Царство мертвых - Том Кристенсен

Она слегка прищурилась:

— Мы слышим, как ты молишься. Каждое утро. Ты будишь Тахмину. Я не против, Халед, потому что знаю, насколько это для тебя важно. Но не смей указывать, что делать мне.

Саид раздраженно покачал головой.

— Зачем ты калечишь себя?

— У меня… — Он чуть было не повысил голос, но вовремя взял себя в руки. — У меня есть свои причины.

— Какие причины? Что за невыносимые мысли заставляют тебя делать такие вещи? Ненависть к себе?

— Да, ненависть.

— Кого же ты ненавидишь, Халед?

— Кого и ты — христиан, иудеев, всех неверных, отрицающих Аллаха и пророка.

— Во мне нет ненависти, Халед. Наоборот. Мухаммед говорил о мире и прощении. — Она внимательно смотрела ему в глаза, будто искала в них что-то. — Что ты не можешь простить, Халед?

Шира покачала головой и встала. Взяла газеты, которые лежали на столе, положила перед Саидом.

— Я принесла тебе газеты, — сказала она.

Каждое утро он разбирал заголовки при помощи норвежско-английского словаря, который дала ему Шира.

— К тому же я перевела ту заметку, что ты просил, — добавила она и положила перед ним лист бумаги.

Накануне вечером он распечатал эту заметку с новостного сайта Hegnar Online. Заголовок гласил: «В Норвегии открылась международная инкассовая фирма». На обороте листа Шира написала перевод на арабский. Впервые за все время поисков ему попалось в норвежской прессе упоминание о принце Ясире. Саид распечатал заметку и попросил Ширу перевести.

Шира достала хлеб, масло и сыр и начала готовить бутерброды, которые Тахмина возьмет с собой в детский сад. Она как раз закончила, успев еще и состряпать себе тарелку каши, как вдруг возглас Саида заставил ее обернуться.

Саид побледнел как полотно. Словно в трансе не мог оторвать глаз от перевода и только бормотал:

— Аллах! Так вот почему! — Он перевел взгляд на Ширу, которая застыла с кашей в руках. — Вот почему Аллах привел меня сюда, — сказал он и протянул к ней ладонь, покрытую волдырями. — Вот почему! Теперь все понятно!

26

— Добро пожаловать.

Саид опустил руку и принялся разглядывать человека, который стоял перед ним. Трехдневная щетина, одежда явно требует стирки. В нагрудном кармане рубашки торчат свернутые бумаги — розовые и желтые. Глаза из-под кустистых бровей смотрят с настороженным любопытством.

На большой площадке вокруг — два-три десятка подержанных автомобилей разных моделей и размеров, у каждого за лобовым стеклом плакатик «Продается». Возле машин стояли несколько хорошо одетых мужчин, курили, разговаривали и жестикулировали.

— Мои продавцы, — сказал Ахмед, показав на двух из них.

Саид был в потертых джинсах и теплой куртке.

— Давай за мной. — сказал Ахмед и пошел к бытовке, установленной на краю площадки, рядом с сетчатой металлической оградой.

Внутри обнаружился заваленный бумагами письменный стол, несколько металлических архивных шкафов и стол с четырьмя стульями, а на нем пепельница, пустые бутылки из-под колы, термос и смятая бумага от бутербродов.

Они сели на стулья. Ахмед, не скрывая любопытства, уставился на шрам, что тянулся по левой половине лица Саида, и на изуродованный нос.

— Авария? — спросил он.

— Да.

— Работа у тебя будет простая, — сказал Ахмед, смекнув, что у Саида нет ни малейшего желания обсуждать, что с ним произошло, и откинулся на спинку стула. — Машины, которые поступают к нам, надо вымыть снаружи и изнутри, отполировать, иногда сменить масло, покрышки, залить воду для стекол и все такое. Тебе каждый раз будут говорить, что именно надо сделать. Если работы чересчур много, я вызываю еще одного работника. А бывает, я сам и продавцы тоже пособляем. Ну как, согласен?

— Согласен, — ответил Саид, постукивая пальцами по столу.

Интересно, много ли Ахмеду известно? — подумал он. По крайней мере, его, наверно, предупредили, что он будет приходить и уходить по своему усмотрению. Саид вовсе не хотел торчать тут слишком долго, особенно в первые дни. Более того, думал смыться отсюда как можно скорее.

— Раньше с машинами работал?

Саид перестал барабанить.

— Да не особенно.

— Но свои-то машины имел?

— Конечно.

— Сам ими занимался?

Зачем он спрашивает? Неужели так заметно, что Саид родом из семьи, которая только ездит на своих машинах. Саид поднял брови.

— Думаю, я справлюсь.

— Я помогу тебе втянуться. Как правило, утром у нас тихо. Но через час или два может начаться запарка. Тогда придется тебе все делать самому.

