Жизненный цикл - Галуст Баксиян

– В последнее время, учитывая ряд фактов и свои интуитивные ощущения, я предполагаю, что в не очень далеком будущем разразится ядерная война, последствия которой тебе не стоит расписывать, – с очень серьезным видом ответил Гарри. – В свете этого я хочу, чтобы ты поехал со мной и мы работали вместе, плечо к плечу.

– А это уже совсем интересно! – сказал Сергей, закуривая сигарету. – Я тоже считаю, что твои опасения не напрасны, но пока не рискнул бы утверждать, что это действительно произойдет. И как ты представляешь себе нашу совместную работу? Легче заставить питона подружиться с мышкой, чем увидеть нас в одной лаборатории, корпящих над совместным решением физической задачи.

– Я и не утверждаю, а предполагаю, что ядерная вой-на произойдет, а если так, то нужно быть готовым к этому. Пока есть время, нужно успеть сделать все, что от нас зависит, – очень серьезным тоном сказал Гарри, раскуривая трубку. – Мне нужна твоя помощь, Сережа, так как одному мне не справиться. Дело в том, что бункер, оставленный на Земле, или космический корабль на орбите – не выход из ситуации. Рано или поздно людям придется выйти из убежища, что равнозначно неминуемой и жуткой смерти. По дороге в Россию мне пришла мысль, что космический корабль – это то, что нам нужно! Но не для бесконечного вращения по орбите Земли, а для космических странствий в поисках подходящей для жизни человека планеты. И, как ты понимаешь, необходим двигатель, способный с какой угодно скоростью нести корабль в космическом просторе! Лучшего, чем ты, Сергей, специалиста по разработке термоядерного двигателя я не знаю и уверен, что лучшего физика просто не существует на планете Земля.

– Гарри, с тобой все хорошо? Ты не заболел? – совершенно недоумевающий от услышанного, с заботой и переживанием за разум друга спросил Сергей. – Только не сердись, я действительно не понимаю, о чем ты меня просишь, да и вообще о чем ты говоришь. О какой ядерной войне, о каком полете в поисках планеты ты толкуешь? Однако за столь лестное мнение о моих возможностях выражаю тебе благодарность, – несколько смягчив последней фразой обстановку, сказал Сергей.

– Со мной все хорошо, Сергей, я абсолютно здоров! Просто меня не отпускает мысль, что обязательно случится что-то ужасное, – сказал Гарри.

– Это можно называть паранойей, Гарри, еще раз извини, конечно, но тебе нужно отдохнуть от работы.

Гарри ничего не ответил, а просто смотрел на Сергея, ожидая продолжения его речи. Смит понимал, что его собственные слова, только что прозвучавшие, не могут восприниматься как слова нормального человека, если, конечно, этому человеку не известны определенные факты, проливающие свет на возможность такого хода мыслей и предположений.

– Либо дело представляется иначе, – продолжил Сергей, так же внимательно всматриваясь в глаза Смита, как и тот в его глаза, – чем я себе сейчас представляю, а это бывает только тогда, когда от меня скрывают условия задачи. Я знаю тебя давно, Гарри, и поэтому смею предположить, что твоя убежденность в предстоящей опасности имеет под собой очень весомую доказательную базу.

– Некоторое время назад Лилия, – сказал Гарри, затягивая табачным дымом, – увидев мое состояние, предположила, что случилось что-то серьезное, и когда я поведал ей о своих мыслях, она, так же как и ты сейчас, предположила, что я либо утомился, либо сошел с ума. Она попросила меня сделать месячный перерыв в работе, что я и сделал, и мы с семьей целый месяц провели в путешествиях. За это время я пришел в себя, что отметила и Лилия, позволив мне продолжить работу. Но дело в том, что, избавившись от назойливых мыслей, я вернулся в прежнее расположение духа, однако считаю, что работу над метеоритом нужно продолжить именно в том направлении, в котором мне видится правильным, т. е. создать космический корабль. И ничего более конкретного я от тебя не утаиваю, все условия задачи перед тобой. Однако задача действительно может оказаться только плодом моего воображения, что, с одной стороны, замечательно, потому что все мои опасения окажутся напрасными и людям ничего не угрожает, а с другой – очень плохо и грустно для меня, так как я окажусь параноиком, сумасшедшим. Но я приму второй вариант, главное, чтобы человечество было в безопасности. Но, если я все-таки окажусь прав, мы можем успеть сконструировать корабль, способный дать человечеству шанс на спасение.

– Гарри, если так, то трудно представить, чтобы мы смогли решить эту задачу, – Сергей поддержал эту тему, не зная, к чему этот разговор может привести. – Построить корабль, способный преодолеть космические пространства на сверхсветовой скорости, – это немыслимо тяжелая задача, над которой бьются все великие физики и математики мира. Но и этого мало, нужна скорость, в миллионы раз превосходящая скорость света, чтобы можно было долететь хотя бы до других солнечных миров, не говоря уже о других галактиках, куда нереально попасть без гиперпространства, само наличие, даже понятие о котором ставится под сомнение многими учеными. Хотя, если честно, Гарри, считаю этот разговор несерьезным. – Лицо Сергея оставалось спокойным, но в уме он начал жалеть своего друга, в здоровье которого в ходе разговора он сильно усомнился.

