Мое любимое чудовище - Элизабет Хойт

— И никакой он не мрачный. Особенно теперь, когда там хранится вино. У Максимуса все хорошо. Спасибо, что спросил. Он передал тебе привет.

Аполлон недоверчиво посмотрел на сестру.

— Правда!

Она очень старалась быть убедительной, но Аполлон лишь покачал головой. Если бы не упорство Артемиды и не чувства Уэйкфилда к ней, он до сих пор томился бы в Бедламе. И уж, конечно, Уэйкфилд освободил его не потому, что считал вменяемым и невиновным.

Артемис испустила вздох.

— Он вовсе не такой ужасный, каким ты его выставляешь. И я его люблю. Ради меня постарайся относиться к моему мужу чуть снисходительнее.

Интересно, сколько раз Уэйкфилд выслушивал противоположную версию этой короткой тирады? И все же Аполлон кивнул. Потому что не видел смысла спорить с сестрой на эту тему.

Артемис на мгновение прищурилась, словно сочла столь быструю капитуляцию подозрительной, но потом кивнула в ответ.

— Хорошо. Мне хотелось бы, чтобы однажды вы стали друзьями. — Заметив, что Аполлон скептически вскинул бровь, она поспешно добавила: — Или хотя бы вели себя повежливее друг с другом.

Аполлон не стал отвечать и занялся корзиной с едой. Обнаружив большую краюху хлеба, положил ее на деревянный брусок, чтобы порезать.

— Вообще-то мне нужно с тобой поговорить еще кое о чем, — решительно проговорила Артемис.

Аполлон поднял глаза на сестру и увидел, что она вертит в руках яблоко, что-то сосредоточенно обдумывая.

— Максимус это от кого-то услышал: подозреваю, от Крейвена, потому что в качестве камердинера он все обо всех знает. Конечно, это всего лишь домыслы, но я решила, что все равно должна тебе рассказать.

Забыв о хлебе, Аполлон приподнял ей подбородок указательным пальцем, вынуждая посмотреть ему в глаза, и вопросительно склонил голову набок.

— Я о графе, — пояснила Артемис.

Он на мгновение опешил: о каком графе? — потом до него дошло. Речь идет о мрачном старике в огромном черном парике, длиной до плеч, который однажды приехал его повидать и сообщить, что Аполлону, как его наследнику, надлежит отправиться в школу. От старика пахло уксусом и лавандой, и смотрел он такими же, как у него самого, глазами.

Мальчик возненавидел его с первого взгляда.

И вот теперь он смотрел в глаза своей сестры — к счастью, темно-серые, как у их матери — и ждал.

Артемис взяла руки брата в свои, словно намереваясь придать ему сил, и медленно проговорила:

— Он умирает.

Глава 5

Царь увидел, кого произвела на свет его жена, и уже занес руку,

намереваясь убить чудовище, но священник остановил его: «Молва гласит,

что жители этого острова некогда почитали бога в обличье огромного

черного быка. Так что лучше, мой господин, оставить этому существу жизнь,

дабы не прогневать столь древнюю силу…»

Капитан Джеймс Тревельон бросил взгляд на небольшие латунные часы, что стояли на столе рядом с его креслом: четверть пятого. Пора возвращаться к своим обязанностям. Он вложил неровную вышитую крестиком закладку между страницами книги «История долгого пленения и приключений Томаса Пеллоу», которую читал. Капитан взял со стола два пистолета, убрал каждый в кобуру, надежно пристегнутую к широкому кожаному патронташу, что крест-накрест пересекал его грудь, и потянулся за тростью.

Тяжело опершись на нее, Тревельон с трудом поднялся с кресла и мгновение помедлил, привыкая к новому положению тела и стараясь не обращать внимания на тотчас же пронзившую искалеченную правую ногу боль. Два перелома давали о себе знать, а второй и вовсе обернулся катастрофой. Именно он стоил ему военной карьеры. Герцог Уэйкфилд предложил ему другую работу, но Тревельон до сих пор не мог уяснить для себя, стоило ли ему быть за это благодарным.

Дожидаясь, пока утихнет боль, он смотрел в окно. Отсюда было видно, как садовники, склонившись над деревянным ящиком в дальнем углу сада, поднимают крышку и достают что-то похожее на торчавшие из соломы палки.

Тревельон удивленно вскинул брови, осторожно развернулся и похромал к двери. Его комната в Уэйкфилд-Хаусе — лондонской резиденции герцога — располагалась в задней части дома, в конце одного из коридоров. Это была не комната для слуг, но и не гостевая тоже.

Губы Тревельона дрогнули в усмешке: как и он сам, все, что его окружало, пребывало в странном состоянии неопределенности.

Ему потребовалось пять мучительных минут, чтобы преодолеть несколько ступеней вниз по лестнице. Слава богу, герцог со вниманием отнесся к его обстоятельствам: остальные слуги жили на самом верхнем, пятом этаже здания.

Приблизившись к салону Ахилла, он услышал доносившийся из-за дверей женский смех. Тревельон беззвучно распахнул окрашенные в розовый цвет двери. За низким столиком, накрытым к чаю, тесно прижавшись друг к другу, сидели три женщины.

Когда он, хромая, направился к ним, самая младшая — симпатичная пухленькая девушка с каштановыми волосами — повернула голову в его сторону чуть раньше своих подруг. Тревельон вот уже в который раз поразился способности леди Фиби Баттен обнаруживать его присутствие прежде остальных: ведь она была совершенно слепа.

— А вот и мой надзиратель, — беззаботно усмехнулась девушка.

— Фиби, — с укором прошептала леди Геро Рединг, сестра Уэйкфилда: младше герцога, но старше леди Фиби. Сестры совершенно не походили друг на друга. Природа наградила леди Геро высоким ростом, изящной фигурой и огненно-рыжими волосами.

Капитан сделал вид, что ничего не слышал, хотя все это не имело никакого значения: Тревельон прекрасно знал, что думает о нем самом и его обязанностях его подопечная.

— Не хотите перекусить? — любезно поинтересовалась третья дама, ее светлость герцогиня Уэйкфилд.

Артемис Баттен обладала вполне заурядной внешностью — исключение составляли лишь невероятной красоты темно-серые глаза, — однако держалась властно и даже надменно, как и полагалось истинной герцогине. Тот, кто не был знаком с историей ее жизни, никогда не догадался бы, что она исполняла роль обедневшей компаньонки при своей дальней родственнице до тех пор, пока не вышла замуж за герцога.

Право слово, женщина необыкновенная.

— Благодарю вас, миледи.

Кивнув, Тревельон опустился на стул, стоявший на некотором расстоянии от дам. Как ни ненавистно было леди Фиби его присутствие, он выполнял свою работу, которая состояла в том, чтобы присматривать за младшей сестрой его светлости и обеспечивать ее безопасность. Впрочем, когда девушка находилась в компании сестры и невестки, необходимость в присутствии капитана отпадала: ей ничто не угрожало в Уэйкфилд-Хаусе, но если она вздумает прогуляться после чая, Тревельон непременно будет ее сопровождать, и не важно, нравится ей это или нет.

Леди Геро поднялась со своего места.

— Мне все равно нужно вернуться к Себастьяну. Он