i af522bf4bbc33ae4 - Unknown

Я трогаюсь с места, стараясь не смотреть в зеркало заднего вида. Не хочу видеть выражение лица Пита. И не хочу, чтобы он видел выражение моего лица. Я не хочу, чтобы он видел, как я плачу не только потому, что он лжец, но и потому, что даже сейчас, в такой злости, все еще есть часть меня — часть, которую я ненавижу, часть, которую я не понимаю, которая хочет остановить машину, выпрыгнуть и бежать в его объятья.

19 глава

Я смахиваю слезы, выезжая по покрытой камышом дороге, которая ведет меня из Кенсингтона. Растения сгибаются под машиной, как будто я не раздавила их буквально несколько часов назад, когда ехала в противоположном направлении. Я должна была знать с того самого мгновения, когда Белла сказала мне, что они пара, о том, что ему нельзя доверять. Я должна была быть в состоянии видеть сквозь его ложь. Я отличница, хорошая дочь, я никогда не прогуляла ни одного занятия, даже в выпускном классе с сокращенным днем. Я никогда раньше в жизни не теряла цели.

Мне нужно было сдать экзамены по вождению, и я сделала это. Я хотела стать редактором школьного ежегодника, и я стала. Я хотела поступить в Стенфорд, и я поступила. Я хотела найти моих братьев, и я провалилась. Что за название для волны — «Ведьмино дерево»? Кто знал, что даже волны имеют названия? Может, подразумевалось нажиться на этом, как на имени собственном. Своим внутренним взором я видела голое белое дерево, растущее на гребне волны — его ветви захватывают серферов как жадные руки и тянут их вниз. Где бы, черт возьми, не было это Ведьмино дерево, туда я и должна была сейчас отправиться.

Но, как только дорога свернула с грязи к бетону, я нажала на тормоза. Прямо передо мной был дом Джеса; так близко, музыка была такой громкой, что я могла слышать только собственные мысли. Мои братья жили с Питом, но они были наркоманами. Они все еще занимались сёрфингом, или наркотики полностью завладели их жизнями? Я попыталась представить их тощими — мускулы, которые они качали годами сёрфинга, атрофировались, их кожа побледнела от постоянного времяпрепровождения за закрытой дверью.

Это единственное место в Кенсингтоне, где они могли взять наркотики. Единственный человек, который мог ответить на мои вопросы.

Вместо того, чтобы повернуть направо и покинуть Кенсингтон, я переношу свою ногу с тормоза на газ и направляюсь прямо к подъездной дорожке Джеса, чуть не ударившись об одну из машин, которые уже здесь.

— И куда это, думаешь, ты собираешься, маленькая леди?

Я в удивлении поднимаю брови на тщедушного вида парнишку, стоящего у двери Джеса.

— Не думаешь, что ты слишком молод, чтобы использовать термины вроде "маленькая леди"? — спрашиваю я, подстегиваемая гневом.

Он медленно улыбается, как будто у него есть все время мира.

— Возраст не что иное, как число, сестренка, — говорит он, и я содрагаюсь от слова "сестренка".

— Мне нужно поговорить с Джесом, — говорю я наконец. — Мне нужно всего несколько минут, — добавила я, когда он начал трясти головой.

— Ты можешь получить все время, которое тебе нужно, — говорит он, и я потянулась к дверной ручке, но он заблокировал мне путь.

— Только сначала ты должна внести плату за вход.

— Послушай, мне просто нужно поговорить с Джесом. Я здесь не для вечеринки.

— Все здесь для вечеринки, — ответил парнишка и, как волшебник, вытянул маленькую белую таблетку из воздуха, держа ее на ладони, прямо под моим подбородком. — Либо ты на вечеринку, либо ты не попадешь внутрь.

— Что это?

— Если ты не знаешь, что это, малышка, тогда ты в неправильном месте.

— Нет, — трясу головой. — Мне нужно увидеть Джеса.

— Ну, тогда ты знаешь, что нужно делать, — усмехнулся он.

Я глянула вниз, на землю, заметив, что его ноги босые. Я заинтересовалась, был ли он серфером, прежде чем попал в мир Джеса; интересно, были ли его ноги грубыми и мозолистыми от бега босиком по горячему песку.

Я смотрю на таблетку в его руке. Она вообще ни на что не похожа. Это могло быть что угодно: ибупрофен или противоотёчное средство. Нет ничего, что бы делало ее на вид опаснее, чем что-либо в нашей аптечке дома. Это всего лишь одна таблетка, только на одну ночь. Я никогда не слышала о препарате, к которому ты можешь пристраститься с одного приема. Не то, чтобы я вообще много слышала о наркотиках. Конечно, я была на одной или двух вечеринках, где кое-кто покуривал травку, и я научилась распознавать запах по смешкам Фионы и глупым шуточкам Дэкса насчет запаха скунса в воздухе. Я никогда в жизни не была пьяна по-настоящему. Я потягивала пиво, которое мальчики вручали мне годами, но мне просто недостаточно нравился вкус, чтобы много пить. Я всегда думала, что еще успею с этим.