Саид кивнул.

— Получать будешь пятьдесят крон в час. Работа физически тяжелая. И еще кое-что для ясности. Пока ты здесь, все разговоры со мной и с ребятами только о машинах. Никакой политики, никакой религии. Мы тут работаем. Понятно?

— Понятно.

— Меня попросили тебя пристроить. И — я уверен, ты знаешь — мне за тебя платят. Больше я ни о чем знать не желаю. Чем ты занимаешься, меня не интересует, и слышать я об этом не хочу. Ясно?

У Саида подвело живот. Следовало поесть перед уходом, а у него, кроме чашки растворимого кофе, маковой росинки во рту не было.

— Здесь у нас столовая. — Ахмед встал и показал на старую кофеварку на специальной скамеечке. Потом ткнул большим пальцем себе за спину. — Там — туалет, а мойка и эстакада по другую сторону площадки. Пошли.

— А молитесь вы здесь же?

Поросшее щетиной лицо скривилось в усмешке:

— Ну, ты можешь делать это здесь. Только тихо.

— Вы не молитесь?

Ахмед медленно покачал головой:

— Нет… На работе — нет.

Саид встал.

— Сегодня я не смогу остаться надолго.

— Да? — Ахмед пожал плечами, но возражать не стал. Потом показал пальцем на ладонь Саида. — Что это у тебя с рукой?

Саид покачал головой:

— Мне надо уйти самое позднее через час.

— Ладно. Тогда не будем терять время.

Громкоговоритель объявил, что следующая станция — Национальный театр. Саид встал, подошел к дверям вагона.

Час, проведенный с Ахмедом, был сплошным унижением. Ахмед придирался и ругал его за каждую мелочь. Все-то он делал недостаточно быстро и вообще не так. К тому же Саид перепачкал руки и одежду. Правда, перед уходом ему удалось слегка почиститься. И все же задерживаться он там не станет. У него есть дела поважнее.

Поезд остановился. Он вышел из вагона, и поток пассажиров понес его по подземному переходу. На улице он сверился с картой, которая была у него в кармане, глянул по сторонам и зашагал по направлению к Бюгдёй-алле.

Там находился их офис. Адрес и номер телефона — единственная информация об открывшемся в Осло отделении, выложенная на сайте «Глобал кэпитал». Ни слова о том, кому принадлежат компания в Лиссабоне и дочерние фирмы. Сведения о владельце он почерпнул из заметки, найденной в Интернете.

Саид пересек улицу возле круговой развязки и внезапно очутился на Бюгдёй-алле. Табличка с названием улицы висела на доме, прямо у него над головой. И сама длинная улица, и весь район выглядели совершенно иначе, чем восточная часть города, где жила Шира. По обеим сторонам росли деревья, а богатые каменные четырехэтажные дома с узорными фасадами казались свидетелями великой и благородной эпохи. Саид медленно продолжил путь. Магазины сплошь дорогие. Он взглянул на прохожих. Почти ни одного темнокожего. Район явно для богачей и людей вполне состоятельных.

Сердце в груди громко стучало. Здесь, на этой улице находился офис, прямо связанный с принцем Ясиром.

Внезапно он почувствовал головокружение. Подошел к стене дома, оперся на нее одной рукой, опустил голову и закрыл глаза. Две молоденькие девушки с тяжелыми сумками на плечах сделали большой крюк, обходя его стороной. Пожилая женщина в черной шубе остановилась неподалеку, внимательно глядя на него. Во рту у Саида пересохло. Он откашлялся и сплюнул. Поднял глаза. Большие голые деревья вдоль улицы двоились в глазах. Ему пришлось присесть на корточки.

Что, если кто-нибудь из Саудовской Аравии находится в офисе, всего в нескольких сотнях метров от него? Что, если они встретят его на улице? И узнают? Люди принца Ясира не замедлят убить его. Прямо здесь.

Саид выпрямился и побрел обратно. Снова оперся рукой о стену дома. Слева вывеска с большими буквами «СЭБ». Какая-то женщина смотрела на него сквозь стекло. Стояла как вкопанная, с бумагами в руке. Он заковылял дальше, свернул за угол и очутился на улице с трамвайными путями. Прямо напротив светилась вывеска «Макдональдса». Туда направлялась целая компания подростков, кое-кто из них остановился, посмотрел на него. Саид, все еще держась за стену, на секунду-другую замер, пошел дальше, снова замер, глянул вокруг, надеясь, что не слишком привлекает внимание. Большинство прохожих спешили по своим делам. Пройдя немного вперед, он перешел на другую сторону улицы. Там располагалось кафе. Рядом сердито загудел клаксон, но Саид и ухом не повел, шагал дальше. Новый сигнал. Тогда он прибавил шагу и последний отрезок преодолел бегом.