– Почему несерьезным? – спросил Гарри Сергея. – Тем более что в начале разговора ты сказал, что тоже не исключаешь возможности ядерной катастрофы.

– Да, не исключаю, но не более того, – ответил Сергей. – Но ты практически утверждаешь, что ядерная война произойдет. А раз так, то уже сейчас необходимо принимать меры по спасению.

– Сергей, мы знаем друг друга давно, и если я болен психически, то припомни хотя бы один случай за все годы нашей дружбы, чтобы я вел себя неадекватно, – с некоторой обидой в голосе сказал Гарри, все же заметивший в лице собеседника, что тот начал испытывать к нему некоторую жалость, пусть исключительно доброжелательную и дружескую, но все-таки жалость, говорящую о том, что друг считает его психически нездоровым.

– Таких случаев я не припоминаю, – сразу ответил Сергей.

– Да, некоторые болезни проявляют себя не сразу, и возможно, что я действительно болен! – сказал Гарри, не находя себе места от волнения и возбуждения. – Но если представить, хоть на мгновение отбросив сомнения, и поверить в то, что я прав. Что на Земле в ближайшее время произойдет ядерная война, которая уничтожит все живое. Как мы спасемся?

– Так, стоп! – резко скомандовал Сергей. – Гарри, теперь уже мне за тебя действительно страшно! Да с чего ты взял, что произойдет такая масштабная война, которая уничтожит все живое, что нам придется бежать с Земли и искать в космосе новый «дом»?

– Я не могу это утверждать, пока не могу, – уже более спокойным голосом сказал Гарри, больше не желающий вызывать в друге подозрения в собственной разумности. – Но человечество катится в тартар, где и погибнет. Когда смерть окажется близка, нужен будет челнок, который даст надежду тем крохам человечества, которым необходимо будет спастись.

– Гарри, но пока нет признаков надвигающегося ядерного апокалипсиса! – сказал Сергей, несколько повысив голос, но только лишь с целью поставить акцент на своем предложении и совершенно без тени раздражения.

– Но когда эти признаки появятся, Сергей, будет уже поздно что-либо предпринимать! – резко сказал Гарри, грустно осознавая, что друг, на которого он так рассчитывал, не понимает его и, следовательно, на его помощь уже не приходиться надеяться.

– Даже не знаю, Гарри, что ответить, – сказал Абрамян, закуривая еще одну сигарету. При встрече они сделали заказ, но ни один из них ни к чему даже не прикоснулся. Разговор сразу принял высокие обороты, и на еду они не обратили внимания. – Да, если ты окажешься прав, то нам нужно действовать уже сейчас, но если представить все-таки, что этот смертоносный для всего человечества ядерный удар – плод твоего воображения, не больного воображения, Гарри, а воспаленного, – уточнил Сергей, чтобы не оскорбить друга резким словом, – и уставшего от постоянной борьбы за мир, гуманность, нравственность и справедливость в этом полном противоречий мире. От этого можно съехать с катушек, Гарри! Может быть, тебе просто нужно немного отдохнуть, не думая совершенно ни о чем, кроме как о своей жене и ребенке. В конце концов, просто побездельничать, Гарри.

– Как раз о жене и ребенке я думаю, Сергей, – сказал Гарри спокойным тоном, окончательно разуверившись в том, что друг его поймет и тем более поможет. – Я уверен, что находка метеорита не простая случайность. Последние десять лет я много путешествую, я объехал и обошел почти все уголки этой планеты. Я трижды был в кругосветных плаваниях, отчетливо представляю, насколько огромен мир, как необъятен Тихий океан, и считаю практически невозможным случайное обнаружение одного из миллионов островов, разбросанных в нем, на который мы высадились по просьбе моей жены, которой стало жалко этот одинокий и маленький островок. Она видела тысячи подобных островов, а я и того больше, но именно к этому острову она выказала материнскую опеку и попросила причалить к нему. – Гарри говорил с азартом и без остановок, его речь слилась в единый и слаженный поток. – Мы высадились на острове и через несколько минут поняли, что нам хочется стать родителями. Нам это не приходило в голову в течение семи лет супружества. Мы зачали там мальчика, которому сейчас один годик. Через несколько часов мы собирались покинуть остров, но Лилия наступила именно на то место, где песок меньше всего скрывал метеорит. Я, конечно, понимаю, что совпадения бывают, но это мне кажется не совпадением, а знаком судьбы. Теперь у меня есть сын, и я мечтаю и желаю, чтобы у него было прекрасное будущее, чтобы у него БЫЛО БУДУЩЕЕ! Я не сумасшедший, Сергей! Хотя, даже если и так, что мешает мне создать что-то, что даст человечеству надежду на спасение, если беда все-таки придет. Если ничего не произойдет, я буду самым счастливым человеком на свете. Но если произойдет – я дам людям шанс!