Кошка Фрося и другие животные (сборник) - Мария Штейникова

– Дотации вводить будем?

Я говорю:

– Может, лучше клизму?

Приезжал кот Антон на новой старой «Ладе», подарил Чуче почти целую банку с консервами. От чистого сердца оторвал. Потом обоссал все до потолка, очистные особенно убедительно. Но Толяново-Чучины не такие. Они всегда в напряженном ожидании. Некогда отвлекаться на россыпь консервных банок.

И потом – бац! Ушло из жизни отопление. Тихо и незаметно. По-святому. Теперь Толяново-Чучиным негде жить. Между очистными и котлом сидит и обильно матерится страшный мужик, которого зовут Сервис. Мы им выделили однокомнатную коробку. Но что это по сравнению с хрустальным дворцом между котлом и очистными? Лишили рая, порвали парус. Чуча даже начала подумывать о валерьяновом дилерстве. Время подходящее. На носу 23 февраля, Восьмое марта. Все хотят забыться после Валентинов. Не все? Ну, тетя Чуча ждет. 25578388. Да, префикс 916. До десяти вечера.

Общие интересы

В наших истринских Куршевелях тишина. Все уехали в Куршевели. Остались только бабы, инвалиды и мы. Еще остались бугры на склоне и надкостница мужа. Невыездные. Но нам все равно очень весело вдвоем. Ведь у нас общие винно-водочные, гастрономические и спортивно-травматические интересы. Я нашла на чердаке две теннисные ракетки. Поэтому муж был вынужден купить поролоновые мячи для тенниса и перепрятать всю снарягу для гольфа. Ведь начальная скорость мяча может достигать двести км в час. А еще меня интересует пулевая стрельба и виндсерфинг. Муж по этой причине отказывается репатриироваться на родину. Ведь тогда ему придется ждать меня из армии, печь запеканки и наряжаться перед сном в кружева.

У моих родителей был роман с книгами. Такой вот общий интерес. В СССР все любили разыгрывать собрания сочинений. Однажды родители выиграли двенадцать томов Гоголя, и это событие сильно повлияло на мое психосексуальное развитие. Склонность к странным парням ничем хорошим не закончилась. Филиппа Киркорова вместе со мной никто любить не хотел. Кроме бывшей школьной директрисы, а в ту пору гардеробщицы, Федоровны. Она часто теряла связку ключей от железных клеток, в которых хранились наши «польты». Мы по три часа после уроков не могли расстаться со школой. Такая была любовь. Ключи искали всем миром. Учителя нервничали:

– Ну, Федоровна, голубчик, вспоминай, кому давала?

Федоровна грустно отвечала:

– Кому давала, того уж нету.

Потом Федоровна принесла в школу шесть томов Геннадия Малахова с целью создать фан-клуб, но случайно образовала уриносекту. Тогда мы с Филиппом остались совсем одни против Цоя и «Ласкового мая». Такие бунтари.

Бабулечка всегда собирала мужчин. Потом она их разбирала. То ли ей была крайне интересна их конструкция, то ли она рассчитывала обнаружить в них кольцо «с брульянтом». Мужчины потом собирали себя заново. Случались и замены мозга. В этом состояли общие интересы бабулечки и мужчин. Один мой друг утверждает, что общие интересы – полная ерунда и имеют смысл, только если люди каким-то тупейшим образом попали на ведение общего хозяйства. С придурками такое случается. Для того чтобы навсегда поразить женщину своим поражателем, необходимо безостановочно рассказывать ей, насколько она чудесная и распрекрасная, до получения положительных результатов. Отрицательных не бывает. И никаких вам общих интересов.

Женская месть

Женщина – это очень крепкая конструкция. Шла, шла, упала с эскалатора, поднялась, собрала засыпавшее толпу содержимое косметички, пошла дальше. Даже без сознания в сознании. Истинная леди. Ни слезинки. Все выплакала еще на горшке в яслях. И с тех пор в завязке. И пусть сдохнут за той самой верандой все, кто не с ней. По пять раз, в сладких муках. Прижимая к груди ее фотокарточку с прибитым к пуховой макушке бантом и в совершенно постороннем платье. С тех самых пор женщина – статуя Артемиды из карбона и стали. Ее фальшиво-белокурая головка, искусно приделанная к плавсредству, идеальным образом дрейфует мимо меня в бассейне. Без кругов и брызг. Строго по горизонтали. Настолько плавно, что хочется подарить ей кокошник.

Меня не назвать идеальным сухогрузом. В моей внешности угадывается экспрессия кубизма. Нелепый голубой купальник, того же цвета шлепанцы и очки.

А что делать – период. Плаваю я сурово, с противотоком, на одном месте. Чтобы не особо привыкать к хорошему. Также сразу угадывается, что с Урала. Есть во мне эта стать. Через одно плечо косу, через другое – топор. В трусах – набор туриста. На случай, если с избой свяжусь или с каким конем. Да и кого не встретишь в бассейне?

