и т.п.

– Это было нормальное явление. Мы покупали у Америки заводы, в том числе те, что потом стали греметь как Сталинградский тракторный, Ростсельмаш, Горьковский автомобильный, купленный как раз у Форда. Купили около 500 заводов. Причём по дешёвке, воспользовались экономическим кризисом на Западе. Для нас это были новейшие предприятия, основанные на конвейерной работе. Книжечки были доступными, внятными инструкциями, как на них работать.

– Как только в производство вмешиваются идеологи, чиновники или финансисты типа Кудрина, всё идёт не так...

– Увы. Но тогда был ещё ряд факторов, о которых сейчас нечасто вспоминают. Многие из купленных заводов во вторую пятилетку были переведены на производство вооружений, например танков. Вся промышленность вынуждена была – подчеркну, вынуждена – перейти на оборонные рельсы. Сталин понимал: в покое страну не оставят, а значит, нужны крепкая армия, мощный оборонный комплекс. Иначе раздавят.

Есть ещё одно обстоятельство. Рабочего выковывают столетия. В Европе со Средних веков формировалась рабочая культура. У нас этого не было. На заводах в 30-е годы трудились преимущественно вчерашние крестьяне. У них свой алгоритм – в ритм с сезонами. Весной, летом, осенью делают и то и другое, а зимой спят на печке. Да и в поле, если устал, – прилёг под копну. Когда люди с таким, как мы бы сказали сейчас, менталитетом, пришли на заводы, это стало сказываться. До сих пор не можем избавиться!

– Нужно не одно поколение, чтобы ситуация поменялась.

– Но нельзя поддержать те методы, на основе которых, например, Украина держит курс в сторону Европы и её ценностей. Нельзя людей ломать через колено. Пагубен любой перегиб. Когда загибы стали происходить в СССР в 30-е годы, Сталин понял это, дал обратный ход.

Крепкое современное государство создаёт достойная промышленность, а не торговля, пусть даже самая развитая. Создают не подачки со стороны, не поборы с граждан в виде налогов и прочего. На этом не выехать. Вспоминается гоголевский Манилов, мечтавший о мосте, на котором лавки, а в лавках купцы, ну, и полное благолепие. Увы, всё обернулось лишь тем, что появилось понятие – маниловщина, то есть прожектёрство, пустые мечтания.

Торговля без производства, реформы ради реформ ничего не дают. Мы в конце

80-х и в 90-е годы завалили страну импортом, продали свой рынок (многие нажились на этом и наживаются), и к нам потащили всё – от станков до вина и помидоров. Конечно, торговать надо, разделение труда необходимо. Но нужны свои предприятия и – в основе своей – с отечественным оборудованием. Для этого-то и следует неустанно готовить не бухгалтеров, юристов и артистов, а рабочих, инженеров, начиная со школы, ПТУ, техникума.

Так что во многом придётся начинать всё сначала, как это делал Дзержинский в 1924 году, а потом в 30-х продолжил Сталин.

– Принцип Тойнби в отношении Сталина... Если бы не он, кто мог занять его место и с какой программой?

– Обычно историки на такие вопросы не отвечают. Но можно попытаться... Тогда в руководстве Советским Союзом на вершине власти находились: Троцкий, Зиновьев, Каменев – одна группа, Бухарин, Рыков – вторая и – Сталин, Молотов, Ворошилов. Три основные группы. Троцкий и Зиновьев с Каменевым были убеждены: Россия – самая крестьянская страна в Европе, самостоятельно не поднимется в экономике, нужно дожидаться мировой революции, точнее, революции в Германии. И открыто в газетах заявляли: германский рабочий класс плюс Россия с её сельским хозяйством, объединившись, создадут то, что невозможно будет никому победить. При этом сидели и ждали у моря погоды.

В ноябре 1923 года после неудачи революций в Болгарии, Польше и Германии стало понятно: «мировой пожар» не раздуть. После этого Троцкий и Зиновьев настаивали на немедленной форсированной индустриализации за счёт принудительного изъятия прибыли у зажиточных слоёв крестьянства (они тогда составляли около 12 процентов от общего числа крестьян) и у городской буржуазии – нэпманов. Бухарин и Рыков требовали всяческого потворства деревенским богатеям и индустриализации, не торопясь, по мере поступления доходов от внешней торговли, главным образом от продажи нефти и нефтепродуктов. Были у них такие соображения: у нас крестьянская страна, давайте всё делать для крестьян. Если промышленность развивать, то так, чтобы выпускать серпы, косы, молотилки, жнейки, а со временем и тракторы. Куда бы эти жнейки привели?

Надо иметь в виду, что в 1923–1924 годах Сталин, как говорится, не влезал в вопросы экономики. Первым обосновал необходимость перемен с опорой на собственные силы Дзержинский, возглавивший к тому моменту ВСНХ. Он был не столько чекистом с пламенным сердцем, сколько проницательным, добротным, как сказали бы сейчас, менеджером. Три года возглавлял Наркомат путей сообщения, ставил на новые рельсы железные дороги после разрухи. Осознавал: надо создавать современную промышленность, а не серпы-молоты. Сталин был с ним солидарен.

– А военный коммунизм?

– Он был отменён в 1921 году. В Москве действовала валютная биржа. Можно было продавать-покупать золото, валюту. Сегодняшняя ситуация в чём-то мало отличается от ситуации 1922–1926 годов. Тогда появился золотой червонец, но не мог окрепнуть, и вспомнили о том, что придумал когда-то Витте – государственную монополию на водку.

Троцкий был категорически против, возмущался: хотите спаивать народ?! Хотя ОГПУ в своих сводках указывало, что таких огромных объёмов производства самогона ещё никогда не было. Не лучше ли государству выпускать очищенную водку и на этом зарабатывать?