Голод - Сергей Москвин

Макс вспомнил свой разговор с развешивающими белье женщинами и их слова, на которые тогда не обратил внимания: «Сначала Пашка прошел, а потом уже старик. Вроде как следил за ним, что ли». Да, именно так сказала одна из них! Выходит, Ванойта следил за Павлом. Зачем? Уж не для того ли, чтобы, выбрав удобный момент, столкнуть его в расщелину? А слова самого старика: «Твой друг мертв. Не ищи его». Что это, если не откровенно сделанное признание?!

Максиму стало жутко и одиноко. Он вновь почувствовал себя маленьким, беззащитным ребенком, недавно лишившимся родителей и никому ненужным. Никому, кроме Ванойты. Это старый ненец выходил его, каждый день делясь с ним своим скудным пайком. Тогда, много лет назад, он казался маленькому Максиму даже более старым, чем сейчас. Именно дядя Ваня рассказывал ему ненецкие сказки, где храбрые и отважные охотники плавали по бурному, холодному морю, побеждали хищных зверей и злых северных духов и привозили домой много мяса и рыбы. Именно он научил Макса всему, что зверобой сейчас знает и умеет. Фактически старик заменил ему отца, в котором оставшийся сиротой мальчик больше всего нуждался.

Зачем Ване убивать Пашку? — спросил кто-то внутри Максима. Может, тот самый маленький мальчик, который так любил послушать на ночь поучительную ненецкую сказку с обязательно счастливым концом.

«А зачем он постоянно твердил, что Пашка скоро умрет? — возразил Макс самому себе. — Зачем пугал рассказами о подземном духе, питающемся человеческими душами?»

Может, он хотел предупредить тебя и тем самым уберечь от опасности?

— Чушь! Нет никакой опасности!

— Кончай орать! — донеслось в ответ из глубины казармы. — И хватит ворочаться. Дай, наконец, поспать.

В тот же миг стены затряслись от чьего-то раскатистого многоголосого хохота, зазвенели вставленные в раму стекла, а пляшущий в печи огонек сжался и потух. Точно так же погас огонь во время ночевки в пещере-штольне, когда на сидящего у костра Максима внезапно повеяло ледяным холодом.

Макс перевел дыхание. Ничего не было. Ему просто показалось. Никто не хохотал, не дрожали стены, не звенели стекла — иначе бы все спящие мгновенно проснулись, и… Максим взглянул на установленную посреди казармы железную печь. Щели вокруг печной заслонки, в которых он только что наблюдал отблески горящего огня, сейчас были черны, как полярная ночь.

«Просто совпадение, — сказал Макс самому себе. — Угли догорели, и огонь погас».

Но что-то мешало поверить в это объяснение. Страх! Леденящий кровь ужас, который он почувствовал в пещере, когда что-то незримое надвинулось на него из темноты.

Прогнать наваждение можно было только одним способом. Макс откинул армейское одеяло, сунул ноги в меховые унты — подарок Ванойты и, встав с койки, прошлепал к погасшей печи. Постоял секунду, собираясь с духом, а потом осторожно, готовый в любой момент мгновенно отдернуть руку, приложил ладонь к раскаленному металлу.

Раскаленному?

Печь была абсолютно холодной.

У Максима скрутило живот, а в голове застучали маленькие острые молоточки.

Твой друг мертв. Не ищи его.

Властелин подземного мира. Он пришел за тобой.

Не ищи его. Он сам найдет тебя.

Шатаясь, Макс подошел к входной двери, распахнул ее и вышел на крыльцо. В лицо ударило стылым морозным воздухом. Все окна вокруг были черны. Застава как будто вымерла. «А может, так и есть?» — вынырнула из темных глубин страха безумная мысль. Только на темном небе сияла холодная и безразличная ко всему луна. Но лунный свет почему-то не достигал земли, словно какая-то невидимая преграда возникла у него на пути, и все, что видел перед собой Максим, было окутано мраком. Или это чья-то огромная тень накрыла землю? Тень властелина подземного мира!

— Макс, — раздалось из темноты. Но голос не был угрожающим, скорее испуганным.

Максим обернулся на звук. Перед ним, переминаясь с ноги на ногу и дрожа от холода, стояла Юлька. Откуда она взялась? Только что ее рядом не было. И что делает во дворе среди ночи?

— Макс, — повторила девушка. — Мне страшно.

Осознание того, что он не одинок в своих страхах, заставило Максима взять себя в руки. Он спустился к любимой и обнял ее за плечи.

— Что случилось?

— Не знаю. Отец куда-то ушел. Он почти не разговаривает со мной после смерти Пашки, — прошептала Юля и, всхлипнув, добавила. — Я ничего не знаю.

А потом уткнулась Максиму лицом в грудь и разрыдалась.

