Дело о золотом Купидоне (СИ) - Куницына Лариса

— Если хочешь, я отправлю с тобой охрану.

— Не стоит, — и томно улыбнувшись Джин Хо, она поднялась и вышла из гостиной.

Проводив её взглядом, Марк кивнул стоявшему у дверей Модестайну и тот начал накрывать стол к обеду.

— Что собираешься делать дальше? — спросил лис, покосившись на Марка. — Не думаешь ли ты, что убийство де Лапорта связано с его участием в этом состязании невест?

— Это маловероятно, — пробормотал тот. — За что его было убивать? Проще было заплатить ему за помощь или хотя бы за то, чтоб он не высказывался против какой-то девицы. А убийство — это всегда рискованно. Но больше у меня пока ничего нет. Потому после обеда я встречусь с теми, кто продвигает двух других фавориток: Маргариту де Ривер и Доминику де Танлей.

— Я полагаю, что моё общество тебе не нужно? — уточнил Джин Хо. — Напиши записку в Серую башню, чтоб мне дали образец крови нашей жертвы. Я всё же попытаюсь выяснить, не найдут ли в ней что-то интересное наши эксперты. А сам сходи к этим девицам. Вечером я приду к тебе на ужин, и ты расскажешь, что узнал.

Марк не стал спорить и велел накрывавшему стол лакею принести бумагу, перо и чернильницу.

После обеда Марк снова надел перевязь с мечом и в сопровождении оруженосцев отправился к деду Маргариты де Ривер барону де Мерлену. Тот уже более чем три десятилетия занимал пост смотрителя королевской обуви и жил в красивом особняке на улице Монтегю. Этот высокий статный старик, который по сути являлся главным королевским башмачником, всегда вызывал у Марка живой интерес. Говорили, что он вышел из низов, в юности тачал сапоги и не отличался особым умом, но, тем не менее, как-то умудрился занять этот высокий пост и получить титул барона. При этом он отличался редкой красотой, которая не увяла с годами, добавив не только благородной седины в его тёмно-каштановые локоны, но и придав особую строгость его правильным, немного резким чертам. Он не вмешивался в политику, не состоял в каких-либо группировках, и единственным его интересом было следить за состоянием королевских сапог и туфелек венценосных супруг и фавориток.

Подходя к красивому солидному дому, Марк по привычке поднял голову и посмотрел на большие окна, освещённые светом свечей. Поднявшись по ступеням, он чуть помедлил, дав возможность Эдаму постучать в дубовую, украшенную золочёными звёздочками дверь и объявить о прибытии графа де Лорма к барону де Мерлену.

Дверь тут же открылась, и на Марка пахнуло теплом и ароматом пирога с корицей. Войдя, он велел своим оруженосцам ждать его в нижнем зале, а сам вслед за лакеем направился в гостиную, где его уже ожидал барон.

Увидев его статную фигуру в коричневом камзоле, он снова подивился тому, что тот сохранил свою великолепную осанку и его прямая спина не гнётся под грузом прожитых лет. Барон де Мерлен приветствовал его учтивым поклоном и тут же привычно бросил взгляд на его ботфорты, оценивая работу своих мастеров, поскольку Марк предпочитал заказывать свою обувь там же, где и король.

— Я вижу, эти сапоги неплохо держат форму, несмотря на то, что пошиты год назад, — с удовольствием заметил старик и жестом пригласил его присесть у камина. — На днях нам доставили из Брюне чудесную золотистую замшу, к которой я уже заказал три вида золочёных пряжек по эскизам королевского ювелира Делоне. Один комплект я придержал для новой пары охотничьих сапог его величества. Второй намерен предложить коннетаблю, а вот третий пока свободен. Не желаете ли, чтоб мои парни пошили вам новые ботфорты, которые отлично подойдут к тому костюму из бархата цвета терракота, что вы заказали на днях?

— Желаю, — не смог устоять Марк, присаживаясь в кресло, на которое ему указал барон. — Вы, как всегда, знаете, кто при дворе заказал наряд, к которому подойдёт новая пара обуви из вашей мастерской.

Барон присел напротив и улыбнулся.

