Умершие в мире живых. Европейские исследования - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь вот умрёт, и не знаем! Раньше как-то, например, то на автобусе едешь, то выйдешь другой раз, глядишь – «Господи!». Ну, знаешь, что болеет человек. Уж глядишь – крышка стоит, да. Вот как-то так. А теперь крышек-то нет. Теперь – чего [узнаешь]? (ПМ4 Чесноковой Е. Г.: 27).
Такое различие в судьбе двух обычаев, информирующих сообщество о смерти, связано в первую очередь с тем, что практика вывешивания полотенца не вступает в конфликт с современными условиями жизни. Крышка гроба пропала из жилого пространства тогда, когда оттуда «исчез» гроб с покойником, к чему привел целый комплекс причин. Изменения коснулись прежде всего городских жителей. Большáя численность населения способствовала активному развитию учреждений, оказывающих услуги по подготовке тела к погребению. Планировка многоквартирных домов, где проживала значительная часть населения, затрудняла пребывание и перемещение там гроба с умершим. Появление похоронной атрибутики в общем жилом пространстве вызывало негативное отношение жильцов. Социальные и бытовые условия, сложившиеся в городах, сделали предпочтительным делегирование обязательств по обращению с телом умершего специалистам и нахождение его вне дома. Если во второй половине XX в. перемещение трупа в морг требовало от родственников решения ряда организационных вопросов, особенно в сельской местности (Соколова 2011: 193), то теперь наоборот – требуется приложить особые усилия, чтобы оставить тело покойного дома и тем самым обеспечить начало концептуального пути умершего из мира живых в мир мертвых именно отсюда. Представление о значимости пребывания покойника в доме все еще сохраняется, а преодоление связанных с ним трудностей придает такому решению родственников значимость и становится способом выразить особое отношение к умершему (и к традиции) со стороны его семьи. Такой случай нам описала сотрудница ритуальной службы в небольшом поселке во Владимирской обл.:
Домой привозим. Неудобно. Бывает, что и гроб большой, и стоя ребята вот всё несут с таким риском. Но если родственники хотят, чтобы [покойный] дома побыл последнее время… Тут недавно хоронили парня молодого. Квартира на втором этаже. Очень плохой такой поднос, вот, на второй этаж, представляете, гроб [поднять]. И мужчина-то такой – килограмм под сто. Вот, и гроб метр девяносто. [Родственники объяснили]: «Единственный сын. Хотим, чтобы дома постоял». Вариантов нет. Мы везём, мы несём, собираем всю бригаду, и вот (ПМ6 Чесноковой Е. Г.: 04).
Но все же таких примеров мало. Вариантом адаптации к современным условиям традиции начинать путь умершего от дома стала практика, когда гроб с покойником в день похорон подвозят к месту, где жил покойный, где с ним могут попрощаться те, кто не участвует в других эпизодах похорон.
Таким образом, у обычая вывешивать полотенце остается определенный «запас прочности», который может привести к тому, что в случае полной утраты концептуального значения эта практика продолжит исполняться в качестве «пустой формы» (Морозов 2019б: 18–30). Сама функция информирования о смерти человека, о которой мы говорили выше, утрачивает свою актуальность по мере того, как утрачиваются связи, поддерживавшие локальное сообщество.
Ну сейчас уже всё по-другому, сейчас уже, вот к примеру, вот кто помоложе, уже к дому [прощаться с покойным] и не больно ходят. И только самые близкие. Так а раньше-то ведь вся улица, и с другой улицы придут. «Как это вот этот-то умер! Там Ванька-то такой-то. Ой, надо же, Ванька-то умер!» Все приходили. Дак а всё равно же у нас меняется культура вся. Уже и в гости-то сейчас не ходят так, как раньше. Раньше же с улицы, кто соседи, придут (ПМ4 Чесноковой Е. Г.: 24),
– так жительница г. Нерехты описывает, как изменились соседские связи. Локальное сообщество, которое так или иначе было включено в традиционный похоронный обряд, теперь стало «чужим». Соседи и знакомые почти не участвуют в похоронах, вовлечение их в отдельные эпизоды сохраняется преимущественно в сельской местности. Редуцирование роли постороннего в обрядовых практиках инициируется как со стороны исполнителей, так и со стороны «чужих». Так, намного реже стал соблюдаться обычай «первой встречи», когда человеку, идущему навстречу похоронной процессии, дают кусок ткани или одежду для поминания покойного. Если в традиционной культуре члены локального сообщества знали, какую роль они выполняют во время «первой встречи» и что им следует делать[1], то сейчас это сообщество размыто настолько, что участие постороннего в похоронах может оцениваться негативно как стороной родственников, так и «чужими», которые предпочитают не иметь отношения к похоронам незнакомого им человека.
Сегодня подготовка тела покойника к погребению вне дома окончательно закрепилась как основная форма. Этому способствовала законодательная норма, утвердившая необходимость проводить патологоанатомическое вскрытие в большинстве случаев смерти. Теперь тело умершего почти неизбежно оказывается в медицинском учреждении, и чтобы организовать привычное раньше пребывание покойника в доме перед похоронами, требуются дополнительные затраты и усилия со стороны родственников. В результате этих изменений прекратился не только обычай ставить крышку гроба, исчезла целая группа ритуалов, суеверий и примет, связанных с приготовлением тела умершего к погребению и присутствием его в доме (Соколова 2011: 198–199). Манипуляции с телом, которые в традиционном обряде дробились на отдельные ритуальные действия, например: обмывание умершего, надевание на него погребальной одежды, – сжимаются до одного действия – заказа этих процедур в ритуальном агентстве. Именно так это выглядит для семьи умершего и окружающего сообщества, ранее распределявших обязанности по подготовке тела покойного к погребению внутри своего круга. Теперь этот этап происходит в специальном учреждении, реализуется отдельной группой людей, которая в своей деятельности руководствуется иными принципами, нежели исполнители соответствующих ролей в традиционном похоронном обряде. Мы не можем исключать наличие ритуального компонента, например, в действиях сотрудников моргов, но формальные основания их деятельности его не предполагают.
В Верхнем Поволжье агентства ритуальных услуг и их филиалы сегодня представлены как минимум на районном уровне. Магазин или офис ритуального агентства есть почти в каждом районном центре. С ними в обряд начали активно вторгаться бизнес-технологии, поскольку похороны стали рассматриваться как бизнес-проект. Весь спектр потребностей, связанный с осуществлением данного обряда, теперь понимается как рынок услуг. Хотя бизнес-технологии значительно упрощают организацию и проведение столь сложного как в моральном, так и в материальном смысле обрядового действа, одновременно в российских условиях это создает множество финансовых и логистических трудностей, поскольку родственникам приходится перемещаться на достаточно большие расстояния. Возможность заказать многие необходимые предметы и услуги, делегировав исполнение профессионалам, существенно изменяет не только смысловое наполнение многих обрядовых акций, их магическое и мифологическое сопровождение, но и разрывает существовавшие ранее сети неформальной поддержки членов сообщества, проявлявшейся в
