Шестерки умирают первыми - Александра Маринина

– Конечно, – снова улыбнулась Кира. – Ты мне решил ликбез устроить?

– А что, не надо? Ладно, тогда сразу перейду к главному. У меня в системе Министерства среднего машиностроения был человек, звали его Юрием Ефимовичем. Он был выдающимся экспертом по драгоценным металлам, кандидатом наук, автором нескольких специальных книг. Но помимо того, что он был превосходным специалистом, он был очень хорошим человеком. Это важно, Кира, ты слушай внимательно, это важно, чтобы понять все остальное. Подавляющее большинство агентов вербуется на компромате. Это люди, которые тебя ненавидят, но выполняют твои задания, потому что боятся тебя, потому что у тебя на них что-то есть и ты их, грубо говоря, шантажируешь этим. Небольшая часть агентов работает не из страха перед тобой, а из удовольствия нагадить ближнему. И только мизерная доля сотрудничает с тобой потому, что разделяет твои взгляды и убеждения. Что называется, не за страх, а за совесть. Таких агентов берегут как зеницу ока, на них не заводят никаких личных дел и учетов, чтобы не дай бог их не расшифровать. С такими агентами часто возникает настоящая дружба, глубокая привязанность, чувство взаимного доверия и поддержки. Далеко не каждому оперативнику так везет в жизни и ему удается завербовать такого агента. Мне повезло. У меня был Юрий Ефимович Тарасов, человек безупречной честности, огромной доброты и высочайшей квалификации. Он очень помог мне в деле с уральскими приборами. После того, как скончался «Артэкс», у Юрия Ефимовича прошло сокращение в той организации, где он работал, и мы с ним решили попробовать осуществить одну комбинацию. Поскольку ему все равно нужно было менять место работы, мы задействовали все свои связи и устроили его заместителем начальника протокольного отдела Совинцентра. Не буду морочить тебе голову деталями, скажу только, что работа в протокольном отделе позволяла получать самые точные сведения о том, представители каких фирм, когда и на сколько дней приезжают в нашу страну, а также о том, куда, когда и на сколько выезжают работающие в этих фирмах российские граждане. «Артэкс», принародно объявив о своих похоронах, свою документацию уничтожил, но в Совинцентре-то остались бумаги, по которым можно точно определить, с какими иностранными государствами, фирмами и банками контактировал покойник. И если сейчас, отрыдав на похоронах, гости дружною толпою начнут посещать другой гостеприимный дом и в том же составе, то сведения эти можно будет получить в первую очередь – где? Правильно, в Совинцентре. И вот Юрий Ефимович Тарасов по моей просьбе начал работать в протокольном отделе. И проработал там ровно четыре дня.

Дмитрий умолк.

– Четыре дня? – переспросила Кира. – А потом что?

– А потом его убили, – тихо сказал Платонов. – Это случилось в минувший понедельник.

– Что, прямо вот в этот понедельник? – с ужасом спросила Кира, почему-то постучав пальцем по столу. – Прямо сейчас, на этой неделе?

– Да, прямо сейчас, на этой самой неделе. Но даже за те четыре дня, что он успел проработать в Совинцентре, он нашел-таки нашу птицу Феникс, он сумел вычислить ту фирму, которая пришла на смену «Артэксу». Теперь она называется «Вариант». Не слабо, да? От отсутствия наглости эти ребята не помрут. Но дальше, Кира, дело пошло еще хуже.

– Куда же хуже? Человека убили, что может быть хуже.

– А ты послушай, тогда узнаешь. Славка Агаев на прошлой неделе прислал мне сообщение по телетайпу, мол, кроме приборов, на этом заводе есть еще кое-что. Я к сведению принял, но лошадей, как водится, гнать не стал, я тебе уже объяснил, что профессия у меня медлительности и аккуратности требует. Но как только про смерть Тарасова узнал, сразу же Славке в Уральск телетайпограмму засылаю: дескать, хватай под мышку все документы и дуй сюда, в Москву. Славка тут же – в самолет и примчался. В среду вечером мы с ним встретились, он зашел в министерство, позвонил мне снизу, я спустился, посадил его в машину и повез в район Таганки. Ему туда по делу нужно было, там его родственник живет, он лекарство какое-то редкое для Славкиной дочки достал. И как назло, этот родственник в тот день поздно вечером улетал в Штаты, поэтому Слава так торопился, боялся, что не застанет, что дядька этот уже в аэропорт уедет. Пока ехали, он мне поведал, что, оказывается, рабочим нашего любимого уральского завода зарплату нечем платить, у государства денег нет. Городок небольшой, все вокруг завода вертится, подработать рабочему человеку негде, поэтому без зарплаты там становится опасно: до социального взрыва совсем близко. А у завода имеются в большом количестве золотосодержащие отходы производства, которые всю жизнь отправлялись на переработку на другие заводы. Но теперь ситуация пиковая, денег на счету нет, зарплату платить нечем, и завод обращается в свое министерство с просьбой разрешить ему продавать эти отходы производства кому-нибудь за наличные. В министерстве репу почесали и решили разрешение такое дать. Правильное решение, в общем-то, приняли. И тут как тут возникает – кто? Правильно, дружочек, возникает фирма «Вариант», которая скупает эти золотосодержащие отходы по очень низкой цене, но зато за наличные, которыми можно выплатить рабочим честно заработанную ими зарплату. Теперь в третий раз прошу быть повнимательнее. Ответь мне, тебе лично золотосодержащие отходы производства нужны?

