Посланница небес - Марина Серова

— Хрен тебе, — ответила я со злорадством.

Пятясь, поставила на стол газовый баллончик, отошла к дверям и всадила в него пулю, так что баллон отшвырнуло к стене. Я поспешно захлопнула дверь. Подперла ее автоматом и побежала к выходу. За спиной в комнате раздались стоны и звуки падающих тел — газ подействовал моментально, и все, кто был в комнате, попадали в отключке.

Пробежав по коридору, я завернула к двери в пристроенный к дому гараж. Включила свет. Внутри кроме белого «Мерседеса» священнослужителя в законе стоял еще черный, навороченный внедорожник.

«Наверное, это неслучайно, — подумала я, подсаживая под капот каждой машины по маячку. — На белой отец Глеб ездил в церковь, а на черной выезжал на разбой и на встречи с корешами».

Мероприятие отняло у меня от силы три минуты. Сделав дело, я выскочила из дверей, перепрыгнула через спящего охранника и побежала к зеленому джипу Бубна. На улице было тихо и спокойно, будто и не было никакой стрельбы несколько минут назад. Видно, соседи отца Глеба сплошь люди со стальными нервами.

Забравшись в машину, я завела двигатель, проехалась по набережной, забрала свои сумки и спокойно поехала домой.

— Что в сумках? — подозрительно спросила тетя Мила, встретив меня в прихожей в наспех запахнутом халате.

— Золото, бриллианты, — мрачно пошутила я.

— Ты ограбила церковь! — ужаснулась тетя.

— За кого ты меня принимаешь? — устало возмутилась я и, зевая, стала стаскивать с ног ботинки.

— А что мне еще думать? — спросила тетя. — Ты оделась во все черное, взяла маску с дырками для глаз и вернулась в начале второго с большущими сумками.

— О-о-о! — простонала я, волоча сумки к себе в комнату. — Что ты вечно придумываешь. По-моему, ты излишне подозрительна. Я просто забрала из машины свои вещи, подержу их временно здесь.

— Женя, я все время боюсь, что ты принесешь в дом какую-нибудь бомбу и мы взорвемся, — призналась тетя. — Иной раз заснуть не могу, все думаю. Женя, у тебя в сумках нет опасных предметов?

— Тетя, успокойся, я не смертница, — поставив сумки, я приобняла ее, хотела выпроводить, но тетя заупрямилась.

— Женя, я хочу посмотреть, что у тебя там.

Я возвела глаза к потолку, вздохнула, покачала головой и, расстегнув обе сумки, предъявила для осмотра содержимое. Тетя мало понимала в технике, поэтому смотрела на все с нескрываемым удивлением.

— Только ничего не трогай, — попросила я. — Электроника очень дорогая и хрупкая.

— Вот эта штука выглядит опасно. — Тетя указала на сканер. — Для чего она нужна?

Я не решилась шокировать тетю правдой, что сей прибор используется в основном для угона машин и проникновения в дома. Вместо этого произнесла запутанную фразу, чтоб было как можно непонятнее:

— Эта штука нужна для определения частоты электромагнитных излучений.

— А-а-а, — протянула тетя с понимающим видом и зевнула, прикрывая рот ладонью. — Ладно, пойду спать. Надеюсь на твою честность.

Она ушла к себе, а я сварила кофе, взяла пару гренок, удобно устроилась в мягком уголке и предалась размышлениям. Для меня лечь спать без четкого плана на завтра было просто немыслимо. Сегодня я растревожила осиное гнездо. Неплохо бы завершить начатое, иначе отец Глеб успеет организовать ответный удар. Наверное, в этот самый момент он обзванивает самых отъявленных головорезов области с предложением купить за хорошее вознаграждение наши головы на блюде — мою и отца Василия.

Сейчас же пойду и солью весь полученный компромат куда следует. Это первый шаг. Дальше надо вычислить Рябчика. На тюремном жаргоне рябчик — тельняшка. С тельняшкой у меня пока ассоциировался только Александр, сторож церкви. Однако вор необязательно из числа людей, работавших при церкви.

Если он все же из своих, то почему не сбежал, сделав задуманное? На ум приходили два ответа: не хотел обнаруживать себя до определенного момента, когда, скажем, не найдется покупатель на икону; или же вор действительно из чужих. В любом случае все сводилось к иконе. Завтра же подробным образом выясню, что она из себя представляла. Надо съездить еще в музей и поинтересоваться, с чего там икону посчитали копией без тщательной экспертизы. Вдруг все специально подстроено и никакая она не копия?