— Это верно, я уже давно подкупил всех портных двора, и получаю новости из первых рук. Впрочем, у меня в любом случае нет отбоя от клиентов, но вы в числе тех, кого я обуваю с особым удовольствием. На ваших стройных ногах мои сапоги смотрятся так, что другие придворные выстраиваются в очередь, чтоб заполучить такие же!

— Что ж, я рад, что могу отблагодарить вас за столь удобную и красивую обувь не только деньгами, — кивнул Марк. — Однако я пришёл сюда не ради новой пары сапог, просто не смог отказаться от вашего предложения. Меня привело к вам дело, которое поручил мне расследовать король.

— Вы о смерти Оноре де Лапорта, — понятливо кивнул старик. — Об этом уже второй день судачат при дворе. Не могу сказать, что это такая уж большая утрата, но всё же смерть есть смерть. Только я не совсем понимаю, чем же я могу помочь вам в этом.

— Расследуя смерть офицера для поручений при короле, мне удалось выяснить, что он использовал свою близость с его величеством для своей выгоды. В частности, он обещал за деньги рекомендовать королю девиц, желающих стать его невестой, либо угрожал очернить в его глазах ту, которая не пожелает заплатить.

— Вы об этом… — пробормотал барон и кивнул. — Да, он приходил ко мне и вёл себя очень нагло. Он сказал, что может преподнести королю достоинства Маргариты так, что он сочтёт её наилучшей для себя партией, и просил за это тысячу марок золотом или равноценный этой сумме подарок. А если я не соглашусь платить, он пригрозил, что найдёт, что рассказать королю, чтоб тот почувствовал к моей девочке отвращение. Но что он мог о ней сказать? Она красива, здорова и примерно воспитана, у неё нет недостатков, и она никогда не была ни в чём замешана. Я был уверен, что она понравится королю, потому что действительно очень хороша собой и к тому же благонравна. Не говоря уж о том, что поведение этого господина смахивало на обычный шантаж. Он был мне неприятен, и я не хотел иметь с ним дело.

— То есть вы ему отказали?

— Конечно! Ваше сиятельство, я простой человек и не знаю всех этих тонкостей придворной жизни. Я мало бываю при дворе и не участвую в политических разборках. Я просто шью сапоги и слежу, чтоб мой король и его приближённые были хорошо обуты. Потому я сказал ему, что не нуждаюсь в его услугах и не боюсь его угроз. Он ушёл очень раздосадованный и на прощание пригрозил мне, что моя внучка никогда не станет королевой. Я ещё бросил ему вслед, что он слишком много на себя берёт.

— И что было дальше?

Де Мерлен пожал плечами.

— Он исполнил свою угрозу и на всех углах начал склонять имя Маргариты. Он не нашёл в ней явных изъянов, которые можно было бы раздуть, но взялся за её происхождение и называл плебейкой и замарашкой, а потом начал добавлять, что у неё румянец, как у деревенской скотницы и кожа как у молочницы. Да, моя девочка белокожая и у неё свежий румянец, что не так часто встречается у девиц, живущих в городе, но это её достоинство, а не недостаток. И это достоинство было оценено при дворе, поскольку несмотря на его попытки принизить красоту Маргариты, её признали одной из самых красивых девушек Сен-Марко. Ну, а происхождение… С этим уж ничего не поделаешь. Я вырос в нищете и не знал своих родителей, мой приёмный отец отдал меня в обучение сапожнику, и всё, что я умею — это шить сапоги. Король Франциск даровал мне должность и титул, но, по сути, я так и остался башмачником и сыном сторожа. Если б этот негодяй ссылался лишь на это, я бы не обижался. В конце концов, тут он был прав. Но он упоминал и о сомнительном происхождении моей дочери Вероники, называя её едва ли не подкидышем. Да, моя девочка выросла без матери, поскольку та умерла при её рождении, но я — её родной отец, я вырастил её и дал ей хорошее образование. Вероника была редкой красавицей и вышла замуж за барона де Ривера. К сожалению, она умерла несколько лет назад, но уже была к тому времени баронессой де Ривер, все считали её дамой благочестивой и уважаемой. Потому, конечно, я был обижен на этого придворного хлыща и за Маргариту, и за Веронику. И то, что он умер, я воспринял с облегчением, решив, что никто больше не будет распространять гнусную клевету о моих девочках!