Атаульф - Елена Хаецкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дедушка говорил, что боги нарочно сказали Хродомеру неправду, потому что Хродомер по скупости своей дал богам тощую курицу. А вот дедушке боги всегда говорят правду, потому что дедушка Рагнарис дает богам щедро.
Хродомер же пришел в ярость от слов дедушки Рагнариса и прилюдно показал шкуру овцы, которую подарил богам.
На это дедушка Рагнарис закричал, что помнит эту овцу, что это шкура от прошлогодней овцы. С тем и удалился с хродомерова подворья.
Так и вышло, что часть людей пахала по совету дедушки Рагнариса, а часть — по совету Хродомера. Рагнарис начал пахать за два дня до полнолуния; Хродомер же начал пахать в день полнолуния.
Дядя Агигульф первым вышел на поле. Наладился пахать. Рагнарис сам провел первую борозду, как велит наш обычай. А после утомился. Поставил у сохи дядю Агигульфа, а сам сбоку пошел, стал следить, чтобы по правилам все было.
И все время ругал дядю Агигульфа: то сохой зря дергает, то борозду криво ведет. Пенял дяде Агигульфа: вот вывернула соха камень, нет чтобы с пашни его отбросить. Дядя Агигульф темен лицом был, но молчал — чтил отца своего.
Тут новая напасть на дядю Агигульфа. К полю старейшина Хродомер подошел и ну издеваться, обидные слова с края поля кричать. Тут дядя Агигульф остановился, соху выпустил. Вол дальше пошел, соху за собой поволок. Вол — он как гепид: раз начав, с трудом останавливается.
Дядя Агигульф сказал, что хочет он старейшину Хродомера убить. Дедушка Рагнарис с видимой неохотой дядю Агигульфа остановил. Сказал, незачем священный праздник пахоты смертоубийством осквернять.
Тут соха перевернулась, запуталась в ременной упряжи.
Мы с братом Гизульфом бросили камни и сорняки из борозды выбирать, побежали вола останавливать, соху спасать.
Старейшина Хродомер смеялся и пальцами на нас показывал. Дядя Агигульф дал торжественную клятву у Хродомера весь урожай пожечь. Дедушка Рагнарис крикнул Хродомеру, чтобы тот не позорил бороды своей седой. Хродомер плюнул и ушел.
Дедушка Рагнарис с Хродомером друзья, только всегда ругаются. Ведь именно Хродомер призвал дедушку Рагнариса к себе, когда дедушку Рагнариса выгнал из дома его отец, тоже Рагнарис.
И вот дедушка Рагнарис увидел, как вол наискось через паханое пошел. Да как понес бранить всех подряд: дядю Агигульфа за то, что соху бросил, нас с братом Гизульфом за то, что по вспаханному бегали, вола ловили. Вола — зачем такой тупой. Теодобада — за то, что некстати поход затеял. Досталось и Алариху — за то, что умер: уж Аларих-то такой бы глупости не придумал, в поход перед посевной уходить.
Тут пришли мать моя Гизела и дедушкина наложница Ильдихо, принесли еды. На том споры и утихли.
Так дедушка Рагнарис всю посевную с дядей Агигульфом и проходил.
Посевная закончилась; тут-то из похода и возвратился отец мой Тарасмунд, герой героем. Как будто нарочно поджидал. Как дядя Агигульф увидел, что отец мой Тарасмунд с добычей возвращается — так затрясся.
Из похода отец мой Тарасмунд пригнал раба-гепида, который на плечах принес мешок соли. Прозвание же этому гепиду было Багмс.
Мать моя Гизела мешку соли очень обрадовалась, а на раба посмотрела с сомнением. Ибо здоровенный был этот Багмс, сразу видно, что привык много жрать.
Был он широкоплеч, очень светловолос, глаза имел голубоватые, почти белые, водянистые. Шевелился и говорил как во сне. Мешок однако донес исправно; Тарасмунд и взял его ради того, чтобы мешок тащил.
БАГМС-ГЕПИДДедушке Рагнарису этот Багмс сразу не по сердцу пришелся. Едва только Багмса завидев и гепида в нем признав, дедушка Рагнарис громко плюнул, рукой махнул, повернулся и в дом пошел. Багмс-гепид то в спину дедушке Рагнарису посмотрит, то на Тарасмунда поглядит, но с места не трогается — только белыми коровьими ресницами моргает. И губа у него удивленно отвисла.
Дядя Агигульф, который обо всем знает, сказал, что такой вид означает — думает гепид.
Закончив думать, Багмс обратился к Тарасмунду и попросил еды.
Тогда мы еще не знали, как нового раба зовут. Странные имена у этих гепидов. «Багмс» по-нашему «дерево». Но не доброе смоляное, а лиственное, у которого древесина бросовая, быстро гниет.
Багмс поведал нам, что его отец Айрус. Мы думали, что это еще одно странное имя гепидов. По-нашему «айрус» означает «посланник».