У меня закончился кофе. Дожевывая гренки, я налила себе еще бокал кофе и, размышляя, переместилась в свою комнату, чтоб заняться компроматом. Из сумки достала видеокамеру, вытащила из нее флэшку с информацией и включила ноутбук. Главным аспектом будущих действий являлось — определить личность Рябчика. Муса, знавший Рябчика в лицо, находился в кутузке у черта на куличках. Его этапировали куда-то на Дальний Восток, в Хабаровск, что ли. Пообщаться с ним будет проблематично. Остается антиквар. Рябчик мог с ним видеться. Икона-то украдена. С другой стороны, он мог обратиться к другому специалисту, а Салова держать про запас, чтобы в случае чего проверить, не кидает ли его тот, первый, к кому он обратился.

Следовательно, начну с Салова, следом проверю остальных акул антикварного бизнеса в области. Их было не так уж много. Список адресов у меня имелся с одного дела. Тогда я охраняла одного антиквара. Правда, эта акула сейчас мотает срок. Я разыскала в компьютере список и стала помечать, кто вышел из игры. Директор школы искусств Литвин — тоже в тюрьме. Далее — умер. Голованов Богдан Иванович — в дурдоме.

Илюмжинов — на этой фамилии остановилась. Вспомнилась наша с ним встреча. Опасный тип с обширными связями и бригадой качков прикрытия. Такой возьмется за любое темное дело, со спокойной душой купит краденый раритет и вывезет в любую точку мира. С ним надо обязательно повидаться.

Коли икона впрямь стоящая, то только он способен решить вопрос с ее сбытом в максимально сжатые сроки. Будь я уголовником по кличке Рябчик, то обратилась бы к нему.

Я отметила еще пару имен и, убрав список, переключилась на снятый сегодня документальный фильм о тайной греховной жизни отца Глеба. Присовокупила к фильму то, что раскопал Юзер, загнала всю информацию в письмо и отправила по электронной почте в газеты, на телевидение, ГУВД области, а также в епархию. Убедившись, что письмо отправлено успешно, я хотела еще поискать Рябчика в базе данных МВД, но, посмотрев на часы, решила, что пора ложиться.

Завтра ответственный день, а недостаток сна снижает реакцию и внимание. Полусонный взгляд наткнулся на портфель Бубна. Интересно, что он так не хотел мне отдавать? Присев на постель, я подтянула портфель к себе. При свете ночника взялась рассматривать содержимое. Деньги. Пачки долларов. Я аккуратно выложила их на постель, пересчитала. На новую машину как раз хватит.

Утром не забыть бы сообщить в милицию об угоне старой. Из портфеля я вытащила стопку бумаг. Бумаги оказались долговыми расписками. Среди должников отца Глеба оказались и бизнесмены, и члены городской администрации. Суммы приличные. Глеб дал им в долг и теперь, верно, шантажировал.

В будущем расписки могут очень пригодиться и мне, и отцу Василию. Что-то вроде страхового полиса.

Между тем глаза начинали слипаться. Я сложила все обратно в портфель, разделась и заползла в постель. Не понадобилось на этот раз никаких самовнушений. Сон завладел мной, едва голова коснулась подушки.

5

Утро выдалось хмурым. Небо затянули облака, похожие на грязные перья из подушки. Совсем по-осеннему дул пронизывающий северный ветер и ко всему этому мою пробежку прервал звонок отца Василия. Срывающимся голосом он сообщил, что Александр на лестнице у трапезной обнаружил труп поварихи со сломанной шеей.

— Буду через двадцать минут, — пообещала я и приказала: — Ничего не трогайте и вызывайте милицию.

Сбросив звонок, я развернулась и побежала домой. Происходящее мне совсем не нравилось. Про завтрак пришлось забыть. Переодевшись, я выскочила из дома и прыгнула в поджидавшее меня такси.

У церкви на противоположной стороне улицы мне на глаза попалась подозрительная «Ауди» с затемненными стеклами. Расплачиваясь с водителем такси, я внимательно наблюдала за машиной. На первый взгляд ничего необычного, но мозг упрямо сигнализировал об опасности. Раньше я этой «Ауди» здесь не видела, а все новое мгновенно зачислялось сознанием в список потенциально опасного. С нехорошими предчувствиями я вошла в храм и поздоровалась с отцом Василием, который открыл мне дверь.

— Милицию вызвали, но их что-то нет, — пожаловался бледный батюшка.

— А вы как сказали им по телефону? — осведомилась я.

— Я сказал, что женщина упала с лестницы и убилась насмерть, — ответил отец Василий печально.

— Тогда неудивительно, — кивнула я, — надо было говорить, что произошло убийство. Тогда б они были порасторопнее. Ночью у милиции было много дел, так что сейчас сообщение о несчастном случае их мало взволновало.