У нас не принято ждать отмщения годами. Девочек отдают в единоборства сразу после первой ясельной измены. Спецкурс управления скалкой проводят старшие родственники по женской линии. Потом практика и повышение квалификации – очередной брак. За поход за веранду с посторонней клюшкой полет с горшка обеспечен. А на корте я вообще как рыба в воде. Закрытая стойка, принимаю мяч, бросок, болевой. Мяч попал в противника. Какая чистая блестящая победа!

Шестилетний молчел случайно притопил свою возлюбленную в бассейне. Она нарыдала администрации крупную сумму. Теперь бассейн считается как с морской водой. В утешение джентльмен купил ей «Лексус». По другим источникам, тупо повел греться в сауну. Она радовалась как шальная.

Про традиции

Одну мою подругу муж ласково называет суринамская пипа. Я, когда услышала, чуть не задохнулась от зависти. Вот это любовь. Настоящие отношения. Мои прародители пронесли через всю жизнь сильное чувство друг к другу и последние двадцать лет совместной жизни нон-стопом выясняли между собой, кто раньше помрет. Прадед Василий везде хотел быть первым и серьезно тренировался после обеда. Прабабулечка Марея говаривала ему на это строго:

– Жабу тебе в рот-от, Вася. Вот тут я тебя обойду на повороте. И весь сказ. – И скорбно гремела подойником. Потом шептала мне: – Спи, девка, спи.

Спать было невозможно. Я садилась на подоконник и ждала с блядок молодую бабулечку. Общих тем для разговоров со старыми у меня не находилось. Помирать я даже не собиралась.

Традиции у нас – это гибрид цирковых номеров с трагедиями. Когда все мои садятся за стол, мужья в надежде смотрят на жен. Бабы напускают важный вид и в упор ничего не видят. Даже друг друга. Заняты обсуждением тканей и рецептов пельменей. Наговаривают слова в пространство. Это значит, что пока рано.

Старшой напряженно ждет команды, делая вид, что развлекает внуков, не сводя при этом глаз с того места, откуда должно случиться пришествие. Старшая делает последние распоряжения и в упор не видит мужа, а также то, что водка уже три минуты как стоит без дела. Потом старшая прикидывается, что про водку-то и запамятовала. Уже третья перемена блюд – пельмени с пельменями. А до того был салат из пельменей. Мужики мрачнеют. Старшая сказывается страшно больной и царственно удаляется. За столом царит транс. Кто-то срывается и просит чаю. Его подвергают неодобрению.

И тут выходит она, пренепременно в новой шали. Лицо старшого озаряет свет, он наливат с улыбкой на устах. Как в последний раз. Бабы кивают своим. Мол, можно. Свою водку они лишь пригубят, обязательно изящно и как можно дальше оттопырив пальчик от рюмки. Эх, чем дальше пальчик, тем ближе периферия. Потом будут морщиться и закусывать конфеткой, причитая: «Гадость-то кака, как вы, демоны, хлещетето ее, проклятую». Демоны высыпают на крыльцо. Посмолить, обсудить мотоплуги и нову учительницу. Молодые бабы по традиции лезут в пимы и тащатся на морозное крыльцо. Контролировать. Безнадежные остаются за столом, пьют уже залпами и часто. Перетирая за то, как в замужах-то плохо. Хоть бы уж кто-нибудь сдох, не приведи господь.

Затем всё как у всех. Все развозят всех по домам. Иногда выходят накладки.

– Татьяна, я тебе твово на санках привезу щас. Мой-то у тя, нет?

Или:

– Вы где, демоны, мово позавчера высадили? Утром звонил, пьяный в жопу, не пойму, от кого.

Через неделю все устаканивается. Скандалы утихают, и все принимаются ждать новых детей. Традиция.

Жизнь без токсинов

За едой я люблю читать. Читаю все подряд. В основном этикетки. Оказывается, они все делают нам хорошо. Вы знали, что гречка выводит токсины? Приходит такая, говорит:

– Лейтенант гречка. Собирайте манатки, на выход.

Ну, токсины грустно упаковываются в клетчатые китайские сумки и выходят через радиальную станцию. Возражать бессмысленно. Гречка сказала, гречка сделала.

Вообще куда ни кинь, все при деле. Ананасы худеют, курение убивает, крем для ног делает пятки идеальными, а «Макдоналдс» – счастливыми. Щеточка для ресниц ополчилась против беззащитных комочков. Средство для кутикулы, которое бережно ухаживает за кожей рук, великолепно увлажняет, питает и защищает ее от неблагоприятных воздействий, на самом деле не дает кутикуле жить своей жизнью. «Никогда не смешивайте лакрицу с алкоголем, – внушает Елена Малышева. – Умрете». Ты начинаешь судорожно припоминать, когда в последний раз запивал лакрицу алкоголем, в каких пропорциях, ощупывать важные органы, ликовать, снова ощупывать – жив, жив!