– Зачем они мне? – непритворно удивилась Кира. – Что я с ними делать буду?

– Ну как же, они же золото содержат. А?

– Так мало ли чего они содержат, – резонно возразила она. – Надо же уметь его оттуда извлечь, а я не умею.

– Умница. Отходы представляют ценность только для того, кто умеет извлекать из них золото. Теперь второй вопрос: у тебя есть технология, которая позволяет извлекать из отходов примерно половину того золота, которое там реально находится. А у меня технология более развитая, и я умею вытаскивать из этих отходов практически все золото, которое там осело. Но если я из одного и того же количества отходов могу вытянуть в два раза больше золота, чем ты, то будет только справедливо, если я заплачу заводу за эти отходы цену в два раза выше, чем платишь ты. Верно?

– Пожалуй, – кивнула Кира. – По крайней мере, с точки зрения арифметики это выглядит правильным.

– Теперь смотри, что происходит на самом деле. Фирма «Вариант» объявляет, что располагает технологией, позволяющей извлекать из отходов не более 47 процентов реально содержащегося в них золота. В принципе это средний показатель в нашей стране, так что выглядит он вполне нормально. Исходя из этого устанавливается продажная цена отходов, которая потом сильно занижается, поскольку оплата идет наличными. По безналичному расчету цены всегда выше, чем за наличные, это тебе известно?

– Ну да, я слышала что-то такое, но никогда не вникала.

– Ну и сейчас не вникай, просто прими к сведению. «Вариант» выражает готовность купить отходы, заплатив за них наличные, экспертная комиссия оценивает эти отходы с точки зрения уровня реального содержания в них золота, и, исходя из технологических возможностей по извлечению драгоценного металла, устанавливается продажная цена. Понятно? И на каждом этапе есть возможность смошенничать. Вот смотри, я покажу тебе на условных цифрах, чтобы легче было считать. Предположим, на самом деле в отходах на каждый килограмм приходится один грамм золота, а комиссия пишет в заключении, что его там не один грамм, а всего ноль целых четыре десятых грамма. Дальше, «Вариант» говорит, что может извлечь 47 процентов золота, то есть из каждых реально содержащихся 100 граммов золота может вытащить на свет божий не более 47 граммов. А на самом деле он и не собирается ничего извлекать, он перегонит эти отходы за рубеж, а по их технологии уже давно извлекают до 86 процентов. Мы, честные и наивные, полагаем, что ценность отходов для фирмы «Вариант» измеряется ценой того золота, которое она может извлечь, то есть ценой сорока семи процентов из четырех десятых грамма на каждый килограмм отходов. Ну-ка посчитай, сколько это будет, если грамм золота стоит, к примеру, 10 долларов.

– Сейчас, – Кира наморщила лоб. – 47 процентов – это примерно половина, половина от четырех десятых грамма – две десятых. Если из каждого килограмма отходов «Вариант» может извлекать по две десятых грамма золота, то, чтобы получить один грамм, нужно купить 5 килограммов отходов. Стало быть, из пяти килограммов можно извлечь золота примерно на десять долларов, поэтому цена за килограмм не должна превышать двух долларов, иначе будет невыгодно. А если на самом деле в отходах на каждый килограмм приходится целый грамм золота да технология позволяет извлекать 86 процентов, то цена одного килограмма отходов должна быть восемь долларов шестьдесят центов, не больше. Я не обсчиталась?

– Кира, ты не только красивая, но и умная. Теперь вспомни, что добрые дяди из администрации завода делают существенную скидку фирме «Вариант» за то, что она платит наличными, и берут с нее не два доллара, а всего один за килограмм отходов. В результате «Вариант» покупает отходы по цене в восемь раз меньшей, чем тут же перепродает за рубеж. В восемь раз! Ты понимаешь, какие это огромные прибыли? И вот о таких веселых праздниках длинного доллара мне и поведал Славка Агаев, пока я вез его в машине на Таганку, где живет его дядька. Документы по золоту я у него забрал, а по приборам – ему оставил. Высадил его у дома, руку пожал… И все.