Выбор павшего. По следу памяти. - Дарья Гущина

— Д-добрый, — с запинкой поприветствовал меня он, и голос у него оказался подстать внешности — дребезжащий, унылый.

Поприветствовал — и замолчал, продолжая недоверчиво изучать мою скромную персону. Я вновь проявила инициативу.

— Так вы заблудились?

— Я?..

— Ну, не я же!

— Да… Наверно… — дедок как-то жалко и натянуто улыбнулся. — Мне бы… к костру…

Я внимательнее вгляделась в его лицо и ахнула: да ведь он болен! Вон и дрожит весь, как в лихорадке! Потому и глаза нехорошо блестят, и бледность эта… И соображает туго. Тут костер не поможет — тут лекарства нужны.

— Пойдемте, — я аккуратно подхватила его под локоть. — Я вам чаю приготовлю…

Передвигался мой спутник с трудом, еле-еле переставляя ноги, и каждый шаг давался ему с трудом. Поддерживая его под руку, я осторожно обняла старичка за пояс. Он казался странно легким — еще легче Артемыча, словно и не весил ничего. Когда же дедок кушал-то в последний раз, интересно?.. Глаза вроде не голодные, но весить столько, даже в его более чем преклонном возрасте — ненормально.

Хорошо хоть, я не успела далеко отойти от костра. Незнакомцу каждый шаг давался с трудом, он в буквальном смысле слова на ходу терял силы, и к стоянке я его чуть ли не руках несла, по пути пытаясь разговорить.

— Вы здешний?

— Я… не помню я, деточка… — неуверенно промямлил старичок. — И местный, может… Давно ведь тут не был, почитай как лет сто уже…

— О, — уважительно покивала я. — За такое время и имя свое забыть можно… А вернулись семью проведать?

— Да нету ведь у меня ее, семьи-то, — искренне опечалился дедок, опустив седую голову.

Я немедленно отругала себя за глупые вопросы. Придумала тоже, больного человека расспрашивать… Он и ноги-то с трудом передвигает, а на разговоры — столько сил уходит…

Дальше мы добирались до маячившего из-за поворота тропы костра в полном молчании. Добрались — и я удивилась резко изменившемуся поведению виалов. Животные, до недавнего времени мирно щиплющие травку, дружно повернули головы в нашу сторону, громко заржали и, встав на дыбы, умчались в неизвестном направлении.

— Что это с ними? — окликнула я сидевшего ко мне спиной Свята.

— Гм? — тот обернулся, и при одном взгляде на моего спутника его лицо стремительно побледнело.

— Касси!.. — грозно нахмурившись, зашипел харт.

— Ась? — я осторожно опустила дедка на траву. — Чего ты завелся? Лучше чаю человеку завари, видишь, он болен!

— Болен? — Свят издал странный смешок. — Он не болен, Касси. Он мертв. Давно мертв от той заразы, что его убила тысячелетия назад. Ты хоть знаешь, кого к нам привела?!

— Нет, он не представился, — наивно ответила я и перевела взгляд на старичка.

И вздрогнула. Всю его немощность как рукой сняло. Нет, дрожь не прошла, скорее, наоборот, усилилась, но на бледном до зелени лице появилось выражение уверенности, а тонких, бескровных губах — пугающая насмешливая улыбка.

Я невольно отшатнулась, спряталась за спину харта и громким шепотом поинтересовалась:

— Кто это?..

— Моровое поветрие, — процедил сквозь зубы он. — Одно из четырех наших наказаний.

— Моровое что?..

— Потом объясню.

В глазах Свята вспыхнул и рассыпался фейерверк золотистых искорок. Колдует… Вот как работают настоящие маги-профессионалы — без всяких голливудских спецэффектов, патетических жестов или пафосных воплей. Лишь проскользнувший в глазах приказ. И дедок, продолжая нехорошо улыбаться, вспыхнул, аки факел, и испарился, оставив после себя едкий запах горелого. А харт повернулся ко мне и озабоченно пощупал мой лоб.

— Вроде, пронесло, — и нахмурился.

Я попятилась, почуяв взбучку, и, не дожидаясь заслуженной головомойки, первой пошла в атаку:

— Не смей на меня так смотреть! Я ничего не знаю ни о каких ваших поветриях! Да и откуда — если я из другого мира?! Ты должен был меня предупредить!

— Верно, — вздохнул он. — Садись.

Я, помыв в ручье руки, по-турецки уселась на расстеленный спальник, а Свят, помешивая в котелке похлебку, рассказал:

— Моровые поветрия — это носители страшных болезней. Всего их четверо, как сторон света, откуда они и приходят, и их называют — Лихорадка, Проказа, Холера и Чума. Поветрия активны два раза в год — в период летнего и зимнего солнцестояния. Их нельзя уничтожить, но они — уничтожают все живое. Им достаточно пройтись по деревне — и жители обречены. Поветрия прикрывают свою сущность мороком и их легко принять за обычных людей. Единственное, что мог сделать Магистр — это предсказать, где именно они появятся и в какую сторону отправятся, и — народ успевал перебраться в ближайший приграничный мир и переждать там день. Но сейчас Магистра нет… Одна надежда на животных — они чувствуют приближение поветрий.

— И потому виалы удрали? — сообразила я.

— Угу… Черт возьми, у меня же совсем вылетело из головы, какой сегодня день… Если бы я тебя предупредил, возможно, поветрие прошло бы мимо нас… Они редко обращают внимание на одиноких путников. Чем больше жертв — тем сильнее поветрия становятся. Видимо, ты наткнулась на него совершенно случайно, в тот момент, когда оно перемещалось…

Я помолчала, задумчиво покусывая нижнюю губу.

— Их можно прогнать, — подвел итог своей лекции харт. — Но это не значит, что они не вернутся.

Я встрепенулась:

— Так он может запросто явиться ночью и заразить нас на фиг какой-нибудь чумой?..

— Не чумой, а лихорадкой, — поправил Свят. — И — да — может. И никакое колдовство не поможет.

— Тогда я не буду спать и покараулю, — испуганно объявила я.

— Как хочешь, — мой собеседник пожал плечами и передал мне плошку с похлебкой.

Вкуса еды я практически не почувствовала. Механически пережевала отдающую горелым похлебку (из харта тоже кулинар оказался неважный) и перебралась на свой спальник с твердым намерением не смыкать глаз. А вдруг — вернется?.. Ну, прогнать я поветрие не прогоню, так хоть Свята растолкаю, чтобы он поколдовал.

Время моей добровольной вахты тянулось бесконечно. Пару раз я начинала клевать носом, но в самый ответственный момент вспоминала о нависшей над нами опасности и сразу просыпалась, с завистью поглядывая на своего спутника. Тот, с головой завернувшись в одеяло, мирно сопел носом и плевать хотел на всяких поветрий с высокой колокольни. Вот железные у человека нервы!.. Или твердая уверенность в своих силах. Или и то, и другое.

Вздохнув, я перевела взгляд на лес. Поломав голову несколько дней, я пришла к выводу, что вайхас мне не приснился. Каким-то образом я действительно провела ночь в лесу. Чего только стоят гудящие, как после долгой прогулки ноги, на которых я по утру еле передвигалась. Не-е, ничего мне не приснилось. И мой преследователь — тоже. Может, стоило все Святу рассказать?.. Он в магии больше меня разбирается… Ладно, пока не горит. Потом расскажу… Если не забуду.