Я никогда не собиралась превращаться в паиньку. Точно не уверена, когда это произошло. Сейчас это казалось неактуальным, потому что эта маленькая таблетка — цена за вход, и я собираюсь попасть внутрь. Я не уеду из Кенсингтона, не поговорив с Джесом, в этом я уверена.

— Прекрасно, — говорю я, хватая таблетку у него с руки, которая, я не могла не заметить, была горячей и липкой.

— Порядок, — сказал парнишка, ухмыляясь. Он в самом деле казался горд тем, что сделал свою работу. — Давай "подсадим" тебя.

— У тебя есть вода? — спрашиваю я, поднося таблетку ко рту.

— Нет. В любом случае, "вставит" быстрее, если ты разжуешь ее.

Я кусаю ее, и меня почти тошнит.

— Вкус как у дерьма, — говорю я, в то время как горький вкус наполняет мой рот; таблетка меловая и плотная, застревающая между зубами. Может быть, поэтому она зовется пылью, так как буквально покрывает твой рот.

— Запомни этот вкус до следующего раза. Так ты поймешь, что получила настоящий продукт.

Я качаю головой:

— Следующего раза не будет.

Мальчишка смеется.

— Я слышал это раньше, — говорит он, его голос переходит в пение, когда парень, наконец-то, открывает передо мной дверь. — Только помни, — добавляет он, когда я вхожу внутрь дома. — Лишь первый раз бесплатно.

Несмотря на то, что дом Джеса был зеркальным отражением дома Пита, это место не было похоже ни на одно из тех, где я была прежде. Начиная с запаха. Это как физическая атака: соленая вода и песок, дым и ликер, пот и кожа, все застарелое, смешанное вместе во что-то совсем другое, что-то горячее, темное и подавляющее. Попытка сделать глубокий вдох только делает все это хуже.

Раздвижные двери, ведущие на задний двор, широко открыты; двор залит светом, как будто он в огне. Прожектора, понимаю я. Там, позади бассейна, Ди-Джей крутит запись; у него машины для световых эффектов и пуска дыма. Он, должно быть, использует генератор. У Джеса, скорее всего, все это место работает на генераторах, как будто мы выжившие в каком-то стихийном бедствии.

Отсюда мне видно бассейн, наполненный водой небесно – голубого цвета — ярче и голубее, чем вода, обрушивающаяся на пляж внизу. Люди плавают в бассейне полностью одетые, в купальниках, кое – кто даже голышом. Они танцуют, занимаются любовью, смеются. Запах, мерцающие огни, пульсирующая музыка — они переполняют меня так, что все, чего я хочу, это сбежать — обратно к скалам, обратно к Питу, где я была только с океаном и нашим дыханием. Это место — сумасшедший дом. Не удивительно, что цена за вход — наркотики. Что-нибудь, чтобы заставить стихнуть звуки, чтобы принести немного мира в это биение, такое устойчивое и безжалостное, как пульс.

Я пытаюсь представить себе моих братьев, прогуливающихся на одной из этих вечеринок. Может быть, как и я, они пришли сюда не в поисках кайфа. Может быть, как и я, они были вынуждены принять таблетки, чтобы проникнуть внутрь. Может быть, как и я, они не собирались принимать наркотики во второй раз. Может быть, они хотели только узнать, из-за чего вся эта суета.

Я иду сквозь толпу в самый конец двора, протискиваясь между горячими телами и холодным потом, наступая на сигареты, которые все еще тлеют в сухой траве — ждущие, чтобы случился пожар, обходя лужи липкого алкоголя из стаканов, которые были брошены и забыты на земле. Может, я смогу выбраться отсюда прежде, чем наркотики "вставят". Я держусь края, делая огромный круг вокруг вечеринки, пока не замечаю его. Методика, вроде этой, усвоена от учителей. Найти Джеса и получить "Пять". А я всегда получаю "Пятерки".

Я держу руки в карманах. Никогда не была хороша в вечеринках. Никогда не хотела идти на танцпол или вливать в себя пару рюмок дешевой водки. Однажды, на вечеринке на пляже прошлой осенью, я вылила пиво из моей банки, когда мой приятель (с которым у меня было свидание) не смотрел, только для того, чтобы попросить его взять мне еще банку, а затем еще и еще. К концу вечера он думал, что я выпила больше него, и не мог перестать говорить о том, как высока должна быть моя толерантность. Когда я рассказала Фионе, она подумала, что это было весело. Дэкс думал, что было стыдно впустую потратить все это пиво.