Наследие Иверийской династии. Господин Демиург - Нина Малкина

Ренуард резко повернул голову в мою сторону. Теперь он смотрел не с усмешкой, не с вожделением и не с любопытством, как раньше. Я обхватила себя руками и поёжилась. Казалось, вся та злоба и ненависть, что чернели сейчас в глазах молодого Батора, предназначались именно мне.

– Немедленно потушите, – отвернулся Ренуард и принялся раздавать указания.

Никто не сдвинулся с места. Наследник южного удела сам схватился за ведро, выплеснул содержимое в огонь. Бесполезно. Прочитал воззвание, и потоки воды небольшим дождём брызнули на цирк. Бушующее пламя, казалось, не заметило этих капель.

Ренуард снова закричал, посыпались угрозы.

– Юна, – раздался совсем рядом знакомый голос, и я подпрыгнула от неожиданности. Сердце ушло в пятки, руки моментально заледенели, несмотря на жар.

– Нам нужно вернуться в академию. Немедленно, – коротко сказал Жорхе Вилейн.

– А как же Ренуард? – я сглотнула горькую от дыма слюну, кашлянула.

– Он справится. Взрослый мальчик, – глянул в сторону стязатель.

Я покорно кивнула. Слишком покорно. Растерянная и уставшая, подавленная и виноватая, я хотела только одного: уткнуться в подушку и громко кричать. Поэтому не стала сопротивляться, когда Жорхе аккуратно взял меня за локоть и потащил в сторону другого дилижанса, на этот раз привычного, совершенного обыкновенного.

– Госпожа Эстель!

Жорхе замедлил шаг и обернулся. Я вместе с ним. Нас настиг Ренуард, весь в копоти, с опалёнными ресницами. Он больше не злился. Казалось, раздражение и ярость в его душе уступили место нечеловеческой усталости.

– Мне жаль, Рени, мне так жаль, – виновато проблеяла я.

– Теперь ты понимаешь? – пугающе спокойно прошептал он. – Понимаешь, насколько здесь всё прогнило? Не осталось ничего, за что можно было бы бороться. Лучшие давно уехали.

– Господин Батор, ваше сиятельство, – вмешался Жорхе. – Я должен немедленно отвезти госпожу Эстель в академию. Ради её же безопасности.

– Тоже ложь, – скривился Ренуард. Его лицо в это мгновение пугало больше бушующего пожара. – Где бы она ни находилась, она всегда будет в опасности. Квертинд и есть опасность. Здесь негде укрыться.

Жорхе заметно напрягся, но промолчал. Только сильнее стиснул мой локоть и, коротко сказав «Идём», снова потащил к дилижансу.

– В любой момент, госпожа Эстель, – кинул мне в спину Батор. – Я на пристани каждую полночь. В любой момент.

Я обернулась, стараясь поспевать за быстрым шагом Жорхе, и коротко кивнула. Мне нечего было сказать Ренуарду, в голове не осталось ни одной мысли. Только липкий, тянущий страх и тревога пульсировали в висках. И – вина. Я даже не могла понять, перед кем и за что виновата, но это болезненное, ядовитое чувство буквально выжигало меня изнутри, поглощало не хуже языков пламени.

Я была раздавлена.

Уже в дилижансе, когда мы отъехали на достаточное расстояние и воздух стал чище, реальность наконец начала возвращаться ко мне привычными ощущениями. Тело казалось неподъёмным, мокрые туфли натёрли ноги, голова гудела, но это были меньшие из бед.

– Что там произошло? – хриплым голосом спросила я Жорхе, что сидел рядом. – Почему сожгли цирк?

– Ты же слышала: по приказу его милости консула Верховного Совета. Внутри обнаружили запрещённые артефакты из Тимберии.

Я закрыла лицо руками и нервно хохотнула.

– Враньё, – хмыкнула я. – Он сделал это специально. Чтобы навредить мне и Ренуарду. Да?

– Да, – неожиданно зло ответил стязатель. – Кирмос ищет тебя по всему Батору. Поначалу он был уверен, что здесь замешаны Орден Крона и Ладимин. Твой страх привёл его в этот цирк, потом – на Остров Вздохов. Стязатели прямо сейчас переворачивают его вверх дном, обыскивают помещения, допрашивают всех работников. Когда он выяснил, что ты с Ренуардом Батором, ещё и по собственной воле, это только усугубило ситуацию. Он приказал обыскать весь Ирб. А после – сжечь цирк, чтобы выманить вас на огонёк. Получилось, – Жорхе криво усмехнулся в усы, почти как сам Кирмос лин де Блайт. – Консул Батор прибыл из Лангсорда, он пытался остановить внезапные рейды и обыски в столице южного удела, но Кирмос никого не послушал. Расчётливое спокойствие политика сменилось ледяной яростью безумца, за которую его и прозвали Чёрным Консулом. Его-то я и боюсь больше всего…

За окном проносились деревья, поля, редкие домики. Пёстрые рощи потускнели в ночной мгле. Казалось, эта безумная весенняя ночь стучала в окна дилижанса, паталась протиснуть свои прохладные щупальца сквозь щели. Жорхе сжимал и разжимал ладонь – золотая корона на бордовой перчатке сверкала в потоке лунного света. Это невыносимо раздражало.

– Это ты сказал ему, где я, – неожиданно осенило меня. Я расстегнула бархотку и наконец-то свободно погладила чёрного паука. Прикрыла глаза, посчитала три вдоха. – Ты нарочно спровоцировал весь этот фарс. Я не верю, что Кирмос лин де Блайт принял подобное решение из-за личной прихоти. Консул не имеет права так поступать. Это против законов и власти Квертинда. Он бы навредил своей репутации.

– Фарс? – усмехнулся Жорхе. – Вредит репутации? Юна, ты хоть представляешь, что с ним творится?

Я не ответила. Только почему-то вспомнила о том, что человечность – величайшая из опасностей. И о том, что я могу погубить Чёрного Консула. Слова двух величайших манипуляторов Квертинда – господина Демиурга и Лаптолины Првленской – внезапно сложились в одну полную и весьма красноречивую картинку.

– Я действительно разыскал его и сказал, что стоит приехать в академию, – Жорхе поправил чёрную маску. – Что сегодня ты нуждаешься в нём, как никогда. Что ты его ждёшь. Ведь это правда. Но о Ренуарде Баторе не говорил ни слова. Об этом он узнал не от меня.

– И он приехал? – спросила я самое главное.

– Приехал.

По спине пробежали мурашки размером с детский кулачок. Меня затрясло – от злости, от ужаса, от восторга. От предвкушения.

– Неужели… – тихо пробубнила я себе под нос. И неожиданно счастливо, совершенно глупо улыбнулась: – Он приехал.

Дилижанс скрипнул, громко пыхнул паром и остановился у ворот академии. Как раз вовремя.

– Я должна его увидеть, – твёрдо проговорила я.

– Юна, подожди.

Конечно же, я не послушалась. Вместо этого с силой толкнула дверцу, едва не выбив её, спрыгнула и бросилась бежать по мощеной дороге, не разбирая летящих мне в спину слов и не чувствуя ни холода, ни дрожи, ни боли. Так я бежала по склонам Трескималя за бандой изгоев, по кроуницкой площади за Джером, и так я бежала однажды от него же, выстрелив в бокал с полыньим штормом. В исступлении, в лихорадочном возбуждении, одуревшая от предвкушения и предчувствий. Сейчас! Это случится сейчас! Наконец-то!

Во дворе меня встретили стязатели, но я только отмахнулась, скинула туфли и рванула ещё быстрее. Что-то кричали у