Личный прием. Живые истории - Евгений Вадимович Ройзман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
05.09.2014
Ввалились цыгане. Сам барон и с ним еще. С порога:
– Женя, ты нас знаешь, мы наркотиками не торгуем.
Говорю:
– Конечно, знаю, поэтому с вами и разговариваю.
Это бессарабские цыгане, и старший у них Дица. Приехали они лет шестьдесят назад. Несколько домиков купили. Лачуг понастроили. Вот такая нахаловка получилась семей на сто пятьдесят. Женщины у них гадали, а мужики все по металлу: кузнецы, лудильщики, паяльщики. Беда в том, что город расширяется и почти вся эта нахаловка, которая идет вдоль Московского тракта, уйдет под снос. И вот пришли разговаривать. Дица говорит:
– Женя, мы за эти годы многого добились: наши женщины уже не гадают, парни не воруют, мы живем своим трудом.
– Михаил, они же так совсем гадать разучатся! – говорю.
А он:
– Ну и хорошо, наши дети в школах учатся, мы сами работаем, хватит уже по миру с протянутой рукой.
12.09.2014
Старик, восемьдесят девять лет. Но в глазах огонь и рукопожатие твердое. Бледный только немножко и изможденный. Одинокий. Жил в пансионате в отдельной комнате. Познакомился там с женщиной восьмидесяти пяти лет. Ему показалось, что она находится в расстроенном душевном состоянии, он решил ее утешить, завязалась дружба, которая перешла в более серьезные отношения. И он привел ее к себе в комнату. Они стали жить вместе. Но, согласно правилам внутреннего распорядка, это недопустимо. Их попытались разделить. Тогда они заперлись в комнате и отказались выходить даже в столовую. Держались несколько дней. Никто их не мог оттуда выманить ни уговорами, ни посулами. Но долго так не продержаться, и он сегодня совершил героическую вылазку. Приехал к нам. Держится очень достойно. Разлучаться со своей женщиной не собирается. И пусть весь мир отдохнет. Конечно, мы со всеми договоримся и им поможем. Вот какой хороший человек к нам сегодня приходил.
19.09.2014
Пришли люди со станции Путевка. В тридцатом году туда привезли ссыльных и раскулаченных и выбросили на снег. Они закопались, перезимовали. За весну-лето нарыли землянок, половина как-то выжили. Затем из чего ни попадя налепили себе хибар. Такие городские трущобы у нас называют «шанхай» или «нахаловка». Потом, во время войны, прямо возле этой нахаловки разгрузили эвакуированных. Местные помогли им выжить. Понастроили лачуг, работали на станции, на карьере да на ДОКе. Так и прожили всю жизнь. Ни земля, ни жилье ни у кого никогда не были зарегистрированы. Потомки первых уже несколько поколений – как в безвоздушном пространстве. Самовольная застройка. А у них там худо-бедно какое-то самоуправление. Все разных национальностей, между собой не ссорятся. Тысяча четыреста человек. Что я только не делал, уже и в Генпрокуратуру, и везде! Никто не может узаконить. Дикая ситуация!
26.09.2014
Некоторое время назад появился у нас молодой парень, Слава. Нормальный такой.
– У меня есть бизнес мало-мальский, деньги какие-то идут, машина есть, хочу быть помощником.
А Степан говорит:
– Так уже есть помощник – это я!
Парень ему:
– О, тогда я буду у вас помощником.
И сел в уголке.
В тот день как раз пришла женщина, которая сама по себе хорошая, но характер у нее немножко вздорный. И говорит:
– Женя, я в квартиру попасть не могу.
Мне было некогда, потому что народу много. И мы посадили ее в уголок пить чай. Наконец все закончили и уже собирались идти, а она вдруг говорит:
– Женя, ты про меня не забыл? Мне ночевать негде.
Это уже серьезно. Ты не можешь закончить и уйти, если перед тобой стоит пожилой человек, которому некуда пойти ночевать. И вдруг я смотрю, в уголке сидит Слава, помощник помощника, который на протяжении десяти часов сидел в углу и никак себя не проявил. Говорю ему:
– Слава, вот очень серьезное и ответственное дело. Забирай Ирину Викторовну, вези ее домой и сделай так, чтобы она открыла дверь.
И Слава поехал. Отзванивается через полчаса.
– Ей полный замок спичек натолкали, открыть невозможно. Добрые соседи!
Говорю ему:
– Слава, я не знаю, прояви солдатскую смекалку.
В результате Слава вызвал «Сову», договорился. Дверь открыли, а потом еще сумел замок наладить. То есть достойно поставил точку. Видимо, вошел во вкус и уже сегодня с утра весь день помогает вести прием. Так и живем.
03.10.2015
Женщина тысяча девятьсот двадцать девятого года рождения пришла хлопотать о компенсациях. Разговорились. Ее отец воевал в Гражданскую, а потом закончил курсы агрономов и техникум, стремился к мирной жизни и был единственным дипломированным агрономом в Куяшском районе Челябинской области. В тридцать седьмом году было большое групповое дело, по которому расстреляли двадцать одного человека, из них одиннадцать священников, кого-то из сельсовета, председателя, главного агронома. Она помнит, как за отцом пришли, он успел ее взять на руки и прижал к себе, шепнул ей, маленькой дочке, на ухо: «Запомни на всю жизнь – я ни в чем не виноват». И она стояла и смотрела, как его уводили. А потом исчезла мать, и она попала в детдом.
Работала всю войну, как, в общем-то, и все. Да и позднее жизнь не баловала. Там, в Челябинской области, своя история. Когда в тридцать седьмом, в августе, спустили разнарядки по всем областям, сколько брать по первой категории (подлежащие расстрелу), сколько по второй, многие начальники УНКВД стали запрашивать разрешение на увеличение квот. Им показалось мало, и они проявляли рвение. Ну, встречные планы сверх плана. По просьбе начальников, увеличили квоты многим областям, в том числе и Челябинской. И вот когда в тридцать восьмом году этот раскрутившийся кровавый маховик как-то остановили, то Челябинская область почему-то осталась в стороне, и эти квоты понемногу продолжали выбирать вплоть до самой войны.
Кстати, за один день на прием пришли несколько детдомовских двадцать девятого, тридцатого и тридцать первого годов рождения. Одна не знает, как оказалась в детдоме. Вот такое эхо.
10.10.2014
Девчонка с Шефской. Комната в бараке шестнадцать метров, система коридорная. И в этой же комнате отгородили прихожую и кухоньку. Живут впятером на девяти квадратах. Она, муж и трое детей. Младшему семь месяцев, а старшему пятнадцать, он колясочник. В четыре года поехали с бабушкой в деревню на Новый год, вышли с электрички, и в пяти минутах ходьбы от дома у бабушки остановилось сердце, и она умерла. И он, четырехлетний