Но отец Багмса и вправду был посланником от каких-то очень дальних гепидов к дальним гепидам. А звали его как-то иначе. Как — того Багмс не сказал.
У очень дальних гепидов в их бурге был свой военный вождь. Звали его Эорих. Этот Эорих задумал идти на аланов. Но он не хотел один на аланов идти и послал своего человека к дальним гепидам, чтобы склонить тех вместе с ним на аланов идти.
Только долго ждал ответа этот Эорих. Посланник пришел к дальним гепидам и осел на их землю. Пока этот посланник переговоры со старейшинами дальних гепидов вел, много времени прошло. Он себе дом срубил, взял жену, она нарожала ему детей. И Багмса тоже родила. Так и остался жить среди дальних гепидов тот посланник, а к своему вождю Эориху не вернулся. Дальние же гепиды звали его просто «Айрус», то есть «Посланник».
Когда Багмсу было уже года три или четыре, старейшины дали Айрусу свой ответ: отказались они идти с Эорихом на аланов. Не любо было гепидам за аланами гоняться. Аланы же к тому времени Эориха уже наголову разбили и разорили племя его, так что и искать этого Эориха теперь бесполезно.
Ближние гепиды, как и мы, с аланами и вандалами в мире живут. А как дальние гепиды с аланами живут — того никто не знает. Дядя Агигульф хотел узнать это у Багмса, но Багмс не мог ему сказать, потому что не понимал.
Мои сестры, Сванхильда и Галесвинта, на Багмса смотреть не могли — со смеху мерли. Пошепчутся и трясутся от хохота.
На другой день, как отец мой Тарасмунд вернулся из похода, дедушка Рагнарис устроил пир в своем доме. В тот день по всему селу был праздник. Хродомеров сын Оптила тоже пришел с богатой добычей. И Валамир себя не обидел. Дядька валамиров пива на радостях хлебнул и ходил похвалялся — домовитым, мол, хозяин становится, взрослеет. И Марда бегала, поддакивала. Ей Валамир гривну медную привез.
Даже Одвульф вернулся с добычей, хотя обычно если задницу в портках до дома донесет, то тем уже счастлив. Одвульф тоже соли привез и всю соль храму Бога Единого подарил. После же бегал и хвастался своим бескорыстием. Мол, Сын завещал бескорыстными быть — вот он, Одвульф, и стал таким. Одвульф думает, что скоро станет святым.
На пиру в нашем доме я любовался дедушкой Рагнарисом. Рядом с дедушкой даже слава героя — Тарасмунда — блекла. Отец мой Тарасмунд вообще не умеет о своих подвигах рассказывать. Не то что дядя Агигульф. Тот как начнет о своих походах рассказывать — заслушаешься. А Тарасмунда послушать — ничего интересного: дождь, слякоть, лошадь охромела…
Испив немало, дедушка лицом стал красен и голосом звучен. Когда Ильдихо снова подошла к нему и поднесла кувшин с пивом, дедушка Рагнарис отправил ее к Тарасмунду и вдогонку хлопнул пониже спины: поторопись, мол, к герою. Брат мой Гизульф было захохотал, но дядя Агигульф остановил его отеческой затрещиной.
А мать моя Гизела у Ильдихо кувшин отобрала, чтобы самой поднести Тарасмунду. Ильдихо же она в шею вытолкала, чтобы к погребу шла и еще пива несла.
Ильдихо хоть и выше ростом, чем моя мать, хоть и крепче ее, и на язык бойчее, и постоять за себя умеет лучше (а уж на расправу скорая — про это говорить не хочется), но все же стерпела.
Моя мать Гизела и дедушкина наложница не очень-то любят друг друга.
Тут дедушка Рагнарис поднялся и стал говорить речь в честь Тарасмунда — победителя гепидов. Дедушка долго говорил. Рассказал всю историю племени гепидов.
Когда прежде дедушка про Скандзу рассказывал и про поход трех великих кораблей песнь пел, он никогда про гепидов речи не заводил. Говорил лишь кратко, что гепиды позади плелись и потому о них мало что ведомо, ибо никто из пращуров-богатырей назад не оборачивался.
Но теперь оказалось, что и гепидского племени история ведома дедушке.
У нас в доме любят слушать, как дедушка Рагнарис рассказывает предания.
Я всегда слушаю дедушку очень внимательно. А Гизульф почти не слушал, он шептался с дядей Агигульфом.
Гизульф когда-нибудь станет главой большого рода. И что же он будет рассказывать на пирах, если не запомнит слова дедушки Рагнариса?
А дядя Агигульф — что с него взять? Хоть и старше нас годами, но из сыновей Рагнариса младший и старейшиной ему не быть.
Когда пращуры-богатыри вышли на трех больших кораблях с острова Скандзы (рассказывал дедушка), наш корабль и корабль вандальский впереди шли. И первыми к берегу причалили. И в сладостную битву с герулами вступили.