— Мне постоянно кажется, что вот-вот случится что-то ужасное, или уже случилось. Макс, я очень боюсь за тебя, за себя, за папу, за дядю Ваню, за всех. Скажи, что я глупая, трусливая девчонка, что ничего не понимаю, и все будет хорошо.

— Ты просто глупая, трусливая девчонка, — послушно повторил Макс, чувствуя, как удары молоточков в его голове становятся все слабее. — И ты вообще ничего не понимаешь.

А сам-то ты что-нибудь понимаешь? — передразнил язвительный голосок, который точно не принадлежал маленькому мальчику, любителю ненецких сказок.

«Заткнись!» — сказал ему Макс. Может, не сказал, а только подумал, потому что в этот самый момент на противоположном конце двора, где располагались медпункт, продовольственный склад, слесарная мастерская и лодочный ангар, в небо взметнулся столб ослепительно яркого багрово-красного пламени.

— Огонь! Там огонь! — испуганно вскрикнула Юля и еще теснее прижалась к Максу.

— Оставайся здесь! — приказал он ей, а сам ринулся в сторону разгорающегося пожара и мгновенно пропал из вида.

Девушка не успела ничего понять, а Максим уже исчез, растворился во тьме, как исчезает окутанная туманом охотничья лодка. Ни человек, ни зверь на такое не способны! Юля похолодела от ужаса, а потом бросилась за любимым в поглотившую его густую темноту.

В соседних домах захлопали двери — разбуженные ее криками люди тоже выбегали во двор. Многие держали в руках зажженные свечи или горящие факелы. Юле стало немного спокойнее. Но где же Максим? Не останавливаясь, девушка бежала вперед, пока жар не опалил ей лицо. Теперь Юля узнала охваченную пламенем постройку. Неужели? И сейчас же множество голосов подхватили ее немой вопрос:

— Продсклад горит! Спасайте еду!

Пожара на продскладе боялись все. После того, как по чьей-то неосторожности едва не сгорел лодочный ангар, начальник Заставы даже распорядился выставить здесь круглосуточный пост охраны. И вот самое ужасное, что только могло случиться, все-таки произошло. Самой Юле есть хотелось практически всегда, но она не помнила, чтобы когда-нибудь по-настоящему голодала. Наверное, ей просто повезло, но от пожилых людей она не раз слышала страшные рассказы про голодные зимы, когда обезумевшие от голода родители убивали собственных детей.

Юля в панике заметалась возле объятого пламенем строения. Она уже готова была броситься в огонь, когда кто-то крепко схватил ее за руку.

— Куда лезешь? Сгоришь!

Юля узнала голос Катерины. Сама она так запыхалась, что не могла произнести ни слова. Не отпуская ее руки, Катерина оттащила девушку от огня к толпе людей, среди которых распоряжался Карп. Начальник Заставы, видимо, только что поднялся с постели — его волосы были растрепаны, лицо помято, но голос звучал требовательно и жестко.

— …в цепочку и передавайте воду! — услышала Юля его последние слова.

Дядя Карп тоже обратил на нее внимание:

— Ведра есть?

— Есть, — девушка поспешно кивнула. — Я сейчас принесу.

Ощущение собственной необходимости мгновенно вытеснило из ее души растерянность и страх. Юля вырвала руку из ладони Катерины и бросилась к своему дому. Там, в углу, за входной дверью, хранились два ведра: настоящее железное и кожаное, сшитое из моржовой шкуры.

«Где же Макс?!» Тревога о нем никак не давала покоя, и всякий раз, когда Юля задавала себе этот вопрос, в голову приходил только один ответ: внутри горящего склада!

Споткнувшись на ступеньках, она вбежала в дом. Ведра! Одно, железное, стояло там, где и должно быть: в углу, за дверью. Второе почему-то оказалось под кроватью, хотя Юля, хоть убей, не помнила, как оно туда попало. Дотянуться до ведра мешал засунутый под кровать отцовский вещевой мешок. Юля отпихнула его в сторону, но от слишком резкого толчка часть вещей высыпалась из мешка на пол, и среди них — подаренные Максу охотничьи рукавицы. Увидев их, Юля в первый миг обиделась на Максима за то, что он отдал ее подарок отцу, но тут же урезонила себя: мало ли что могло случиться на охоте? А потом и вовсе забыла про свою обиду, заметив на одной из рукавиц свежие пятна засохшей крови. Конечно, это была чужая кровь, ведь никто, кроме бедного Пашки, на охоте не пострадал, но… что-то нехорошее было в этих пятнах, какая-то зловещая и опасная тайна. Несколько секунд Юля не решалась прикоснуться с испачканной кровью рукавице, потом все же пересилила себя, засунула все рассыпавшиеся вещи вместе с рукавицами обратно в мешок, схватила оба ведра и, твердо пообещав себе расспросить отца о появлении пятен крови на своем подарке, выбежала за дверь.